В итоге через полтора часа внушительная стопка листов с затребованной сказкой была торжественно водружена на колени Беллатрикс. Я даже не поленился разложить иллюстрации в нужных местах, чтобы чтение любимой было максимально комфортным. Однако кузина меня удивила. Нет, она восторженно оценила мою работу и даже расцеловала прямо на глазах скалящегося Мальсибера, однако приступать к изучению «Смелой» не стала, вместо этого продолжив заниматься редактированием «Тачек». В который раз оценив запредельный уровень ответственности Трикси, я оставил мысли об отдыхе и взял уже исправленные моим редактором главы.
Все оказалось не так печально. Замечаний и правок в среднем приходилось около двадцати на лист. Мысленно проведя корректуру изначального текста, я оформил прямую речь согласно английским традициям и быстренько «распечатал» итоговый вариант. Прямо на тех же листах. Увидав, что я легко могу менять уже готовое изображение, Беллатрикс сначала опешила, но потом нахально устроилась на моих коленях и вместо того, чтобы исправлять ошибки карандашиком, просто тыкала пальчиком в нужное место и шептала мне на ушко вариант, который ее устраивал.
Этот способ заметно ускорил редактирование текста. Благодаря совместной работе, мы за час добили оставшиеся главы, собрали получившийся вариант в стопку и пошли ужинать. А то время близилось к одиннадцати, и голод донимал нас все сильнее. На кухне мы встретили Регулуса, который вместе со своей Букой набивал желудок. Поинтересовавшись у брата, выполнил ли тот мою просьбу, я выяснил, что Рег с помощью мамы еще утром нашел все книги на тему работы с пространством, сделал копии и привычно оставил их в библиотеке. Аппарировать в особняк я не стал, просто достал свою «зеркальную книгу», связался с Долоховым и попросил русского мага забрать материалы, когда тот будет возвращаться. Как же удобно!
Тони нарисовался на базе вместе с остальными дежурными всего пятнадцать минут спустя. Вручив мне листы-копии, он отправил хмурого Барти с Винки на пост, а сам вместе с Руквудом скрылся в пространственном кармане. И судя по свернутым в рулон старым картам, которые Долохов сжимал подмышкой, отчего-то поленившись уменьшить, волшебник сегодня успел посетить Лондонскую библиотеку.
Мысленно восхитившись обстоятельным подходом к планированию предстоящей операции погружения, я почувствовал эмоции отчаяния, доносившиеся из гостиной. Настолько сильные, что сразу вскочил со стула и отправился выяснять, что там происходит. Открывшаяся взгляду картина изрядно меня удивила. Стоявший посреди комнаты Тоддервик с испуганным выражением на лице обнимал Нимфадору и нежно гладил ее по растрепанным волосам, а племяшка тихо плакала, орошая слезами грудь своего парня и периодически всхлипывая.
- Что случилось? – поинтересовался я.
Перевертыш затравленно поглядел на меня, как будто я пообещал его расчленить. Так значит, это он довел Дору до истерики?
- Дядя, у меня ничего не получается-а-а! – с подвыванием протянула племяшка, еще сильнее вцепившись в одежду Уильяма.
- Что не получается? – не сообразил я.
- Ничего-о! – продолжала реветь метаморфиня.
У меня сдали нервы, и я грозно рявкнул:
- Отставить слезы! Объясни толком, что произошло!
Шоковая терапия сработала. Нимфадора кое-как смогла взять себя в руки, отпустила Тоддервика и принялась рассказывать, всхлипывая и мило утирая слезы кулачками:
- Я очень старалась сделать красивые картинки для книги Уильяма… Долго старалась. Перепробовала карандаши, мелки, ручки, гуашь - в общем, все, что мы купили в магазине… Но у меня ничего не получилось, дядя! Все рисунки выходили ужасными! Уродливыми, мерзкими и отвратительными. Они не могли передать даже десятой части красоты сказки… И мне стало так обидно. Я же легко представляла у себя в голове, какой именно должна быть картинка, но нарисовать ее оказалась неспособна! А все потому, что я криворукая тупая неумеха!
Предчувствуя появление новой порции слез, я переспросил:
- Кто ты?
- Криворукая… - с вызовом начала повторять племяшка, но я тут же оборвал ее:
- Кто ты?
Сильное удивление, появившееся в эмоциях девушки, перебило желание продолжать истерику. Уже с сомнением в голосе Дора произнесла:
- Художница? Иллюстратор?
- Кто ты, Нимфадора? – не сдавался я.
Удивление метаморфини сменилось раздражением:
- Дядя, я не понимаю, чего ты от меня хочешь!
С сожалением вздохнув, я спокойно, словно маленькому капризному ребенку, принялся объяснять свою мысль:
- Солнышко, в первую очередь, ты волшебница! Обученный и умелый маг, который с помощью своей силы и воли способен менять реальность, согласно своим желаниям. Так почему же тебя расстраивает неудачи от использования маггловских способов создания рисунков?
