случай и…
- Нет, - прервал я сбивчивую речь Мальсибера. – Все добытые якоря Тома я сразу передал Августу. Это первое. Второе – чтобы вы все знали, крестраж не содержит в себе знаний оригинала, если дополнительно не снабжен личностной матрицей. Третье – чужой «якорь» крайне негативно воздействует на энергетическую оболочку мага, и при долгом тесном контакте может даже наступить заражение, которое подробно описано автором «Теней и духов». Ну а если каким-то чудом крестраж сольется с неподходящей душой, то быстро изменит особенности ее силы, после чего произойдет отторжение родного тела с закономерным летальным исходом… А что, я действительно так похож на Лорда?
- Когда начинаешь читать лекции – прям один в один! – закивал Антонин.
Я задумчиво почесал в затылке, стимулируя мозги, чтобы они поскорее придумали нормальное объяснение этим странностям.
- Возможно, еще в юности я неосознанно перенял манеру общения Тома, а сейчас, когда отпала необходимость отыгрывать чужую роль, старые привычки неожиданно вернулись.
Объяснение получилось не самым лучшим, но Долохова с Мальсибером оно вполне удовлетворило. А вот Руквуд не сдавался:
- Но откуда тогда навыки профессионального артефактора?
Я пожал плечами и спокойно пояснил:
- Мне еще в школьные годы нравилось это занятие. На уроках приходилось скрывать истинный уровень знаний, но без чужого надзора я отрывался по полной программе. К примеру, эту игрушку я сделал на четвертом курсе.
Сунув руку в безразмерную сумку, я достал оттуда карту Мародеров, которую положил на стол перед волшебниками. Подав своей магии в пергамент, я заставил защиту отступить, после чего развернул лист, предлагая магам полюбоваться схемой второго этажа и точками с именами.
- Это же карта Хогвартса! – первым сообразил Джакомо.
- Которая отображает в реальном времени всех его живых и разумных обитателей, - добавил я и продемонстрировал собравшимся перстень: – Поэтому вот такие поделки я не считаю чем-то запредельно сложным.
Встав из-за стола, я прихватил еще один чистый лист бумаги и покинул пространственный карман, оставив Пожирателей изучать карту. К сожалению, печатная машинка снова была занята Тоддервиком, но я уговорил парня поделиться агрегатом. Аккуратно заменив его лист на свой, я быстро состряпал очередное письмо для Риты. Текст был незамысловат - мне так сильно понравились сегодняшние статьи, что я решил сделать скромной журналистке маленький, но очень полезный подарок. Кратко перечислив возможности перстня, я выразил робкую надежду на то, что он придется по душе даме, и пообещал в скором времени написать еще.
Аккуратно вернув недописанный шедевр Уильяма обратно на барабан, я выставил правильное положение каретки и оставил парня дальше работать над сказкой. Сам же, не отходя от кассы, вручил перстень с письмом скучающему перед зомбоящиком Джагсону с наказом отправить совиной почтой. Также я попросил Нила на обратном пути заскочить в маггловскую аптеку и купить там десяток самых обычных ртутных градусников.
Судя по эмоциям, у Пожирателя не было никакого желания выходить на улицу, где продолжал капать мерзкий и холодный дождик, однако возражать он не осмелился. Сходил к себе в комнату за курткой и направился в гараж, чтобы аппарировать в магический квартал. Вдогонку я посоветовал парню прыгать сразу в Лондон. Разница в расходуемой силе небольшая, а погодка в столице наверняка поприятнее будет. Согласное угуканье подтвердило, что меня услышали.
Вернувшись в пространственный карман, я обнаружил, что волшебники успели наиграться с картой. Спрятав ее в сумку, я приступил к преобразованию алмазных обрезков. Осторожничать не было нужды, поэтому я зачерпывал сразу горсть мелкого желтоватого «песочка», насыщал ее своей силой, сплавлял вместе и преобразовывал в ровные и очень тонкие листы стекла, после чего собирал выпущенную энергию обратно в свой резерв. На очередную вспышку удивления со стороны наблюдающих за мной Пожирателей я уже не обращал внимания, полностью уйдя в работу. И лишь когда алмазных листов набралась приличная стопка, Руквуд задумчиво произнес:
- Похоже, о невозможности изменять форму алмазов с помощью чар постоянной трансфигурации ты не слышал.
Не отвлекаясь от своего занятия, я парировал:
- Ну, на шестом курсе МакГонагалл рассказывала ученикам, что существуют вещества, которые плохо поддаются этим чарам, приводя в пример алмаз с корундом. Однако я на практике выяснил, что не бывает плохого материала. Бывает мало силы.
Зачерпнув очередную горсть песочка, я создал еще один лист, отметив, что с каждым разом процесс протекает все быстрее.
- А что ты собираешься делать, командир? – полюбопытствовал Мальсибер.
- Сквозные зеркала для всех, - ответил я, набирая новую порцию алмазной крошки.
Именно для всех! Пусть Барти и не заслужил артефактов моего производства, но демонстративно обделять его будет глупо. Тот же Долохов сразу кинется упрашивать меня выделить зеркальце для своего подчиненного, а зачем мне ставить Антонина в неудобное положение? Тем более, недостатка в материалах я не испытываю.
