— Если это кусок скалы и вы находитесь в здравом уме, сэр, то вы сразу же выбросите его в ручей, — заметил Бен.
Они прошли несколько ярдов и посмотрели на русло, вдоль которого проходила тропа «Иден Вэлли». Дно мелкого ручья было покрыто камнями подходящего размера. Их здесь были сотни. Тысячи. И всех их постоянно обмывал поток прохладной воды.
— Давайте проверим, дома ли Верноны, — устало предложил Стюарт.
Лицо Грэма Вернона было красным и оттекшим, хотя он еще и не начинал сердиться. Взглянув на шкаф с напитками, Купер решил, что хозяин слишком злоупотребляет алкоголем, чтобы справиться с ситуацией.
— Я не очень понимаю, почему вы верите этому сенсационному описанию моей дочери, старший инспектор, — холодно заявил бизнесмен. — Как можно всерьез рассматривать то, что наговорил вам Ли Шерратт?
Реагируя на эмоциональное выступление Вернона, Тэйлби вполне предсказуемо скрылся за маской равнодушия. Оба были теперь похожи на двух элитных котов, которые сбросили весь лоск цивилизации, взъерошили мех на холке и надулись, стараясь казаться больше, чем они есть на самом деле.
— И мистер Шерратт, и мистер Холмс сделали официальные заявления, мистер Вернон. И, естественно, что, проводя расследование, мы серьезно относимся к информации, которую они нам сообщили, — сказал Стюарт таким же холодным тоном.
— Кто такой, черт возьми, этот Холмс?! — вскинул брови хозяин дома.
— Симеон Холмс был молодым человеком Лауры.
— Кем, простите? — начал закипать Грэм.
— А вас что, удивляет, что у Лауры был молодой человек?
— Удивляет? Вы несете полную чепуху, друг мой. У Лауры не было времени на молодых людей. Всю неделю она пропадала в школе. Очень много работала. А по выходным занималась музыкой. Часами не отходила от пианино. И по воскресеньям еще успевала ездить на лошади — мы держали ее в конюшне на Бакстон-роуд. Она или тренировалась, или мы увозили ее на какие-то состязания. А если состязаний не было, Лаура все равно проводила время на конюшне. Она была как все пятнадцатилетние девочки, старший инспектор, — ее больше интересовали лошади, чем мальчики. И я благодарю Бога за это. В пятнадцать лет еще слишком рано иметь ухажеров.
— И тем не менее…
— Кто этот Холмс, скажите? Наверное, какой-то ее одноклассник. Я сначала хотел отправить ее в школу с раздельным обучением, но тогда ей пришлось бы жить в общежитии. А жена хотела, чтобы она жила дома. Теперь я вижу, что мы оба ошибались.
Тэйлби проигнорировал опустившиеся углы рта Вернона и продолжал давить на него, чтобы он не начал горевать и жалеть самого себя.
— По словам мистера Холмса, Лаура ненавидела школу, — рассказал полицейский. — Она постоянно прогуливала, чтобы встречаться с ним в Идендейле. И не только с ним, как это сейчас выясняется. Вы знали об этом, сэр?
— Нет, не знал.
— Тогда, может быть, ваша жена знает что-то об этой стороне жизни вашей дочери?
— Мне бы не хотелось, чтобы вы задавали моей жене подобные вопросы, — парировал Грэм. — Она только-только стала приходить в себя, старший инспектор. Прошу вас, не выбивайте ее из колеи!
— Мне показалось, что миссис Вернон прекрасно себя чувствовала сегодня утром перед камерами. Я думаю, что запись прошла очень удачно.
— Она просто хватается за соломинку.
Стоя чуть позади спорящих мужчин, Бен Купер внимательно наблюдал за отцом Лауры. Тот был коренастым, с тяжелой челюстью, и напоминал боксера, давно потерявшего форму. Внешний вид этого человека хорошо подходил к его агрессивной манере вести разговор, но совершенно не совпадал с атмосферой кабинета, где они находились. Это была большая комната с высокими потолками, тяжелой мебелью и громадным дубовым письменным столом. Пол комнаты был затянут подделкой под берберский ковер цвета овсяной каши, на котором прямо перед кирпичным камином лежал настоящий турецкий ковер, а на каминной плите стояла кованая подставка для поленьев.
— Я ничего не знаю ни о каких молодых людях, — объявил бизнесмен. — Где живет этот Холмс? Он что, друг Ли Шерратта? Это вам не пришло в голову?
— Думаю, что это маловероятно, мистер Вернон, — покачал головой Стюарт.
— Лучше, наверное, убедиться в этом наверняка, старший инспектор.
— Ли Шерратт, естественно, — спокойно продолжил Тэйлби, — рассказывает историю, похожую на историю мистера Холмса. Правда, он настаивает на том, что у него не было никаких отношений с Лаурой.
— Ложь на лжи. Тут вам придется разбираться, а? Вы бы больше соответствовали вашей должности, если б нашли убийцу моей дочери, а не задавали мне эти нелепые вопросы. Я уже рассказал вам, что за девочка была Лаура. И она была моей дочерью. Вы что, думаете, что я ее не знал?
— Может быть, и знали, — произнес старший инспектор как будто бы себе под нос, — но готовы ли вы рассказать мне о ней?
— Что вы имеете в виду?
