Как ни странно, но о слонихе Ханако Мисаки оказалась наслышана, и поэтому наотрез отказалась идти в этот зоопарк. Несмотря на то, что из-за этого билеты, купленные мной заранее, пропадали, я всё-таки был горд за неё. Потому что тоже, как и весь Токио, сожалел о смерти измученного животного в две тысячи шестнадцатом году. Жестокую администрацию зоопарка стоило бы разогнать, а животных разместить в более лучших условиях. Но воз и ныне там. Как ни бились защитники животных, администрация города ничего не сделала, а зоопарк остался в том же состоянии, что и десять лет назад.
— Живодёры, — произнесла Мисаки шёпотом, когда мы проходили мимо ворот.
Я решил промолчать, спешно обдумывая план действий: на лодки не пошли — это минус сорок минут. В зоопарк не пошли — это ещё минус час. Что ж, пойдём смотреть уличных артистов перед тем, как добраться до финального шоу этого дня.
Хм...
На один миг мне показалось, что кто-то наблюдает за нами. Повернув голову, я внезапно для себя увидел улепётывающего со всех ног Хэчиро! Его спина ярким белым пятном маячила на мосту через пруд, а затем и вовсе исчезла.
Вот чёрт! Так это его я увидел несколько часов назад! А теперь друг детства, втюрившийся в Мисаки по самое не могу, застал нас вдвоём, гуляющими по парку! Это не хорошо...
Очень не хорошо.
— Смотри, — Мисаки вывела меня из раздумий, указывая на статую возле небольшого амфитеатра. — Как думаешь, он живой?
— Даже не знаю.
— Подойдём поближе, — предложила она.
На постаменте недвижимой скульптурой на самом деле стоял актёр, раскрашенный белой краской. Мы обошли его вокруг и подивились, как это ему удаётся так долго не двигаться, стоя в неудобной позе? Это показалось нам забавным, и Мисаки бросила мужчине в шляпу пару монет.
Позже нас привлекло представление уличного фокусника-гайдзина. Это был лысый мужчина в возрасте, которого я принял за француза. Ещё минут десять мы удивлялись тому, как он ловко доставал длинные бутафорские мечи из цилиндра, вытаскивал голубей из рукавов своей рубахи, кроликов и многое другое.
В конце концов, мы уселись на скамейку и долго слушали уличных музыкантов, играющих на гитаре.
— Хироюки-кун?
— Да?
Девушка серьёзно посмотрела мне в глаза:
— Спасибо за этот прекрасный вечер.
— Взаимно, — улыбнулся я.
Тем временем солнце клонилось к горизонту, и пора было уже вести Мисаки в то самое укромное место...
— Уже поздно. Мне пора, — вдруг сказала она, вставая. — Тётка целую поэму настрочила в мессенджере — беспокоится. Ты уж прости...
Хорошая девушка, ответственная. Но мне во что бы то ни стало нужно показать ей то место. А иначе наша встреча может оказаться последней!
— Дай мне всего десять минут, — попросил я, тоже поднявшись со скамейки. — А потом провожу тебя до метро и до дома тёти, если позволишь. Ты будешь в полной безопасности, гарантирую!
На лице Мисаки появилась улыбка. Лишь бы согласилась...
— Ты хочешь ещё что-то мне показать?
— Да! — я резко схватил её за руку и потащил за собой, срываясь в бег. Она заливисто рассмеялась и тоже побежала.
— Ты полон сюрпризов!
Ещё бы! Рядом со мной происходит такая чертовщина, что ты мне просто не поверишь, если расскажу...
Я повёл её в лесной массив подальше от людей, из-за чего Мисаки задала вполне резонный вопрос:
— Ты точно не маньяк?
В ответ я только рассмеялся и подмигнул ей.
За несколько минут мы добежали до скамейки между двух сакур, которая к моей великой радости была не занята. Впереди открывался живописный вид на парк и...
На прекрасный закат.
— Ух ты! — Мисаки захлопала в ладоши. — Как красиво!
И вправду, на небе словно разбрызгали акварель!
Неизвестный художник наполнял небесный холст закатными красками. Мягкие тёплые оттенки плавно перетекали из одного в другой над горизонтом. Солнце превратилось в оранжевый апельсин и уже не обжигало глаза своим светом, а наоборот, нежно ласкало зрачки.
На миг я понял, что никогда не смотрел на небо так осознанно, как сейчас. Карусель обыденности рутинной жизни не останавливается ни на минуту, захватывая, кроме времени, ещё и разум. Не позволяет взглянуть на мир глазами не обременённого налогами, кредитами и прочей чепухой первого человека — Адама.
Белка в колесе также не успевает подумать и осознать всю картину своего ничтожного положения, потому что не может остановиться и перевести дух. А мне это удалось, правда лишь на какие-то недолгие минуты, рука об руку с Мисаки. Мне казалось, что и она ощутила то же, что и я. В душе я радовался, что девушка даже не пыталась освободить свою руку из моей...
Она приняла меня в этот чудесный миг.
— Я очень хотел показать тебе закат в Инокасире. Я влюбился в это место после того, как его увидел. Теперь ты тоже это увидела. Теперь мы можем возвращаться.
— А я больше не хочу уходить, — прошептала она, облокотившись мне на плечо.
В душе воцарилась гармония. Я наконец-то нашёл ту, с которой хочу провести всю свою жизнь!
