Шаг первый. Ленуар остановился. Он думал, что уже давно справился со своей акрофобией, но дома и окна, попавшие в область его зрения, стали медленно раскачиваться из стороны в сторону, и им явно было наплевать на его прогресс в этой борьбе с самим собой. Сыщик закрыл глаза и досчитал до десяти. Затем открыл глаза и сделал ещё один шаг.
Он знал, что смотреть вниз в таких случаях нельзя, что надо сделать дыхательную гимнастику, как перед встречей со своим будущим противником, что надо подумать о чём-то жизнеутверждающем… Но во рту пересохло, а взгляд выхватывал только пустоту. Она обдувала его холодным ветром и звала к себе… Ленуар встряхнул головой, пытаясь сфокусировать расплывающуюся перед глазами картинку, и, прижимаясь лицом к каменной стене дома, сделал ещё один шаг. Третий.
В ушах заиграл марш. Это было лучше, чем разговаривать с пустотой. Сыщик приободрился. В конце концов, он был не просто человеком, он был агентом Безопасности парижской префектуры и числился на особом счету у самого Луи Лепина. Такие люди всегда остаются на высоте. Оставался всего один шаг… Секунды текли туманными реками, и вдруг из глубины одной из них донесся голос Николь. Или это ему показалось?.. Ленуар сделал последний шаг и, нагнувшись, заглянул в окно.
Нет, ему не показалось. Николь действительно была там. В комнате вместе с Барди. Последний стоял к окну спиной и прижимал девушку к себе. Сначала Ленуар подумал, что он её удерживает, чтобы Николь не упала, но кудрявый итальянец повернулся и… Теперь сыщик видел полную картину. Они целовались, и перебинтованная рука Николь лежала у горячего итальянца на плече…
Ленуар отпрянул от окна и поспешно зажмурился. Голова кружилась так, словно он сидел на деревянной лошадке на карусели, а взрослые о нём забыли и пошли заказывать себе мороженое. Дыхательные упражнения! Сосредоточиться на дыхании! Ему ведь далеко не семь, а тридцать семь! Раз-два, вдох-выдох… Если Николь его увидит в таком глупом положении, то завтра сама напишет статью с заголовком а-ля «Гордость парижской полиции Габриэль Ленуар упал с карниза, следя за своей любовницей». Такая статья была бы настоящим падением, потерей чести! Нет. Надо уметь оставаться на высоте.
Эта мысль оказалась очень своевременной. Ленуар открыл глаза и машинально сделал четыре шага назад, возвращаясь на плоскую поверхность крыши соседнего дома. В следующий миг окно дома Барди распахнулось, и оттуда высунулась голова итальянца:
– Николь, вы только посмотрите на это звёздное небо!.. Оно такое же безграничное, как мои чувства к вам…
Ленуара передёрнуло. Он поспешно отошёл от края крыши, пролез обратно на спасительный чердак и, отряхнувшись, спустился вниз. На твёрдой мостовой сыщик окончательно почувствовал себя в своей стихии. Он в последний раз посмотрел наверх. Окно закрылось, а через минуту свет в квартире погас.
Ленуар подошёл к своему велосипеду «Ласточка» и поехал напиваться в кабак. В конце концов, сегодня он снова победил свою боязнь высоты, а это стоило отметить.
Глава 38Под гнётом фактов и идей
24 мая 1912 г., пятница
– Ленуар, как я рад вас видеть! – Тоненькие усики Каби разъехались в непривычную для секретаря улыбку. Это всегда было плохим предзнаменованием. Похоже, Ленуара ожидала выволочка от начальства. – Проходите! Ах, да, и посыльный сегодня утром доставил на ваше имя конверт из Института Пастера.
Голова трещала неимоверно… Сыщик провёл пальцами по своим густым бровям, чтобы как можно незаметнее потереть виски. Затем взял конверт и без стука открыл дверь в кабинет Пизона.
– А! Пожаловал, наконец!.. Уже восемь тридцать, Ленуар! – встретило его басом начальство.
– Шеф, я пришёл получить последние результаты анализов по делу… – Ленуар невольно начал хвататься за первую попавшуюся соломинку и с серьёзным видом показал на только что полученный конверт.
– Не заговаривай мне зубы, Габриэль! Ты что же это, решил теперь самостоятельно разбираться со всеми подозреваемыми? Я такого права тебе не давал!
Последние сомнения в том, что разговор сейчас зайдет о вчерашней беседе с Саламанкой, развеялись…
– Ты зачем ему нос сломал?! – Пизон, как всегда в моменты особенного душевного смятения, встал из-за стола и начал протирать шкаф чистой тряпочкой. – Твоё дело – арестовывать преступников, а не калечить!
Ленуар сел на стул.
– Он чуть на моих глазах не покалечил девушку. Если бы я не сломал ему нос, он мог бы сломать ей жизнь…
Вспоминая о вчерашнем вечере, Ленуар с облегчением поздравил себя с тем, что в последний момент сдержался и не проткнул глаз этой испанской лягушке. Вместо этого они ещё несколько минут поболтали, а затем Ленуар отвёл его к квартальному полицейскому, чтобы тот проводил гения кубизма в «скрипку». Пусть хотя бы сутки подумает о своей жизни за решёткой арестантской в полицейском участке. Заодно и успокоится…
Пизон повернулся к Ленуару и засунул свою тряпочку в левый карман.
