Так, договориться не удалось, хотя мой господин, узнав о том, что здесь происходит, прислал своего бойца. Я такой вариант предусмотрел, хотя, конечно, рассчитывал, что посланец Арагорна его уговорит. Однако – не получилось… Ладно, ничего страшного, просто потребуется время и, возможно, иной подход. А пока поглядим, что он будет делать дальше.
Вот что мне не нравится – так это то, с какой легкостью он ушел от Кота. Я хотел его притормозить, понаблюдать за поведением, а возможно, и за схваткой, но он на удивление легко сломал мою блокировку и просто ушел, даже вроде бы и не заметив моих усилий. Не нравится мне это, ох как не нравится.
Хотя, если вдуматься, чего удивляться? Он прорывался к себе, в мир, который признал его, который связан с ним и сам дает ему силу. Надо будет это учесть на будущее, а то мало ли что…
Я ждал часов до трех ночи, благо безотказные часы тихо щелкали на запястье, исправно показывая, когда наконец в замке все уснут. Ну, во всяком случае, я надеялся, что уснут. Сидеть в лесу под дождем, слушая завывающих где-то неподалеку волков, – удовольствие ниже среднего, но приходилось терпеть, заодно доводя свое настроение до нужной степени злости. Как-никак, мне скоро придется вступать в бой, который по определению будет неравным, и нельзя в таком бою испытывать и тени сомнения. Ну а лучший способ убрать сомнения – начать ненавидеть своих врагов, но ненавидеть рассудочно, это придает мыслям нужную остроту и наливает силой мускулы. Так что в таком состоянии шансы выжить максимальны, и я намерен был по максимуму использовать этот расклад – жить я хотел и, желательно, хорошо жить. Как говорится, лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным, хе-хе…
Наконец я решил, что пора. Встал, попрыгал на месте – раньше я никогда подобного не делал, зато не раз видел в кино, как разведчики проверяют свою готовность, чтоб, значит, ничего не звякало. Кстати, и впрямь помогло – ничего не звенело, кольчуга, скрытая под тонкой камуфляжной курткой, тоже лишних звуков и отблесков (ну, во всяком случае, мне так показалось – темнота была такая, что, если бы не мое ночное зрение, хрен бы я хоть что-то разглядел) не выдавала. Даже меч, который я забросил за спину, сидел в ножнах, как влитой. А вот «маузер» подкачал – его кобура колотила меня по боку, и звук, мерзкое чавканье деревянной колодки, изукрашенной неведомым предшественником хитрой резьбой в виде звезд и флагов, о мокрую одежду, был хорошо слышен, наверное, шагов за десять. Аккуратно закрепив кобуру так, чтобы не гремела и в то же время не мешала, я еще раз попрыгал и, удовлетворенный результатом, решительно направился к замку. Правда, почти сразу я затормозился и, подумав чуть-чуть, замотал носовым платком левое запястье – на нем были часы, и циферблат их достаточно интенсивно светился. Конечно, вряд ли кто-нибудь это увидит, однако береженого свой бог бережет и чужие не трогают. Лучше перебдеть, чем недобдеть, и потому я предпочел потратить еще несколько секунд, чтобы застраховать себя еще от одной опасности.
Несмотря на темноту, я пересек отделяющее замок от леса расстояние на сверхскорости. Мало ли что – вдруг там, на стене, найдется кто-нибудь, такой же глазастый, как и я. В прежнее состояние я вернулся очень не вовремя, перед самым рвом, но остановить меня это не могло. Жалкие десяток метров для моих новых мышц препятствием не оказались – я перемахнул водно-крокодильную преграду одним прыжком и едва не размазался об оказавшуюся неожиданно близко стену.
Ну что же, это даже неплохо. Щелей, как я и предполагал, в каменной кладке было в пять слоев, не считая поперечин. Цепляясь за них пальцами, я решительно пополз наверх. Раньше меня ни за что не хватило бы на такой подвиг – я никогда не отличался особой силой, даже подтягивался с трудом. Однако сейчас ползти было легко – тело как будто ничего не весило, и, хотя мокрые подошвы резиновых сапог непрерывно скользили по камням, не столько помогая, сколько мешая мне, я не останавливался.
По стене я не то чтобы взлетел, но поднялся шустро. Осторожно подтянувшись, высунул голову между зубцами, огляделся и, убедившись, что никто меня не поджидает с кувалдой в руке, чтобы поприветствовать с размаху по темечку, залез на стену. Несколько секунд постоял, восстанавливая сбитое таки дыхание, и высунулся из-за зубцов.
Ну что же, не то чтобы меня радовала ситуация, но не обескураживала – это уж точно. На стене было практически темно – естественно, факелы под таким дождем гаснут мгновенно, а слабенькая лампа, кажется, масляная, хотя я не слишком разбираюсь в этом антиквариате, давала лишь маленькое пятнышко света. Зато часовой был – кутаясь в какую-то хламиду, он стоял чуть в стороне от меня, прислонив копье к стене, и то ли дремал, то ли пытался согреться. Оставалось только ждать.
Ждать пришлось совсем недолго – смена часовому пришла минут через пятнадцать. Это принесло мне сразу два плюса: во-первых, раз уж часовой только что сменился, то с большой вероятностью какое-то время он будет здесь один, а во-вторых, он то ли в порыве служебного рвения, то ли просто чтобы не скучать, решил осмотреть стену. Когда он проходил мимо меня, я аккуратно, четко дозируя силу, ударил его кулаком по голове.
