— Бери свободную тачку! — крикнул ему Сэм. — Или ты что-то знаешь о том, как делать компост?
— Надо просто сложить кучу из силоса и дать ей перегнить еще раз, так? — предположил полицейский.
— Не совсем, не совсем, — покачал головой Били.
— Совсем «не совсем», — эхом откликнулся Уилфорд. — Компост — это искусство. Его надо подпитывать, как ребенка.
Один из молодых людей проехал мимо с еще одной тачкой навоза, и Купер едва успел отступить в сторону, когда с нее свалился кусок вонючей массы. Он увидел, что она состоит из влажной, грязной соломы и наполовину разложившихся экскрементов животных, похожих на напоминающие глину комки. Как только масса коснулась земли, на нее откуда ни возьмись набросились маленькие коричневые мухи, которые сразу же засунули в нее свои хоботки.
— Отличная штука, — заметил Уилфорд. — Ты только принюхайся!
— Вы используете ее на ваших овощных грядках? — поинтересовался Бен.
— Нет, овощам нужно особое удобрение.
— Из крови и костей. Вот что нужно овощам, — пояснил Гарри.
— Кровь и кости, кровь и кости! — загоготал Сэм. — И больше ничего.
На площадке слышался лай собак и квохтанье кур, однако сейчас на участке было тише, чем, как помнил Купер, во время его первого визита сюда с Дианой Фрай. В картине, которая раскинулась перед ним, присутствовала некая странная неподвижность, как будто старики позировали на фоне неестественного произведения искусства, которое они создали для Национальной галереи.
— В крови очень много азота, — объяснил Каттс, — а в костях — фосфора. Очень полезно для капусты.
В кучу вывалили еще одну тачку навоза. Друзья Сэма пошуровали в ней вилами, а потом Гарри забрался выше по краю кучи и стал утаптывать ее своими черными непромокаемыми сапогами.
— Я хотел бы поговорить с вами, мистер Дикинсон, если вы не возражаете, — сказал Бен, глядя на него снизу вверх.
Компостная куча уже достигла высоты около четырех футов. Гарри возвышался над Купером: странная, похожая на чучело фигура, расхаживающая по компосту, как часовой на посту. Полицейскому пришлось прикрыть глаза рукой, чтобы лучше видеть его.
— Подождите минуту, — ответил Дикинсон.
Уилфорд протянул ему два толстых деревянных шеста, длиной около шести футов каждый, и он, тщательно выбрав место, воткнул один из них в компост. Шест с чавканьем вошел в кучу, окруженный облаком запаха гнили, после чего Гарри практически повис на другом его конце и так давил на него до тех пор, пока шест не уперся в землю. Кусок шеста в пару футов длиной остался торчать снаружи.
— Компост должен дышать, — пояснил Уилфорд, когда его друг так же воткнул в кучу второй шест.
Молодой человек с тачкой вновь проехал мимо и улыбнулся Куперу заговорщицкой улыбкой. У него были короткие волосы и серьга в правом ухе. Ростом он был приблизительно с детектива и имел прекрасно развитые мышцы плеч и шеи. На нем были только джинсы, а рубашку он давно уже снял, и его торс был словно покрыт маслом — пот стекал по нему и от физических усилий, и от жары, которая стояла в бетонном строении. В нескольких ярдах от них второй парень бросал в огонь ветки и солому, чтобы не дать огню погаснуть. Солома занялась, и языки пламени устремились в небо.
Расположенная рядом компостная куча гудела и вибрировала от облаков навозных мух, которые кружились в мареве, стараясь выбрать себе кусочки повкуснее и поаппетитнее. Бен прикрыл рот и нос, чувствуя, как у него начинает кружиться голова. Он был привычен к запахам фермы, но эта вонь была самой настоящей «вещью в себе».
— Мистер Дикинсон, мне действительно надо с вами переговорить, — чуть повысил голос полицейский.
— Когда компост будет готов, запах прекратится, — заметил Сэм.
— Прошу вас! — рявкнул Купер, теряя терпение.
Трое стариков устроили настоящее шоу, чтобы показать, какое впечатление произвели на них командные интонации его голоса. Гарри, в своих непромокаемых сапогах, вытянулся по стойке «смирно» и медленно отсалютовал вилами, Уилфорд положил вилы себе на плечо, как винтовку, а Сэм встал со своего стога и теперь, лукаво улыбаясь, таращился на Бена поверх компостной кучи.
— Впереди тебя ждет прекрасное будущее, сынок, — сказал он. — Когда-нибудь ты точно станешь начальником полиции. И надо-то тебе всего лишь избавиться от тех, кто стоит в очереди впереди тебя.
Старики расхохотались, а Купер нахмурил брови. Жара действительно стала сказываться на нем — он чувствовал себя физически истощенным и раздраженным. Облегчение наступило, лишь когда он увидел, как Гарри осторожно спускается с кучи, чтобы подойти к нему.
— Я здесь почти закончил, — объяснил Дикинсон. — Если подождешь, то я заберу Джесс, и ты сможешь подбросить меня домой. А там спрашивай сколько хочешь.
— Прекрасно, — ответил Бен, радуясь возможности убраться отсюда куда подальше.
— Кровь и кости! — еще раз крикнул вдогонку Сэм, когда полицейский пошел по полю. А вот Уилфорд поспешил за ним и догнал возле ворот.