В следующую секунду, словно отвечая моим мыслям, в пространственный карман вошел Джагсон. Мокрый, конкретно продрогший, он молча подошел ко мне и протянул перетянутую резинкой пачку пластиковых колб с градусниками. Похоже, с погодой в Лондоне я конкретно ошибся, а Нил не стал использовать «импервиус» на полной магглов улице, потому и промок под заливающим столицу ливнем. Взяв градусники, я положил их на стол и вытянул руку в сторону Пожирателя. Направленный поток силы, оформленный в соответствующее заклинание, быстро высушил и согрел Джагсона. Вдобавок я положил ладонь волшебнику на лоб и омыл его тело целительской магией, чтобы мой посыльный ненароком не простудился.
- Спасибо, командир! – улыбнулся довольный Нил по окончанию процедуры.
- Тебе спасибо! - отозвался я. – И прости, что заставил промокнуть.
- А, пустяки! Я еще нужен?
Ответив отрицательно, я отпустил Пожирателя дальше деградировать у телевизора, а сам продолжил штамповать алмазные стекла. Ведь для одного артефакта понадобится четыре прозрачные пластины, а для каждого члена нашей команды нужно сделать десяток сквозных зеркал. Вот и получается, что мне нужно четыре сотни одинаковых стеклышек формата «а-пять». Меньший размер я брать не хотел, поскольку сам недавно убедился, как иногда бывает важно что-нибудь показать своему собеседнику, а если артефакт окажется крупнее, его будет неудобно носить в кармане. Чуть больше маггловского паспорта – самый оптимальный вариант.
Когда в стопке рядом со мной оказалось почти полторы сотни листов, а количество алмазного мусора сократилось вполовину, я решил остановиться. Взяв для ориентира бумажный листок, я партиями по десять штук принялся аккуратно отрезать неровные выступающие края стекол, приводя их к одинаковой прямоугольной форме с соотношением сторон Лихтенберга – один на корень из двух, придуманным немецким физиком еще двести лет назад и ныне являющимся общепринятым стандартом… Млять, и откуда в моей голове эта информация?
Закончив, я разрезал всю стопку четко пополам и прогулялся к чемоданам с награбленным. Там я набрал пару килограмм дешевого столового серебра и грамм сто ювелирного, которое оказалось намного чище. Вернувшись, я для пробы взял один алмазный лист, вспомнил рунную схему из книги и тщательно перенес ее на поверхность стеклышка, используя неплохо показавшее себя зелье. Структура этой длинной и сложной цепи, являющейся основой Протеевых чар, представляла собой мелкоячеистую сетку, которая заняла все пространство на листе. И пусть многие элементы в ней дублировались, мне потребовалось поднапрячься, чтобы воплотить ее в реальности.
Следующим пунктом было создание отражающей амальгамы, которая благодаря магии не только могла отзеркаливать солнечные лучи, но и изменять свою поверхность, соответственно воздействию света. Смешав ртуть с серебром в нужных пропорциях, я нанес тончайший слой отражающей пленки на стекло, закрывая магические руны. Разумеется, я знал, что благодаря развитию технологий магглы давно производят зеркала с помощью напыления оксида серебра, однако я был не настолько уверен в себе, чтобы менять работающую методику создания сложного артефакта, поэтому использовал ртуть.
Само собой, я понимал, что ее пары ядовиты, однако также помнил, что этот металл испаряется крайне медленно и прекрасно выводится организмом человека. Куда опаснее органические соединения ртути, которые почти невозможно получить в обычных условиях. Так что я абсолютно не переживал, что за время создания артефактов успею серьезно отравиться. Тем более Мальсибер сподобился установить над своим рабочим местом мощную магическую вытяжку, поэтому мне даже помещение специально проветривать не придется.
Нанеся амальгаму, я трансфигурацией надежно закрепил ее на алмазе, а благодаря чуточку изменившейся структуре кристаллической решетки мне не нужно было предварительно накачивать стекло своей силой. Разрезав лист надвое, я отложил полученный результат в сторонку и аналогичным способом снабдил Протеевыми чарами второй кусок алмазного стекла. На следующем листе мне нужно было изобразить комплекс рунных цепочек, которые станут преобразовывать получаемое изображение в иллюзию. Они оказались намного сложнее, заставив меня провозиться вдвое дольше. Повторив схему дважды, я аналогично разрезал лист и приступил к самому простому слою – защитному. Разделив очередную алмазную страницу пополам, я снабдил каждый кусок рамкой из парочки тончайших рунных цепочек, надежно блокирующих воздействие иллюзии и вдобавок улавливающих звуковые колебания, после чего принялся соединять листы с чарами в единый бутерброд.
Сложив четыре алмазных стеклышка вместе, я методично сплел их рунные цепочки, добавив несколько десятков символов в положенных местах. Согласно замыслу конструктора, обеспечивать работу этой схемы должен был магический накопитель в виде драгоценного камешка на пару карат, однако поскольку я старался сделать артефакт как можно тоньше, то решил просто добавить сзади лишний слой своего стекла, снабдив его соответствующими рунами. О подобной мощной «батарейке» толщиной в десятую долю миллиметра создателям смартфонов можно было только мечтать.