— То, что я вынужден засомневаться в ваших рассказах в свете того, что мне поведал о вас ваш сын. Его показания говорят о том, что вы лгали нам, мистер Вернон.
В кабинете повисла тишина. Где-то далеко в доме заработал пылесос. Зазвонил телефон — и замолчал после третьего звонка. Тэйлби ждал, а Грэм вдруг согнулся, словно у него разыгрался приступ язвы.
— Дэниел? — переспросил он. — И что же он вам рассказал?
Стюарт мрачно улыбнулся и попросил Купера зачитать записи, которые тот делал во время беседы с Дэниелом Верноном. Бен стал читать их самым твердым голосом, на какой только был способен, стараясь ничем не выделять те места, где молодой человек был особенно зол или расстроен. Вернон молча выслушал его и лишь в самом конце опустил глаза в пол и не мог встретиться взглядом с полицейскими.
Когда Тэйлби заговорил, могло показаться, что ему было почти жаль этого человека.
— Итак, мистер Вернон, начнем с самого начала? Так что же вы можете рассказать мне о Ли Шерратте?
Атмосфера в помещении для брифингов была мрачной. Хотя полицейские и работали практически по всем возможным направлениям, многим офицерам казалось, что они топчутся на месте. Это было началом понимания того, что расследование теряет обороты. Купер чувствовал это и знал, что Тэйлби тоже это видит. Задачей старшего инспектора, как офицера, ответственного за результаты расследования, было мотивировать своих бойцов.
— Итак, — начал Стюарт, — мы обнаружили и допросили как Ли Шерратта, так и ухажера Лауры, Симеона Холмса. Но для того, чтобы снять с них подозрения, нам не хватает фактов. Судмедэксперты до сих пор сообщили нам крайне мало. Я не оставляю надежд в связи со следом от укуса, но мы все еще ждем этого одонтолога из Шеффилда. Пока предварительную информацию по укусу мы ожидаем завтра, но сравнение со слепками зубов Шерратта и Холмса займет еще какое-то время.
Бен Купер оглядел всех сидевших в комнате для совещаний, но не увидел ни Дианы Фрай, ни инспектора Хитченса. Он решил, что туристов наконец нашли и эти двое уже где-то на севере, занимаются расследованием версии, которую он сам указал в своем отчете после визита в Мюрей.
— Утверждение Холмса о том, что Лаура Вернон обладала сексуальным опытом, подтверждается результатами вскрытия, — продолжал Тэйлби, — а также заявлением ее брата. Так что если Холмс прав насчет сексуальных наклонностей жертвы, то возникает вопрос: можно ли верить Ли Шерратту, когда он говорит, что между ними ничего не было? Сам Холмс на допросе сказал: кто же от такого откажется?
Стюарт покопался в бумагах. В этот день на совещании было гораздо меньше офицеров, и все выглядело так, как будто расследование свертывается. Большинство неотложных мероприятий были выполнены, и жители, которые не имели прямого отношения к преступлению, были уже учтены в расследовании: обнаружены, опрошены и вычеркнуты из списков.
Зато теперь полиция работала более четко и прицельно. Был составлен короткий список лиц, представляющих интерес для следствия. Мистер Тэйлби лично определял свои приоритеты и выбирал направления, по которым работал сам. По-видимому, он был абсолютно уверен в том, что следствие движется в правильном направлении. Существовала негласная уверенность в том, что судебно-медицинская экспертиза представит результаты, которые помогут завершить расследование.
— У нас также есть рассказ Дэниела Вернона, — заметил Стюарт, — который вполне может не иметь к произошедшему никакого отношения. Но если парень говорит правду, то это указывает на то, что Ли Шерратт врет. Мы можем задать себе вопрос: если Шерратт с готовностью вступил в связь с матерью, то почему он не мог сделать того же с дочерью? Мы должны в этом убедиться. До тех пор, пока алиби Холмса не будет перепроверено, мы вынуждены считать, что любого из этой сладкой парочки могли видеть разговаривающим с Лаурой накануне убийства. Хотя, с другой стороны, это мог быть и кто-то совершенно нам не известный. Тогда получается, что мы ведем бой с тенью. Где-то находится орудие убийства и вторая кроссовка, принадлежавшая Лауре Вернон. И то и другое является для нас критическими уликами, но кроссовку опознать будет легче.
Старший инспектор замолчал и постарался заглянуть в глаза каждому из находившихся в помещении. Кто-то прямо ответил на его взгляд, а кто-то притворился, что изучает документы или рассматривает фотографии и карты, развешанные на стенах.
— И вот чем мы с вами сегодня займемся: мы еще раз пройдем по всем домам в Мюрее, — объявил Стюарт. — Видя всю эту активность, ни один нормальный человек не захочет хранить у себя улики и, я полагаю, захочет от них избавиться, если уже не сделал этого. Поэтому мы должны проверить все ручьи, пруды и канавы в районе Мюрея. Кроме того, мы ищем следы недавних костров или раскопок. Ведь как легче всего избавиться от такой вещи, как кроссовка? Или сжечь ее, или закопать. И кто-то сделал это в один из последних дней.
Тэйлби прикрепил у себя за спиной еще одну увеличенную фотографию.
— Это Холмс, — сообщил он своим коллегам. — Задаем вопросы о нем и о Шерратте. Но не забывайте и о других возможностях.