рибун стадиона футбольного клуба Идендейла после очередного проигрыша любимой команды. Бен Купер почувствовал, как что-то такое же — отдаленное и трудно определяемое — недовольно заворчало где-то у него глубоко в голове: темная, неподвижная тревога, которая зло рычала и выла, угрожая выбраться из своего укрытия и лишить его всякой точки опоры. Но точно определить ее было невозможно из-за других тревог и волнений, заполнявших его голову, и проблем, о которых он боялся даже подумать.
— Кроме того, мы до сих пор не обнаружили орудие убийства, — вновь зазвучал голос Тэйлби. — Характер повреждений предполагает, что это был твердый гладкий предмет. Наши эксперты все еще работают в лесу и будут продолжать свои поиски, так что я на них надеюсь. На кроссовке обнаружены два набора отпечатков, которые, к сожалению, принадлежат Лауре и мистеру Дикинсону, которого мы Дактилоскопировали. Однако сейчас вы поймете, что у нас появилась одна очень многообещающая улика — я говорю о повреждении на бедре жертвы, которое напоминает укус. Мы сделали запрос на помощь эксперта-одонтолога с целью получения слепка укуса, который позже можно будет сравнить с зубами подозреваемого.
Офицеры в комнате стали перешептываться между собой, пытаясь, по-видимому, выяснить, кто такой этот одонтолог.
— Однако, — сказал в заключение старший инспектор, — мы считаем, что наш приоритет — это Ли Шерратт. Печально, но мы так и не выяснили, где он может находиться. Его мать утверждает, что не видела его с вечера воскресенья и не знает, где он находится. Она говорит, что у ее сына имеется привычка «иногда теряться». Не очень понимаю, что это может значить. Но нам необходимо допросить Ли Шерратта в связи с убийством Лауры Вернон. Всем вам выдали его фотографию. Так что будьте настороже.
Бен Купер вышел из задумчивости. Он опять размышлял о чем-то постороннем, и казалось, что последние слова Стюарта были обращены прямо к нему. Да, ему надо быть настороже. Иначе темная сила, которая зло рычала и выла, бросится на него прежде, чем он ее заметит.
Шарлотта Вернон лежала на софе в столовой своего дома. На ней не было ничего, кроме черного парео с атласным рисунком, но волосы ее были вымыты и причесаны. Она успела подкраситься и накрасить ногти на ногах. В обычное время Грэму даже нравился вид обнаженного тела жены, но сейчас он чувствовал, как внутри его зреет раздражение из-за того, что она все еще не удосужилась одеться. Почему-то сейчас ее нагота символизировала для него исчезновение из их жизни какого-то важного связующего звена, понижение уровня их отношений, которое могло быть предвестником полного распада их семьи.
— Он не может так поступить, — произнес Вернон. — А мы не должны ему этого позволить.
— И как ты собираешься это сделать? — поинтересовалась Шарлотта. — Он перестал слушать тебя много лет назад.
— Я подумал… может быть, ты сама поговоришь с ним, Чарли?
— Меня он может послушаться, — согласилась женщина.
— Ну так останови его, пока он не ушел!
— Но я же не говорила, что поговорю с ним…
— Но почему же нет, ради бога?!
Шарлотта задумалась и протянула руку к стакану, который в эти дни всегда находился где-то неподалеку.
— Это поможет мальчику снять камень с души… — протянула она.
— Ему-то это поможет, но мне от этого не станет легче!
— Тебе или твоему бизнесу?
— И это тоже. Я не могу позволить себе такого… такого удара по репутации. Ты же знаешь, Чарли, как это важно.
— А как же я?
— Что ты сказала?
— Мне-то от этого какая польза? Вот что меня интересует больше всего. Разве это заставит тебя измениться? Или это изменит наши отношения? Я имею в виду, если все об этом узнают?
— А ты хочешь, чтобы что-то изменилось, Чарли?
— Не знаю…
— Бога ради, так чего же ты все-таки хочешь?! Я ведь закрывал глаза на твои деяния, разве нет?
— Закрывал глаза? Ты это так называешь?
— А что, это не так?
— Наверное, так и было. И ты думаешь это именно то, чего я хотела? Действительно хотела?
— Я тебя никогда не пойму, — раздраженно вздохнул Грэм.
Выйдя из состояния медикаментозного покоя, в которое ее ввели врачи, Шарлотта с яростью набросилась на сигареты и «Бакарди». Весь дом был заставлен пепельницами, набитыми бычками, которые вытряхивались только три раза в неделю, когда Шейла Келк приходила убираться. Вернон надеялся, что его сын не слишком перепугал их помощницу по домашней работе. Хотя эта «любопытная варвара» ни за что не уйдет с работы в такое время.
Он посмотрел на волосы жены и увидел, что они потемнели у корней. Женщина выглядела уставшей, и это несмотря на то, сколько она спала, находясь под влиянием седативов. Сейчас, когда она поднимала на мужа глаза, в них светились неприкрытая враждебность и недоверие. Смерть дочери явно вбила клин в их отношения.
— В доме кто-то был, пока я не путалась под ногами? — спросила Шарлотта.
— Что ты имеешь в виду? — не понял Грэм.
— Кто-то был в доме?