Эффект превзошел все ожидания. Голова осталась цела, зато шейные позвонки хрустнули. Это он зря – я собирался в темпе вальса задать ему пару вопросов на тему, не изменилась ли дислокация местных вояк и не появился ли в замке еще кто-нибудь. Ну что же, нет – значит, нет. Оставалось по максимуму использовать то, что получилось.
Осторожно прислонив начавшую вонять из-за опорожнившегося кишечника тушу стражника к стене, я скептически посмотрел на дело рук своих. Труп постоял так пару секунд и начал валиться на бок, я с трудом успел его поймать. Оставалось что-нибудь придумать – уж больно халтурно выглядел бы он сидящим на холодных сырых камнях, а исчезновение его кто-нибудь мог и заметить.
Ну что же, сантименты побоку. Копье оказалось неожиданно тяжелым, зато наверняка прочным и надежным в бою. Сначала я думал переломить его пополам, однако длина оказалась достаточно удобной, и я воспользовался острием как колом, насадив на него мертвеца. Кощунство, конечно, однако он мне, если вдуматься, не сват и не брат, так что хрен с ним. Укрепив получившуюся икебану, я полюбовался на результат, признал его удовлетворительным и направился к караулке.
В небольшой комнате, расположенной в верхней части башни, сидели трое, играющие в кости, рассыпая их из деревянного стаканчика, и неторопливо прихлебывающие подогретое вино из кружек. Что это именно вино и именно подогретое, я узнал, правда, чуть позже, а сейчас я просто открыл скрипнувшую дверь и шагнул внутрь.
Интересно было бы, наверное, понаблюдать за тем, как у них вытягиваются рожи, но мне было не до того. Я резко взмахнул рукой, и заранее извлеченный из ножен меч распластал ближайшего вояку наискось. Обратным движением я рубанул сидящего рядом с ним и выбросил руку вперед, вгоняя клинок прямо в открывшийся было рот третьего. Жалко, конечно, «язык» мне нужен, но он мог заорать, и тогда бесшумно бы уже не получилось, а на данном этапе шум мне был совершенно не нужен.
Правда, я тут же был вознагражден за осторожность – в углу, на топчане, кто-то заворочался под толстым слоем старых и остро воняющих псиной волчьих шкур. Одним прыжком преодолев разделяющее нас расстояние и чудом не опрокинув стол, я оглушил очумело глядящего на меня парня, аккуратно приложив его по голове. На сей раз, кажется, не перестарался – нокаут был глубоким, но «язык» остался жив. Ничего, сейчас осмотримся – и поспрошаем…
Я аккуратно связал его разорванной на полосы курткой одного из убитых. Раньше я вряд ли смог бы порвать толстую, грубую и прочную ткань, разве что ножом бы разрезал, однако теперь все получилось достаточно легко. Материя разлеталась с неприятным треском, однако меня совсем не беспокоили звуковые эффекты – куда больше меня волновало, что этими полосами можно было спеленать пленного, и они полностью оправдали мои ожидания. На манер мумии, конечно, спеленать парнишку (а ему, на вид, было лет двадцать, а то и меньше) не получилось, просто ткани не хватило, но руки-ноги я ему скрутил качественно, еще и кляп в рот запихал. Надеюсь, у него нет насморка.
Связал я его быстро, однако вот незадача – в себя он приходить явно не торопился. Идею снять носки либо позаимствовать у кого-нибудь из убитых портянки и сунуть ему под нос вместо нашатыря я отверг как негуманную. Пришлось воспользоваться дедовскими методами, вылив парню на голову пару кружек воды из стоящего в углу ведра.
Подействовало – парень моментально пришел в себя, замотал головой и попытался сесть. А вот хрен тебе, бабушка, а не Юрьев день – спеленал я его достаточно качественно, и так вот запросто встать и даже сесть у него не получилось. Я улыбнулся как можно более гадко и ладонью слегка толкнул его в лоб, возвращая подопытного в горизонтальное положение.
– Значит, так, мальчик, – задумчиво проговорил я, разглядывая трофейный нож. Свой мне поганить не хотелось, а для задуманного и этого куска скверно обработанного и паршиво заточенного железа хватало с лихвой, – я тут решил с тобой за жизнь побеседовать. И только от тебя сейчас зависит, будешь ты жить долго и счастливо или коротко и плохо. Надеюсь, мы поняли друг друга?
Судя по отсутствию реакции, парень еще ничего толком не понимал. Ну что же, это поправимо. Несколько шлепков по щекам – и он начал смотреть на меня вполне адекватно, однако на повторное предложение сотрудничества ответил интенсивным мотанием головой и бешеным сверканием глазами. Ну, как хочешь, друг, я тоже не Христос, а время поджимает.
Трофейным ножом я разрезал ему штанину и пластанул по ноге, распарывая кожу, потом ткнул нож в открытый коленный сустав и начал медленно поворачивать. Тело пленного выгнулось дугой – да, конечно, это больно, а что ты хотел? В Зою Космодемьянскую поиграть? Достойно, но в твоем положении глупо. Та девушка – герой, но умерла она страшно, а главное, все равно ничего не знала. Попала девчонка в лапы к садистам и умерла бы, даже выдай им все тайны Генерального штаба. Я не садист, но ты знаешь то, что мне надо, и расскажешь, даже если придется тебя на лоскутки порезать, потому что конкретно моя жизнь для меня однозначно дороже твоей. Можете считать меня сволочью, но лучше пусть уж лучше ты умрешь сегодня, чем я завтра. К тому же, хотя он мне ни сват, ни брат, я ведь вначале просил по-хорошему