— Вы опять будете допрашивать Гарри, — сказал он. — Ведь это так у вас называется? Допрос?
Компостом воняло не только от одежды Каттса, но даже от его кожи и волос. Когда он шел, за его подошвами оставались маленькие кусочки этой «ароматной» массы. Дышал он часто и неровно — грудь его вздымалась, а лицо выглядело измученным.
— Как вы знаете, сэр, я участвую в расследовании убийства Лауры Вернон, — напомнил ему Бен.
— Ох уж эти Верноны! Знаете, они совсем не те, за кого себя выдают.
— Что вы хотите этим сказать, сэр?
— У них до черта денег, и они считают себя очень крутыми, но это не так. И деревне от них только хуже.
— Таких людей, как они, всегда будут недолюбливать.
— Это верно, но все знают…
— Знают что?
Уилфорд пожал плечами и, приподняв кепку, пригладил волосы. На его веснушчатом черепе виднелось неровное белое пятно, которое отказывалось загорать даже на таком солнце.
— Думаю, что сейчас это не важно, — пожал он плечами. — Вы же опять будете спрашивать про эту девочку.
— Конечно. Мы занимаемся этим всю последнюю неделю. И если вы что-то знаете…
— Нет-нет! И как все-таки верно сказано, — старик посмотрел на Купера, как бы ожидая поддержки с его стороны, — за грехи рано или поздно придется отвечать. Это так же, как в шахтах говорят: «Рано или поздно, но дневной свет появится».
Бен не знал, что ему на это ответить. Но Уилфорд и не ожидал никакого ответа. Они прошли по дороге мимо нескольких самодельных сараев и приблизились к каменному стойлу, в котором во вторник держали убежавшую козу.
— Коза попритихла, — заметил Купер.
— Да, и здорово.
Полицейский взглянул за угол стойла, но оно оказалось пустым. В загоне животного тоже не было видно, а Гарри исчез в еще одном загоне, окруженном изгородью из электрических проводов, и появился оттуда с черным лабрадором на кожаном поводке в одной руке и пластиковым пакетом в другой.
Когда они добрались до «Тойоты», Дикинсон присел на каменную стену и снял свои покрытые экскрементами сапоги и пару толстых носков, обнажив белые ноги. Из пластикового пакета он достал пару чистых носков и чистую обувь и переоделся.
— Мне не слишком-то нравится такая работа, — объяснил он Бену, — но это же все натуральное, простой навоз. Хотя, когда я явлюсь домой, женушка точно застонет.
Когда Гарри уселся на пассажирское место в машине, Купер сразу же понял, из-за чего застонет Гвен Дикинсон.
Эндрю Милнер подъехал к «Вершине» и припарковался возле искусственных пилонов, недалеко от «Ягуара» Вернона. Он с завистью посмотрел на изящный синий автомобиль, понимая всю его важность в качестве символа разницы в статусе между ним и его работодателем. Сам Эндрю ездил на трехлетнем «Форде Мондео», как простой торговый агент.
Он взял с пассажирского сиденья портфель с документами, глубоко вздохнул и направился к входу. Высоко на стене находилась камера наблюдения, объектив которой был направлен прямо на то место, где он остановился. Подходя к ступеням, Эндрю постарался отвернуться от нее. Отражающиеся от стены ослепительно-яркие солнечные лучи создали подобие защитного барьера, через который ему пришлось пройти.
— Простите меня, мистер Милнер?
Вздрогнув, Эндрю обернулся на голос и увидел темноволосого, крепкого молодого человека, который смотрел на него с другой стороны «Ягуара». Парень выглядел грязным и неухоженным, и на какую-то долю секунды торговый агент подумал, что это вор, который хочет угнать машину Вернона. Однако потом он узнал странного юношу.
— А, Дэниел, не так ли?
— Мы с вами однажды встречались, помните? — кивнул тот.
— Конечно. Послушайте, мне очень жаль, что…
— Вы в этом не виноваты. Вы же работаете на моего отца, но совсем от него не в восторге, не так ли? — Вернон-младший обошел «Ягуар» и зашагал к Милнеру; в руке у него были связка ключей и пульт управления дверями и сигнализацией. — Я собирался воспользоваться машиной папаши, но передумал. Думаю, мне лучше пройтись.
Потрясенный Эндрю увидел, как Дэниел бросил ключи в сторону каменной урны, которая стояла в начале ступенек. Они исчезли в корнях небольшого куста.
— Мне кажется, что кто-то в этом доме должен перед вами извиниться, — продолжил молодой человек.
— Извиниться?
— Простите, что втянули вас во все это. — Молодой человек приблизился к Эндрю еще на шаг. — И вас, и вашу семью. Думаю, что моим родителям такое не придет в голову. Им просто наплевать. Они ни о ком, кроме себя, не думают.
Милнер не знал, что на это сказать. Он крепче прижал к себе портфель и изо всех сил попытался придумать какой-нибудь подходящий случаю светский ответ.
— Вы ведь, кажется, учитесь в университете, да? — спросил он неловко.
Дэниел сначала рассмеялся, а потом отвернулся от него, как будто Эндрю внезапно стал ему неинтересен.
— Я студент Эксетера и изучаю политологию, — отозвался он. — Знаете, это совсем другой мир.