— Полиция. Знаешь, теперь они хотят обыскать сад. С пристрастием, как они сказали. Одному богу известно, что они хотят в нем найти.
— Кроме полиции. И кроме Дэниела. Еще кто-нибудь был?
— Миссис Келк, конечно.
— Но не Франс Вингейт?
— Нет, Чарли.
— И не Эдвард Рэндл?
— Нет. Я сказал им, чтобы они не приходили. Я сказал это всем нашим друзьям. Ты сама этого хотела. Я попросил их подождать, пока ты снова будешь готова встречаться с людьми.
— Значит, Франс здесь не было?
— Я же уже сказал!
— И никого больше?
— Нет.
Надув губы, Шарлотта зажгла сигарету и прищурила глаза.
— Не понимаю, почему я верила тебе все это время, — сказала она.
— К чему сейчас все эти разборки, Чарли?
— Пока я лежала там, — продолжила женщина, не обращая внимания на супруга, — я все время думала. Знаешь, когда тебе вводят седативы, то ты полностью не отключаешься. Твой мозг продолжает работать. А так как тебя ничто не отвлекает, то многое ты видишь гораздо четче. И ко мне вернулись все воспоминания… Воспоминания о Лауре.
Миссис Вернон подошла к стеллажу и ухватилась за пустую рамку, которая все еще стояла среди других фотографий.
— Когда они возвратят ее фото?
— Я спрошу, — ответил Грэм.
— Я должна получить назад все, что было с нею связано.
— Я понимаю.
Шарлотта повернулась к Вернону, и на глазах у нее заблестели слезы. От злобы ее рот исказился некрасивой гримасой.
— Я виню во всем тебя, Грэм. Хоть это ты понимаешь? Когда я думаю… думаю обо всем. Обо всем этом. Сначала я потеряла свою девочку, а теперь они забирают у меня память о ней… Как ты мог это допустить?
Увидев ее слезы, мужчина сделал шаг вперед, чтобы обнять жену, но та грубо оттолкнула его.
— Не смей ко мне подходить! Как ты можешь думать об этом в такое время? Да ты просто животное!
— Я и не думал, Чарли. Ни о чем таком…
— Лаура мне все рассказала, — в голосе Шарлотты звучало отчаяние. — У нее не было секретов от меня.
Зазвонил телефон, и Грэм направился было к нему, но потом передумал и оставил его в покое. Включился автоответчик. Еще один клиент, в волнении интересующийся, что случилось. И когда Вернон вернется к работе. И когда он сможет им перезвонить. Грэм не осуждал их. Жизнь продолжалась, даже если у него она внезапно замерла. В какой-то момент он подумал: не стоит ли передать дела Эндрю Милнеру — и пусть он теперь за все отвечает? Но не успела эта мысль появиться, как бизнесмен с негодованием прогнал ее. Он быстро вернется в упряжку — наверняка полиция скоро во всем разберется и найдет кого-то, кому они смогут предъявить обвинение. Если только он сможет остановить Дэниела и убедить его не будить лихо…
Шарлотта подняла взгляд и промокнула глаза. Оба супруга прислушались к тяжелым шагам сына, который собирался выйти из дома. Но миссис Вернон задала еще один вопрос:
— А ты ничего от меня не скрываешь, а, Грэм?
— Ты это о чем? — вскинул брови ее муж.
— О Лауре. Я должна точно знать, что случилось и почему. Так есть что-то, что ты от меня скрываешь?
Грэм почувствовал, что от ответа на этот вопрос зависит что-то очень важное. Сказать правду, или его жена хочет услышать ложь? Он подумал о той информации, которую Тэйлби и его люди, возможно, уже раскопали — о тех деталях, которые были способны разрушить иллюзии насчет их дочери даже у Шарлотты. Вопросы Тэйлби, касавшиеся Ли Шерратта и даже их сына, Дэниела, делали такой вариант развития событий вполне возможным. И кого тогда будет обвинять Чарли? Она сказала, что больше не верит ему. Но сейчас от того, что она о нем думает, вполне может зависеть, останутся ли они вместе или все развалится к чертовой матери.
Правда или ложь? Ключевое решение, но молчать дальше смерти подобно…
— Мне ничего не рассказывали, — ответил Вернон.
Шарлотта закончила вытирать глаза, отбросила назад волосы и загасила сигарету в ближайшей пепельнице, среди кучи других окурков.
— Ну что ж, надо успеть перехватить Дэнни, нет? — спросила она.
— Умница, — произнес Грэм.
Когда брифинг закончился, Купер дотронулся до плеча Фрай.
— Торопитесь домой?
— Ну-у-у… не очень, — протянула его напарница.
— Не хотите сыграть партию в сквош[72]? Мне бы она не помешала, чтобы снять напряжение, а вы как-то говорили, что любите спорт.
Девушка на минуту задумалась. Она не рассматривала Бена Купера как идеального партнера ни в сквоше, ни в чем-то другом. С другой стороны, партия в сквош была гораздо интереснее, чем еще один пустой вечер, проведенный перед мерцающим экраном старого телевизора наедине со своими собственными мыслями. Кроме того, Диана была уверена, что победит. Именно эта уверенность и заставила ее согласиться.
— А мы сможем сразу же найти корт? — спросила она на всякий случай.