Чёрный портал — страница 26 из 51

Чтобы убедить сына, ему понадобится ещё пара чашек того великолепного чая, дабы промочить горло перед новой словесной тирадой.

— Принесите ещё чаю, — громко сказал он слугам за бумажной ширмой-фусумой.

— Отец, я...

БУ-У-У-Х!

На улице вдруг загремело — за бумажными шторами полыхнула яркая вспышка.

Молодой самурай тут же выбежал на балкон. Его отец бросился следом, не заметив, как ширма позади с шорохом раздвинулась — в комнату вошла служанка с подносом.

Мужчины завороженно смотрели на непрекращающиеся всполохи огня метрах в ста от здания, которые оказались ничем иным как взрывами от китайских фейерверков.

«Какой идиот решил устроить праздник посреди ночи?!»

Если бы не грохот с улицы, Кэн Ватабэ услышал бы тихие подкрадывающиеся шаги. Но хвала богам, их заметил его сын, и оттолкнул отца с линии атаки, отразив предательский удар в спину своим клинком.

Зазвенела сталь — молодой Сэтоши сражался с худощавым парнем, одетым в женское кимоно. На его голове был скособоченный женский парик, а на лице грим. Убийца хаотично размахивал укороченным мечом гатаной, пытаясь достать Сэтоши. Но опытный самурай, в нужный момент сделав подсечку, повалил «синоби» на пол и стремительным ударом меча вспорол ему горло.

Убийца трепыхался на полу, как выброшенная на берег рыба, пытаясь сделать вдох. Но у него ничего не получалось — кровь ручьями хлестала из раны. Милосердный укол в сердце подарил ему покой.

Стоило обыскать тело мёртвого наёмника и задаться вопросом, кто его нанял, как в следующее мгновение сразу трое вооружённых убийц ворвались в комнату!

Все они были вооружены камой — серповидным оружием с коротким лезвием и удлинённой рукояткой, что не могло не обнадёживать. Против меча это оружие было не столь опасным.

Выхватив свой короткий меч дайсё и подняв в другой вакидзаси, Кэн Ватабэ встал в боевую стойку рядом с сыном, который тоже перехватил меч убийцы вдобавок к своему оружию. Плечом к плечу они с вызовом взирали на озлобленные лица убийц. Если бы отец и сын не оставили свои катаны в другой комнате, то всё решилось бы меньше чем за минуту. Но пришлось работать с тем арсеналом, который имелся в наличии.

И вообще было уму не постижимо, куда смотрела охрана, когда синоби (ниндзя) вламывались в родовое имение?

Ясно только одно — сейчас их бой не услышит никто из-за шума на улице. Поэтому помощи ждать неоткуда. Впрочем, она пока не требовалась, потому что против синоби стояли двое по-настоящему смертельно опасных противника.

Начался танец мечей.

Первым в атаку ринулся Сэтоши, отвлекая на себя внимание сразу двоих синоби. В это время его отец рубился с третьим. После нескольких ударов, Кэн понял, что противник перед ним менее натренирован. Поэтому в один момент самурай совершил обманный выпад и внезапно разрубил оружие синоби надвое. Но тот и не думал отступать, а вместо этого скользнул к его сыну, блеснув заострённым металлическими когтями неко-те...

— А-а-х! — закричал Сэтоши, получив рваную рану на спине.

Обуреваемый ненавистью, Кэн метнул в обидчика сына вакидзаси, ранив того в грудь. Убийца отшатнулся от самураев, и держась за кровоточащую рану, из которой торчал нож, заковылял на выход из комнаты. Оставшиеся наёмные убийцы времени зря не теряли, давя к стене молодого самурая, неожиданно получившего тяжёлое ранение.

Жгучая боль туманила рассудок Сэтоши. Время тягуче и медленно отсчитывало секунды: он отбил один удар, затем контратаковал. Тут же в бок устремилось лезвие противника! Уход вправо, и снова встать в защиту...

В последний момент отец успел на подмогу и разрубил ещё одно самопальное орудие убийцы, тем самым спас своего сына от неминуемой гибели. Снова удар и кисти синоби упали на пол, орошая его багряной кровью. Человек завопил, будто зверь, но его страдания были окончены точным уколом в шею.

Когда соратник пал, оставшийся синоби рванулся на выход, хаотично бросая в преследователей сюрикены. Отбив пару снарядов мечом, отец сжал плечо сына:

— Останься здесь! Я приведу помощь!

Но тот лишь мотнул головой:

— Мы обязаны найти маму и девочек, пока убийцы до них не добрались! — в его глазах читались страх и ненависть.

Сэтоши выпрямился — на лбу его блестела испарина. Он сильно пострадал, но для себя твёрдо решил, что будет драться за семью до последнего.

Отец кивнул, и бросился в коридор, будучи уверенным, что сын прикроет тыл, несмотря на кровоточащие раны. У них не было времени на перевязку, ведь с минуты на минуту самое главное, самое любимое, что было у них, могли отнять. Или хуже того — уничтожить!

Они бежали по кровавому следу, оставленному раненым синоби. К нарастающему ужасу мужчин, этот след вёл прямиком в покои семьи. Видно, теряющий кровь ублюдок решил напоследок расквитаться с ними. Только откуда наёмные убийцы в таких подробностях узнали план здания? Неужели кто-то из слуг вероломно предал доверие семьи?!

