– Я не верю в Бога, Александр, – сделал ещё один глоток чая Мечников, – поэтому не советую никому полагаться на его вмешательство. Но я верю в то, что каждый человек должен стремиться к долгой, деятельной и бодрой старости, то есть много трудиться и реализовывать потенциал своих жизненных сил до такой степени, чтобы однажды, пресытившись жизнью, самостоятельно захотеть умереть. Не нужно бояться жизни, тогда и страха смерти не будет.
– Но как не бояться жизни, когда толком не знаешь, чем заниматься дальше? Мне уже двадцать четыре…
– Вы знаете, что у слепых слух развит не лучше, чем у зрячих, просто они больше внимания уделяют этому чувству, потому что лишены зрения. Так и с чувством жизни. Делайте, пробуйте, дерзайте, доводите каждый свой проект до конца, ищите, и с годами вы найдёте свой путь. Сегодня люди живут дольше, поэтому и чуть позже понимают, что жизнь конечна. Именно в этот момент в них и просыпается чувство жизни…
Тем временем в лаборатории настенные часы пробили пять. Мечников встрепенулся.
– Приходите ко мне на семинары и вскоре сами убедитесь, что я всегда выступаю за жизнь, во всём её многообразии. Знаете, меня за это даже прозвали «Лебединая песня», представляете? Ну, какой из меня лебедь?.. – Мечников похлопал себя по вместительному животу и рассмеялся. Затем он подлил себе ещё чай, глотнул и серьёзно посмотрел на Мансурова. – Так, теперь о полученном образце крови. Я уже отправил господину Ленуару своё заключение, но хотел бы дать более пространные объяснения полученным анализам. Вы знаете этого полицейского и лучше меня сможете объяснить, о чём пойдет речь.
– Вы обнаружили в ней яд? София была отравлена? – взволнованно спросил Мансуров.
– Не совсем. Вернее, не совсем традиционным способом. Как вы знаете, я много лет изучаю проблему клеточного иммунитета, в то время как мои немецкие коллеги – принципы работы гуморального иммунитета…
– Да, конечно, это мне ещё в Военно-медицинской академии рассказывали, – решил показать свои знания Мансуров. – В клеточном за иммунитет отвечают фагоциты и лимфоциты, а в гуморальном – антитела, которые лимфоциты вырабатывают вне клеток.
– О, я вижу, что вы знакомы с кое-какими результатами моих исследований… На мой взгляд, наши с Эрлихом теории не противоречат, а дополняют друг друга. Так вот, принцип вакцинации основан на введении в кровь антигенов. На эти антигены лейкоциты вырабатывают антитела и сохраняют информацию о возбудителе болезни. Таким образом, в следующий раз при столкновении с уже знакомыми антигенами организм распознаёт их и реагирует быстрее, не позволяя болезни развиваться.
– И как это относится к анализам крови Софии?
– Дело в том, что в её крови я обнаружил инфекционный агент, который имеет очень необычное строение. Я подозреваю, что этот инфекционный агент – от птиц, но уже прошёл несколько мутаций в более развитых существах… Подобных вирусов я ещё не встречал, хотя долгие годы изучал и тиф, и сифилис, и туберкулёз…
– А можно ли предположить, что его создал человек? – вскинул брови Мансуров.
– Человек? На земле существует столько микробов, вызывающих у людей инфекции, что достаточно их просто идентифицировать, специально создавать ничего не нужно: природа всё уже создала и продолжает создавать. Если человек подкован в вопросах микробиологии, то он может распространить найденный вирус. Однако и тут много подводных камней, ведь тогда возникает опасность заражения для самого учёного… Да и действовать нужно быстро, потому что вирус может существовать только в живом организме.
– Как, например, в крысе или подобной твари?
– Да, или в человеке… Мы только начали изучать вирусы и проблему консервации инфекционных агентов совсем недавно. Во Франции вопрос консервации поднимал Казимир Отто, но после нескольких неудачных попыток научное сообщество окрестило учёного шарлатаном. Вы знаете, как быстро у нас любят ставить клеймо, закрывающее все двери для человека со свежими, но непонятными большинству идеями.
– Хм, девушка была заражена? У неё на руках были синие ногти… Значит, это было не от яда, а от развития вируса? – продолжал спрашивать Алекс.
– А у умершей девушки посинели ногти?.. Интересно… Знаете, ядами мы и так ежедневно травим наш организм. Я имею в виду бактериальные яды, которые, например, скапливаются в толстой кишке. Поэтому я, к слову сказать, и советую всем каждый день пить йогурт с молочнокислой бациллой. Достигая толстой кишки, он оказывает там противогнилостное действие… Погодите, если у неё посинели ногти, то, вероятно, вирус, попав в её организм, вызвал гиперреакцию иммунной системы, которая запустила общее воспаление тканей… Это ещё серьёзнее, чем я думал, Мансуров! Если вирус окажется с повышенной контагиозностью, нам грозит большая опасность!
– А есть ли какое-то средство, которое может остановить действие его молекул в живом организме?
