– Кого же? – спрашиваю.
– А кого из близких убил бы ты? – в ответ спрашивает Хосо. – Возвращайся в родную деревню и узнаешь. Это может быть мать, брат, сестра, друг. Или подружка.
Майра. Двойник может попытаться убить Майру... или одного из близнецов. Или друзей. Выбор очень велик.
– Тогда мне нужно уйти, – говорю. – И как можно быстрее.
Дух наклоняется на своём троне и манит меня пальцем. Подхожу к нему вплотную и тоже наклоняюсь, будто нас могут подслушать.
– Как насчёт экскурсии по замку? – спрашивает. – Я тебе всё предлагаю, а ты отказываешься раз за разом.
– Может, в следующий раз, – говорю. – Нужно разобраться с очень срочными делами.
С лёгким разочарованием, Хосо кивает, а затем взлетает над троном и делает короткий взмах указательным пальцем. Из воздуха появляется красный гобелен с изображением двух людей, стоящих друг напротив друга, похожих как две капли воды. И один из них вспарывает горло другому.
Кажется, Хосо коллекционирует смерти, которые он обращает вспять.
Гобелен отправляется к свободному месту на одной из стен, а дух наклоняется в изящном поклоне.
– А теперь, – говорит Хосо. – Вдохни поглубже...
– Зачем? – спрашиваю.
– Увидишь.
Чувствую, как меня начинает уносить прочь из тронного зала обратно в мой мир. Назад, к Гуменду, в котором я погиб.
В свой мир, который я так сильно успел полюбить.
Глава 3
Сначала мне кажется, что я окажусь в деревянном доме, где помнил себя в последний раз. Рядом с телом старика, которому проткнул грудь. Однако оказываюсь я совершенно в другом месте – вокруг темно, что-то сковывает всё моё тело. Удалётся пошевелить лишь пальцами, да и то не сильно.
И в этот момент я понимаю, где нахожусь.
Этот ублюдок меня закопал! Мой двойник, как и обещал, вырыл яму и скинул в неё мой труп. Я лежу в собственной могиле и груда земли давит на мою грудь, сыпется в глаза. Вокруг темнота и тишина. Чувствую, как паника охватывает всё естество. Хосо вытащил меня из царства мёртвых, но совсем не позаботился, чтобы освободить моё тело из могилы.
Лежу под грудой земли, закопанный, погребённый.
Ничего не вижу, не могу пошевелиться, даже вдохнуть не получается. Пытаюсь дёргаться, извиваться всем телом, но окружающая почва сильно стесняет движения. Вокруг ни клочка свободного пространства, чтобы дать свободу действий. У меня с собой новенькая красная жемчужина – залог того, что я не умру. Но оставаться под землёй живым и при этом не иметь возможности выбраться – участь похуже смерти.
Пытаюсь собраться.
Но как тут соберёшься, когда ты даже головой вертишь с трудом, а запас кислорода ограничен только тем, что есть в лёгких. Задерживаю дыхание... лёгкие начинают трястись, требуя новой порции воздуха. Чувствую себя будто под водой, за тем лишь исключением, что вода эта – чёрная и плотная.
Неизвестно, как глубоко я лежу, но судя по отсутствию возможности пошевелиться – достаточно далеко от поверхности. Двойник не стал присыпать меня землёй у поверхности, он выкопал яму побольше. Не поленился же, подонок.
Надо выбираться наверх, рыть тоннель подобно кроту.
Со всех сил пытаюсь сдвинуть руки – это получается лишь отчасти. Пусть двойник меня и прикопал, но не стал трамбовать землю после каждого слоя. Почва не самая рыхлая, но и не твёрдая как камень.
Стараюсь выгнуться всем телом, растолкать землю вокруг и сделать этим некий пространственный карман, чтобы можно было перевернуться в удобную позу. С трудом, что-то получается, теперь я даже могу поднести руки к груди.
«Молодец, красачик, а теперь копай вверх», – говорю сам себе.
Я воодушевлён.
У меня всё получается.
И в этот момент воздух с шумом выходит из лёгких: никогда не умел надолго задерживать дыхание. Лёгкие с жадностью вдыхают воздух, в котором остаётся всё меньше кислорода. Чувствую себя утопающим, только вместо воды вдыхаю всё больше углекислого газа.
А углекислый газ – совсем не кислород. И даже не азот.
Это маленький, злобный говнюк, который хочет выбить из тебя всё дерьмо.
В воздухе, которым человек дышит, четыре части азота и одна кислорода. И совсем немного остального. Мы привычны к этим двум газам, они не доставляют нам неудобств. Если человека посадить в герметичную камеру с чистым азотом, он просто потеряет сознание, а затем умрёт. Спокойно и безболезненно.
Но погрузи его в камеру с углекислым газом – получишь удушье.
Именно то, что происходит со мной прямо сейчас.
Чувствую как лёгкие загребают воздух, в тщетной попытке найти хоть немного кислорода. Я их не контролирую – они действуют сами по себе, примерно так руки хватаются за перила, если подняться на большую высоту. В такие моменты инстинкты берут верх над волей, сознание отступает на второй план и ты больше не разумный организм, а древняя рептилия, в отчаянии бьющаяся за жизнь.
Ощущение такое, будто я пробежал десять километров. Ужасная, мучительная одышка, тошнит, хочется кашлять и хрипеть. Лёгкие бьются в агонии.