Только одно вселяло надежду в Кэна Ватабе — его жена Аюми. Она отлично владела нагинатой и могла постоять за себя и своих детей. Но Аюми будет драться одна, и никто не прикроет ей спину...

Обуреваемый смятением, Кэн запоздало заметил руку, торчащую из-за угла коридора. Раненый синоби лежал недвижимым трупом с открытым ртом. Воткнув меч ему в шею, самураи пошли дальше. На улице до сих пор стреляли фейерверки, поэтому они не слышали звуков борьбы в комнате жены и дочерей...

Либо эта страшная напасть не добралась до них, либо...

Не имея сил больше ждать, отец и сын ворвались внутрь, разворотив входную ширму.

И увидели кровь.

Повсюду тела убийц.

Отрубленные руки.

Ноги.

Головы.

Аюми, вытирающая лезвие своего оружия об одежду убитого синоби. Её глаза смотрели пустым взглядом в одну точку, пока руки производили монотонные механические действия.

Подле неё лежали два маленьких тельца в белых кимоно, ткань которых стала розовой от впитавшейся крови...

Ощущая вселенскую скорбь, Кэн Ватабе опустился на колени и горько заплакал. Судьба решила наказать его самым страшным горем, которое было только возможно в этой проклятой жизни — пережить своих детей!

Его сын тоже в миг ослабел, и негнущимися ногами побрёл к матери, чтобы утешить её в этот самый страшный для семьи час. Он осторожно приобнял свою мать, но она так и осталась стоять недвижимой статуей, не переставая очищать оружие от крови.

Видя всё это, Кэн наконец поднялся на ноги и тоже подошёл к ним, склонившись уже над телами дочерей. Совсем юные, только недавно распустившиеся цветы — Касуми и Мияко, теперь лежали пустыми оболочками, больше не смеясь и не корча друг дружке смешные рожицы, как они любили это делать. Их духовный свет исчез, оставив зияющую пустоту в сердце отца.

Но кроме пустоты в нём поселилось ещё кое-что...

Безумие!

Зарождаясь огненным цветком, оно росло и росло, распространяя свои лепестки всё дальше и глубже в его нутро. Постепенно заполняя собой пустоту, разжигая пламя ненависти. И теперь взгляд мужчины пал на благоверную, которая не смогла уберечь его детей. На ту, что была ему опорой, но подвела в решающий момент. И от него не скрылось, как её взгляд вдруг переменился — Аюми наконец ожила.

Но печали в её глазах Кэн не увидел. А совсем наоборот!

С нарастающей яростью самурай наблюдал, как эти прекрасные очи будто смеются. Она ликовала, осматривая дела рук своих. Касалась взглядом всех тех, кого настигла её карающая длань. И вскоре мёртвую тишину в окровавленной комнате разорвал её смех. Сначала это было тихое хихикание, но потом оно постепенно переросло в безудержный хохот!

Хр-р!

Резкий звук разрываемой плоти достиг ушей Кэна Ватабе. Он непонимающе завертел головой в поисках новой угрозы, но тела на полу были слишком сильно изувечены, чтобы подавать хоть какие-нибудь признаки жизни...

Из спины Сэтоши что-то выпирало, натянув собой окровавленное кимоно. Парень закряхтел и повис на плечах женщины. Кэн не поверил своим глазам — его сын упал замертво, сражённый длинным стилетом, который держала Аюми. Она не переставала хохотать, и её голос начал казаться громче. И самурай понял почему — фейерверки на улице перестали грохотать.

— Сэтоши! Сын!

Смех прекратился.

Кэн успел лишь коснуться лица своего первенца, как сразу же был вынужден перекувырнуться назад, подчиняясь воле натренированных рефлексов.

Лезвие нагинаты с неимоверной силой обрушилось на то место, где секунду назад был самурай.

Чавк!

Тело Сэтоши взорвалось от удара и разлетелось на куски, ещё больше забрызгав комнату смерти.

— Вы все такие маленькие, словно я в песочнице оказалась, — веселилась Аюми, размахивая смертоносным оружием. — Так смешно отрываются руки и ноги!

К горлу Кэна подкатил ком. Усилием воли он сумел утихомирить желудок, который прямо сейчас хотел избавиться от ужина. Лицо горело огнём — ещё тёплая кровь родного сына стекала по нему. В голове набатом стучали молоты — безумие рвалось на свободу.

Самурай пристально смотрел на эту женщину и не мог узнать в ней свою супругу. Телом и лицом это была она, но жестами и манерой речи — совсем другой человек!

Да и как поверить в то, что родная мать зверски погубила собственного сына?!

Это не она, а чудовище! Демон, принявший её обличье! Ёкай!

— Говори, где моя жена?! — заревел он как дикий зверь, подняв меч.

Женщина двинулась к нему, ловко раскручивая нагинату, тем самым заставляя воздух свистеть.

— Так вот же я, любимый, стою перед тобой! — ухмыльнувшись, произнесла она. — Что же ты, не признал меня?

Кэн не верил в происходящее, но нутром чувствовал колоссальную опасность, исходящую от Аюми. Её сила превышала человеческую в несколько раз!

Ему во что бы то ни стало нужно разгадать секрет демона и отомстить за свою семью. Чтобы иметь хотя бы призрачную надежду на победу, перво-наперво необходимо было узнать имя демона. А уж потом думать, как его убить, при этом не погубив настоящую Аюми!