Подойдя к столу, на котором валялась груда безжалостно смятых и разорванных в клочья набросков, я достал из пачки чистый листок, поглядел на племяшку, которая с удивлением за мной наблюдала, положил его на столешницу и картинно коснулся пальцем бумаги, подавая силу. Секунда – и на листке появилось изображение лупоглазого мультяшного щеночка, сжимающего в пасти малярную кисть. За его спиной можно было увидеть открытую банку с фиолетовой краской, деревянный забор и корявые буквы с потеками, которые складывались в слово «MAGIC».
Взяв рисунок, я вручил его девушке, находящейся в состоянии шока, и заявил:
- Если будешь баловаться с трансфигурацией, делай это только в пределах пространственного кармана! Или в гараже, хотя там довольно прохладно и освещение неважное. Это я умею четко дозировать магическую энергию, не допуская ее выбросов в окружающее пространство, поэтому могу позволить себе подобное воздействие, а у тебя пока слишком мало практики. И будет очень обидно, если твои художества спровоцируют появление боевой группы из Аврората. Ты все поняла?
- Да, дядя! – лихорадочно закивала Нимфадора, не отрывая взгляда от картинки.
- Тогда успехов тебе! И не вздумай больше плакать по пустякам!
Зареванная племяшка робко улыбнулась, а Тоддервик внезапно решил подать голос и коротко произнес:
- Спасибо.
При этом эмоции парня были настолько сильными, словно он благодарил меня не за помощь в прекращении банальной девичьей истерики, а за то, что я не стал его тут кастрировать тупыми ножницами.
- Пожалуйста, - пожал я плечами. – И на будущее, как появится свободное время, зайди в маггловский книжный магазин и попроси консультантов подобрать тебе пособия по изучению психологии. Ну и какие-нибудь практические советы на тему того, как правильно вести себя с представительницами прекрасного пола. Меня может и не оказаться поблизости в тот момент, когда тебе снова потребуется срочно успокоить свою девушку.
Дружески похлопав загрузившегося Перевертыша по плечу, я подмигнул слегка смутившейся Нимфадоре и вернулся на кухню, где быстренько расправился с остатками своего ужина. Мы еще посидели немного за столом в узком семейном кругу, делясь планами и идеями, а потом к нам нахально завалились Пожиратели, тоже желающие подкрепиться. Не став им мешать, мы оставили голодающих на Кричера, а сами разбрелись по комнатам.
Время было уже позднее, никакого желания продолжать работу над книгами у меня не осталось. Приняв контрастный душ, избавивший натруженные мозги от львиной доли накопившегося нервного напряжения, я вернулся в нашу спальню, надеясь получить от любимой заслуженную награду. Однако мои мечты накрылись медным тазом. Трикси хоть и встретила меня, лежа в постели, но на ее теле вместо эротического белья оказалась самая обычная ночнушка, а на коленях лежала стопка листов. Похоже, сегодня кузина решила променять мои ласки на неспешное изучение подаренной сказки.
Впрочем, выбор любимой меня не слишком расстроил. Этот день действительно вышел слишком утомительным, так что сейчас нормальный отдых мне был нужен намного сильнее секса. Раздевшись, я залез под одеялко, чмокнул Беллатрикс в щечку, пожелал ей спокойной ночи и почти моментально отключился.
Глава 54. Транжира
Очередное пробуждение снова оказалось резким и внезапным. Похоже, мои предположения были абсолютно верными, и теперь так будет всегда.
Что ж, это не слишком приятно, но все же лучше, чем просыпаться от пронзительного верещания будильника с ощущением, будто закрыл глаза всего пять минут назад.
Тем более, пусть мои мозги с началом нового дня делали резкий старт, это абсолютно не мешало мне вдоволь понежиться в мягкой постельке с теплой и родной грелкой под боком.
Правда, бездумно наслаждаться покоем и негой мне быстро надоело, так что я решил проверить состояние своей энергетической оболочки. Сосредоточившись, я взглянул на собственную душу и тщательно сравнил ее раскраску с той, которая была на момент последнего осмотра. Несмотря на легкое опасение, никаких изменений в палитре и форме цветовых пятен не обнаружилось. Это было логично, ведь я сам ощущал, что мои эмоции окончательно пришли в норму после недолгого периода адаптации к новым возможностям.
На деле все происходившие со мной странности объяснялись элементарно. Зря я только переживал за свою многострадальную психику. Ничего плохого с ней не случилось! Если поначалу моя чувственная сфера демонстрировала характерные признаки атрофии, поскольку, образно говоря, находилась в состоянии шока от неожиданно увеличившихся ресурсов, то потом уверенно начала раскочегариваться, выходя на привычный уровень. Именно этим объясняется перемены в моей душе.
За долгие годы привыкнув к определенной силе присутствующих в сознании эмоций, разум почувствовал, что ему чего-то не хватает, ну и принялся подсознательно увеличивать выработку соответствующих гормонов, повышая мою чувствительность. Вот только не сумел вовремя остановиться, из-за чего я очень быстро начал превращаться в истеричку, демонстрируя гипертрофированную заботу об окружающих и волнуясь по пустякам. Однако страх лишиться рассудка и могучая целительская магия резко откатили лишние изменения в железах и зафиксировали только нужные, вернув общую эмоциональность на прежний уровень. Тот, который у меня был до улучшения серого вещества.