– Пока об этом рано что-то говорить, вирусология ещё находится в зачаточном состоянии… Я успел проверить только действие нескольких уже разработанных сывороток, и на сегодня только противочумная сыворотка Йерсена немного приостанавливает распространение молекул. Эта сыворотка разрабатывалась против лёгочной чумы, поэтому новый вирус, видимо, тоже поражает органы дыхания… Мансуров, я хочу продолжить свои исследования и написать доклад об этом новом вирусе. Девушка, кровь которой мне доставили из полиции, расскажите мне о ней поподробнее… Вы сказали, что её звали Софией?
– Да, только, боюсь, что вам не позволят проводить дальнейшие исследования её крови, потому что София фон Шён – дочь германского посла в Париже. Если я вправе давать вам советы, то, по-моему, лучше повременить с разглашением результатов полученных исследований…
Глава 43Туберкулёзный забег
Поезд замедлил ход и наконец остановился на станции Рюэй. Вокзал встречал пассажиров разноцветными афишами. На перроне осталась только горстка людей. Пройдя через здание вокзала, Габриэль Ленуар спустился по длинной застеклённой лестнице на площадь и подошёл к первому в очереди извозчику.
– К дому профессора Казимира Отто, – сказал он и уже собирался залезть в коляску, когда извозчик с недоумением обернулся и спросил:
– Мсье, это где? Адрес есть?
– Особняк «Плакучая ива».
– Чего?.. – не понял извозчик.
– К тому, у которого обезьяны были…
– А-а, к доктору, который обезьян убивал! Так бы сразу и говорили. Нет, я к нему не поеду.
– Как так не поедешь? А за что я тебе деньги плачу? – Ленуар аж задохнулся от такой наглости.
– Так и денег мне не надобно. Плохой у него дом. Не поеду, и всё! – Похоже, извозчик был решительным малым.
– Да у вас весь город называется Мальмезон! Разве это не значит «Плохой дом»? Это не мешает тебе разъезжать тут на своей кляче?
– Город городом. Назвали так, чтобы злые духи не приближались. Давно назвали, он с тех пор и стоит. Ришелье пережил, Наполеона пережил, да и нас переживёт. Вот вам и «Плохой дом». Даже твой доктор и тот не смог найти себе жильё в центре. Не принял его город. Живёт теперь на отшибе, у Сены…
– Плачу́ дву́шку – довезёшь меня до его улицы и покажешь, куда дальше идти. К самому дому ехать не заставлю, – сказал Ленуар тоном, не предусматривающим возражений. Извозчик нехотя стегнул лошадёнку, и они наконец-то тронулись.
– А что не так с профе… с этим доктором? – спросил Ленуар.
– Так живодёр он. Тот, кто зверюшек мучит, не может быть добрым человеком.
– Часто вы его видите в городе?
– Нет. Это даже к лучшему. Доктор заперся у себя в доме и никуда не выходит. Только Клемент ему помогает. Убирается и с рынка продукты приносит. Да и то только на неделе. А вам-то чего от него нужно? – Извозчик явно чувствовал себя хозяином города, поэтому Ленуар решил ответить прямо:
– А я из полиции. Еду потолковать с вашим доктором.
Извозчик от удивления крякнул и как-то сразу решил держать язык за зубами. Только когда приехали на место, он взял свои два франка, поспешно перекрестил Ленуара и крикнул ему:
– Берегите себя! Дом сторожат…
Ленуар стряхнул с пиджака дорожную пыль и двинулся в указанном направлении. Хм, кто же сторожит дом этого профессора? Не злые же духи?..
Особняк Казимира Отто действительно стоял прямо на берегу Сены. Вокруг двухэтажного дома росли ивы и каштаны. Калитка была открыта, но стоило Ленуару шагнуть на участок, как тут же пришлось остановиться. С левой стороны на сыщика зарычал чёрный ротвейлер, и по этому рычанию сразу стало понятно, что следующего шага, пожалуй, делать не нужно. На зов товарища с лаем прибежали ещё два крупных кобеля.
Теперь вокруг застывшего Ленуара кружили три пятидесятикилограммовые псины. Видимо, решали, съесть его сейчас же или оставить на ужин… Сыщик знал, что обнаруживать свой страх в таких случаях нельзя, и начал просто глубоко дышать, мысленно повторяя про себя латинский алфавит. На букве «О» наконец раздался голос хозяина:
– Вулкан! Вулкан, ты где? К нам кто-то пришёл?.. Цезарь, ты тоже здесь? И Дюк?.. Ах, надеюсь, мои мальчики вас не испугали? У нас нечасто бывают гости…
Казимир Отто вышел из дома в халате поверх пижамы. Это был маленький костлявый старец с пролысиной, седой короткой бородой и пенсне. Опираясь на трость, он, прихрамывая, подошёл к сыщику.
– Здравствуйте, профессор! Я из газеты Le Petit Parisien, хотел взять у вас интервью о ваших последних достижениях в исследовании медицины… Простите, что не договорился о встрече заранее: собирался отправить вам письмо, но не нашёл в справочнике адреса… Если я помешал, то могу зайти к вам в другой день.
– Из газеты?.. Ах, ну да, конечно-конечно… Проходите, буду рад, если вы составите мне компанию на ужин, – Казимир Отто прошёл за спину Ленуара и запер калитку. – Мальчики, дядя хороший, всё в порядке, поиграйте здесь пока…
Что у них за привычка: всех делить в этом городе на плохих и хороших? Впрочем, в данных обстоятельствах выгоднее, чтобы тебя относили к категории хороших. Ленуар последовал за профессором.