– То же мне спаситель попавших в беду барышень… Ладно, прошлого не воротишь… Но ты всё-таки просчитался…
– Случилось ещё что-то непредвиденное?
– Не знаю, Габриэль. Говори прямо, что там ты ещё натворил?
Ленуар искренне развел руками в стороны.
– Молчать будешь? Ладно… Только знай, что с сегодняшнего дня ты уже отчитываешься не передо мной, а перед самим Лепином. Он приказал вести тебя к нему, как только ты появишься на работе, – по-деловому сказал Пизон.
Это действительно было неслыханно. Главный префект парижской полиции Луи Лепин контролировал всех своих агентов, но предпочитал общаться с ними через их начальников. И несмотря на то что когда-то именно он провёл собеседование с Габриэлем Ленуаром и взял его на работу в полицию, несмотря на то что они вместе участвовали в арестах нескольких преступных банд, Лепин очень редко вызывал к себе агента Безопасности лично.
– Что ж… Тогда не будем заставлять префекта ждать… – сказал сыщик и направился к выходу.
– Габриэль, следи там за своим языком! Ты знаешь, что с Лепином шутки плохи! – крикнул ему вдогонку Пизон.
Это только казалось, что Луи Лепин был всего лишь префектом полиции. Ему подчинялась городская полиция, республиканская гвардия, а свои секретные бригады Безопасности он сам называл невидимыми руками порядка. Лепину было известно слишком много парижских тайн, поэтому в городе не было ни одного человека, который бы не боялся вездесущих глаз серого кардинала Франции. Конечно, префект мог разогнать демонстрацию анархистов или устроить облаву на преступную организацию. Однако его особых, тайных методов боялись гораздо больше. А некоторые только на них и рассчитывали. Кто как не Лепин знал, как избавить благородную даму от докучливого дворецкого, который совсем недавно по чистой случайности стал её любовником?.. Или как повлиять на общественное мнение и отправить ряд нужных статей в самые крупные столичные газеты?.. У него было много разных средств, о существовании которых многие догадывались, и это пугало парижский бомонд в Лепине больше всего.
Полицейские чины уважали своего начальника и, как и положено, презирали судейских, адвокатов и комиссаров полиции, стоявших на противоположном берегу французского правопорядка. Да и было за что. Комиссары полиции, в отличие от муниципальных, занимались исключительно бумажной волокитой и допросами, не подвергавшими их жизнь ни малейшей опасности. Если не считать опасность задохнуться в душном кабинете… Но даже они, несмотря на то что напрямую не подчинялись Луи Лепину, всё равно его побаивались.
– Агент Ленуар? Я вас ждал. – Лепин поднял глаза на сыщика. Большие, прикрытые тяжелыми веками и совиными бровями, они словно видели мысли Габриэля и предугадывали его поступки. От привычки читать документы на лбу у Лепина пролегли две морщины, и он напоминал нахмурившегося отца, который готовился выслушать своего провинившегося сына. Напротив входа прямо за спиной у Лепина висело большое зеркало, поэтому при входе в кабинет посетитель всегда сначала видел своё собственное отражение. Префект словно сразу давал понять, что ответ держать придётся не только перед ним, но и перед собственной совестью. Лепин отложил в сторону перо и разрешил сыщику сесть в кресло напротив.
– Габриэль, вы всегда производили на меня впечатление мужественного и ответственного человека. Я думал, что вы умеете собирать факты и склеивать их в идеи. Но с Софией фон Шён вы, похоже, растеряли все свои козыри… Прошла уже неделя, а вы только непозволительно шумите…
– Вы правы, но…
– Не перебивайте, Ленуар. Если вы до сих пор не нашли преступника, значит, либо вы ошиблись с самого начала, либо его просто не существует. В любом случае ваше время на расследование вышло.
– Но как же?.. Я ведь только…
– Габриэль, для того чтобы уравновесить в голове преступника притягательность греха и лени, недостаточно просто производить аресты. Преступник должен знать, что точно понесёт наказание. А для этого мирные граждане, с одной стороны, должны полагаться на бдительных и отважных полицейских, а с другой – на применение справедливого законодательства. Можем ли мы наказать преступника, применив справедливый закон, в деле Софии фон Шён?
– Пока нет, но…
– Всё правильно. Мне поступила устная просьба от одного очень влиятельного лица, чтобы мы закрыли дело…
– От кого? От Вильгельма фон Шёна?
– Нет… – Лепин опустил локти на стол и скрестил пальцы в замок. – Вас это не касается, но поскольку я до сих пор вам доверяю, то скажу. От Фальера…
– От самого президента?.. Но почему?..
– Габриэль. Любой армии, маленькая она или большая, нужен командующий. Я руковожу полицейскими этой страны, это мой первостепенный долг, а ваш долг – выполнять мои приказы.
– Значит, вы отстраняете меня от дела?
– Официально да. А неофициально я даю вам ещё двое суток, Габриэль. Ровно сорок восемь часов. Разберётесь в обстоятельствах смерти мадемуазель фон Шён – прекрасно, не разберётесь, придётся возв