Но я не умру. Спасибо красной жемчужине – это состояние может длиться вечно.
«Копай!» – говорю сам себе.
И я копаю. Загребаю землю сверху и перекидываю её на низ, горсть за горстью, жменю за жменей. С такими темпами я буду выбираться на поверхность бесконечно долго. Но какой ещё есть выход?
«Копай!»
Пока тело терзает само себя, руки работают.
Меня бы уже давно вырвало, если бы в желудке было хоть что-то. Хуже, чем быть заживо погребённым – только быть погребённым вместе с собственной блевотиной.
Копаю, пока лёгкие пытаются порваться на части и отчаянно бьют тревогу. Одна часть мозга визжит о том, что мы умираем, а вторая пытается сосредоточиться, чтобы управлять руками. В голове паника и ужас, но я продолжаю работать не смотря ни на что. Вокруг меня совсем немного пространства: всего лишь область из пары свободных сантиметров над туловищем. И я беру землю сверху, и сыплю её на себя.
Слой за слоем.
Я постепенно двигаюсь вверх.
Выбираюсь к поверхности.
Если бы я хоть что-то видел, то передо мной бы всё плыло. Но я сейчас такой же слепой, как и задыхающийся. Если наверху кто-то стоит, то он увидит не нормального меня, появляющегося из земли, а страшного, измученного человека с безумными глазами.
«Копай! – говорю себе. – Копай, сука!»
Несколько раз я теряю сознание и в такие моменты нахожусь в кошмаре, где ощущаю всё, что происходит с моим телом, но при этом не могу двигаться. И раз за разом красная жемчужина возвращает меня. Продолжаю работать на том месте, где остановился.
Через некоторое время я больше не лежу, а скорее сижу, моя спина теперь находится под углом, словно на больничной кушетке. Очень странной кушетке, нужно признаться – закопанной глубоко в землю. Однако работать в этой позе действительно удобнее – руки не так устают.
Долгое, беспрерывное удушье, к которому невозможно привыкнуть.
«Копай!»
С каждой минутой пространство вокруг меня увеличивается. Земля падает мне на ноги, барабанит по коже, застревает в волосах, но я продолжаю двигаться, не смотря ни на что. Игнорируя панику и страдания, задыхающиеся лёгкие и сводящие всё тело приступы тошноты.
Я выбираюсь.
Я гребу.
Вскоре почва сама начинает сыпаться на меня без усилий, я убираю её в стороны и вижу над собой луч света, разрезающий моё царство тьмы. И в этот момент я не могу делать ничего, кроме как смеяться и плакать.
Глава 4
Глоток свежего, бодрящего воздуха. Пьянящий аромат жизни.
Вылезаю на поверхность и жадно загребаю ртом, как рыба, выброшенная на берег. Лежу на земле и дышу... дышу... дышу! Тошнота и спазмы в лёгких сменяются эйфорией: зачем нужны наркотики и алкоголь, если в мире есть столько кислорода!
Как же приятно снова чувствовать себя живым! Просто быть здоровым и невредимым, смотреть на небо и восторгаться его голубизной. А ещё дышать. Всего лишь надо разочек оказаться закопанным в землю, чтоб по-настоящему осознать насколько это приятно. Спасибо, мой двойник, закапывай меня почаще.
Дышу... как же хорошо...
По какой-то причине я абсолютно голый. Я понимаю, почему двойник захотел снять с меня броню – без неё я вешу гораздо легче, поэтому проще оттащить к могиле. Но зачем он снял поддоспешник? Неужели решил спалить мою одежду, чтобы избавиться от всех улик моего существования?
– Просчитался ты, скотина, – шепчу в небо.
Я совершенно один, никто меня не услышит, никто меня не увидит. Лежу среди деревьев и ни один человек на свете не подозревает о моём существовании. Такое ощущение, будто я заново родился. Выполз наружу, головой вперёд, из чрева матери-земли. Высокий, жилистый младенец с длинными и грязными волосами.
Как же приятно дышать!
Где-то там ходит человек, который меня прикончил, но он не подозревает, что я вернулся в этот мир. Друзья не знают, что я лежу тут, поскольку принимают двойника за меня. Забыт всеми, кроме одного: только всемогущий дух, повелитель смерти, знает о моём существовании.
Хосо. Он заранее знал, чем закончится история с бордовой жемчужиной. Он всё это время знал, что я ношу в голове другого человека. Знал, что он однажды вырвется из тела и наверняка подготовится к драке лучше, чем я. Так и произошло – двойник во время очередного провала отделился от меня и забрал с собой все жемчужины.
И убил меня.
Спектакль, который Хосо так хотел увидеть, произошёл, но не окончился. Актёры сыграли свои роли и сейчас стоят в финальных позах, ожидая конца акта, но кулисы по какой-то причине остаются на своих местах. Действие продолжается.
Я уже говорил, как хорошо дышать?
Валяюсь на земле в кислородном дурмане. Кайфую от того, что могу просто лежать и ничего не делать. Во всём мире сейчас не сыскать человека, который был бы счастливее меня. Такое ощущение, будто позади тяжёлый день, а сейчас я прилёг в чистую, хрустящую постель с чувством выполненного долга. Разве что постель хрустит от грязи.