— Ха-ха-ха, парни! — внезапно кто-то громко засмеялся у нас за спинами. — Смотрите, кто тут у нас! Влюблённые голубки!
Я тотчас обернулся и увидел, как к нам подходит группа из пяти человек — противные довольные рожи скалились, в руках бутылки пива и сигареты. Маргиналы на прогулке — видно мы заняли их любимое место для «культурного отдыха».
Внутри моего тела забурлил адреналиновый ураган, а разум сжался от страха — их пятеро, а я один, при том что рядом беззащитная Мисаки. Как же выйти из ситуации? Разум подсказывал — нужно просто уйти, даже если придётся потерять лицо. А душа неистово металась, ожидая самого худшего.
Мисаки не на шутку встревожилась и прижалась ко мне в поисках защиты:
— Хиро...
Тем временем отморозки окружили нас и принялись издеваться:
— Эй, красотка! — воскликнул самый высокий из них с осветлёнными взъерошенными волосами. — Не страшно одной гулять ночью?
Банда хором расхохоталась.
— Я не одна, — ответила Мисаки, ничего не понимая.
Сосредоточившись, я прикидывал, как, в случае чего, буду разбираться с этим здоровяком. Нет сомнений — он вожак. Сильный, крепкий — весит, наверное, килограмм восемьдесят, не меньше! В голове прокручивались приёмы рукопашного боя, которым пытался овладеть ещё в школе. Но без тренировок, в лучшем случае я смогу лишь схватить его ладонь в захват и применить болевой приём. Остальное, вроде ударов ногами руками — только на адреналине.
Но пока я только и слышал, как дрожат мои коленки! Для режима «Берсерк» нужно было хорошенько рассердиться!
На помощь других людей можно не рассчитывать — мы далеко ушли от тропки...
— Ой, простите! Не признал это пустое место твоим спутником, — смачно сплюнув, сказал главарь. — Чувак, отвали-ка отсюда. Девушка больше не нуждается в твоих услугах. Теперь у неё есть компания поинтереснее!
Омерзительные морды снова оскалились — кто-то толкнул меня в плечо, от чего я чуть не потерял равновесие и отошёл от Мисаки на несколько шагов. К ней уже тянулись костлявые руки и противные рожи! В её глазах стоял ужас!
От этого я рассвирепел!
— Отойдите от неё, ублюдки! — выпалил я на эмоциях.
— Чё ты сказал, сосунок?!
Мне тут же прилетело в челюсть, а потом и в нос. Тёплая земля гостеприимно встретила затылок — перед глазами во всю ширину распростёрлось красивое закатное небо. Внезапно послышался женский крик — я понял, что это Мисаки. И потянулся вперёд, чтобы встать, но...
Чей-то ботинок ударил прямо мне в лицо, заставив сознание на секунду померкнуть. Подбородок саднил, а изо рта потекла солёная струйка крови — наверное, я прикусил язык. Сплёвывая в траву, я резко перекувырнулся вбок и снова попытался подняться.
— Посмотрите на него! Да это же ниндзя! — засмеялся главарь, после чего закричал во всё горло, — Кия-я-я!
Одновременно с мощнейшим ударом в живот я с ужасом ощутил, как невидимая мясорубка с хрустом начала кромсать потроха в моём чреве. От невыносимой боли я закричал, что есть сил, ибо в этот раз меня будто прокручивали в фарш!
— Что вы делаете?! Прекратите!
— Вот видишь, детка, — до меня донеслись слова вожака, — твой так называемый кавалер завизжал как девчонка лишь от одного слабенького удара. Как я и сказал — пустое место!
— Катись отсюда, слабак! — сказал кто-то, и меня начали пинать без остановки.
— Хироюки! — закричала Мисаки, но её голос тут же затих.
Наверное, вожак закрыл ей рот рукой. О том, что делала его вторая рука на теле Мисаки, я не хотел даже и думать.
Словно мешок с дерьмом, получив ускорение от чьего-то ботинка, я покатился по склону, больно ударяясь о камни и обдирая руки о кору деревьев. Наконец, влетел в острые ветки кустов и замер, скрючившись от нового приступа невыносимой боли.
Вокруг засверкало. Через красную пелену я увидел огонь и дым — запахло серой.
Я даже не удивился, когда клыкастая пасть внезапно появилась перед моими глазами. А потом разинулась над моей головой.
Наверное, так выглядит лик смерти...
Глава 9. Лик смерти
«Если упал — вставай. Получил по морде — бей в ответ. А иначе, зря что ли я всё лето палкой выбивал из тебя дурь? Кем ты хочешь быть: слабохарактерным нытиком, зависящим от обстоятельств, или же мужиком, который сам решает свои проблемы?» — так говаривал мой дед.
Где-то рядом проквакала лягушка.
Я очнулся.
Попытался открыть глаза, но с первого раза у меня это не получилось. Дотронувшись до лица рукой, я понял, что запёкшаяся кровь склеила веки. Протерев глаза и еле проморгавшись, я наконец увидел над собой иссиня-чёрное звёздное небо.
А ведь драка произошла ещё на закате. Сколько времени я был в отключке?
Кое-как перевернувшись набок, я простонал от резкой боли в рёбрах.
Вдох — выдох.
Ещё раз.
Вдох — выдох.
С пруда неподалёку несло запахом тины. Пели сверчки — природа засыпала...