— Надеюсь, что я вас не шокирую, — произнесла Шарлотта. — Я знаю, что некоторые люди могут быть настоящими пуританами[99]. Но мы с Грэмом всегда вели свободный образ жизни. Так же, как и многие люди из нашего круга.
— Вы упоминали о других любовниках, миссис Вернон. Мне придется попросить вас назвать их имена.
— Неужели? И как далеко в прошлое вы хотите меня погрузить?
— Ну, предположим, на несколько месяцев…
— Это что же, наша полиция в качестве мотива убийства рассматривает ревность? Очень оригинально!
— Итак, их имена…
— Ну хорошо. Это было несколько партнеров мужа по бизнесу. Время от времени. Чисто для здоровья.
И Шарлотта назвала Диане три имени, из которых ей было знакомо только одно.
— Эндрю Милнер? — переспросила девушка.
— Он работает у Грэма.
— Я знаю, кто это.
Фрай смотрела на стоящую перед нею женщину и не могла поверить, что это именно та убитая горем мать, о которой она читала в отчетах. Может быть, она принимает какие-то препараты, прописанные врачом? Но Диане не приходил в голову ни один препарат, который мог бы так радикально изменить человеческую личность. А Шарлотта тем временем посмотрела ей в лицо и вновь рассмеялась своим ледяным смехом.
— Знаете, я не слишком разборчива, когда вхожу в охотку.
— А вы входили в нее с тех пор, как была убита Лаура? — вновь сорвалась сотрудница полиции. — Что, мысль о вашей убитой дочери делает вас еще похотливее?
Лицо миссис Вернон, казалось, размылось и задрожало, а глаза опасно набухли. Руки и ноги женщины затряслись, а плечи неестественно опустились. Это выглядело так, будто цветущая женщина в мгновение ока превратилась в сломанную куклу.
— Знаете, я хожу туда каждую ночь, — с трудом выговорила она.
— Куда «туда»? — спросила Фрай, потрясенная этой внезапной переменой.
— В восемь часов, когда никого нет рядом. Грэм бесится от этого. Я приношу ей цветы.
— Так куда вы ходите?
— Туда, вниз. На то место, где она умерла. — Шарлотта посмотрела на Диану умоляющими глазами. — Я отношу ей розы и гвоздики из сада. Это правильные цветы?
Вернувшись в управление, измученный Купер прошел в дежурную часть, в которой сидели за своими терминалами двое операторов и находился офис-менеджер — инспектор Бакстер, который собирал какие-то папки. Бен проверил листки с сегодняшними заданиями и не нашел в них себя.
— Я вернулся на службу, сэр, — сообщил он дежурному.
— Для тебя ничего нет, Купер, — сказал Бакстер. — Некоторые группы переформированы. Твой инспектор хочет, чтобы ты вернулся в отдел и поступил в распоряжение сержанта Ронни.
— Черт бы его побрал!
— Прости, сынок.
Казалось, Бакстер собирается сделать Бену замечание за его несдержанность в присутствии операторов, но, посмотрев ему в лицо, дежурный передумал: он не был человеком, который готов пнуть уже поверженного противника.
— Мистер Тэйлби считает, что результаты экспертизы… — начал было он, но Купер перебил его:
— Да, я знаю. Спасибо.
Затем Бен отправился наверх. В комнате его отдела говорил по телефону какой-то констебль, а сержант Ронни держал в руках отчет, который с восхищением рассматривал. Заметив Купера, он небрежно махнул ему рукой.
— Бен! Добро пожаловать в реальный мир!
Тот отбросил в сторону стул, стоявший возле его стола, и грохнул кулаком по куче бумаг, которые лежали на столе с самого понедельника.
— Что это за ерунда?! — вырвалось у него.
— Послушай, давай-ка потише! — осадил его сержант. — И не веди себя как избалованная примадонна только потому, что большие мальчики не взяли тебя с собой на расследование убийства.
— Ах да! Есть же еще кражи из машин! — хмыкнул Купер. — Они хотят, чтобы с этими кражами что-то сделали… И какие же новости?
— Вот эти, — ответил Ронни, помахивая отчетом. — Посмотри.
Он положил отчет на стол перед Беном. На нем стоял штамп Национальной службы уголовных расследований.
— И что это такое? — прищурился несостоявшийся сержант.
— Новые идеи по поводу борьбы с автомобильными кражами. Отличная вещь. И Супер[100] вполне впечатлился. Идея новой киски.
— Уж не Дианы ли Фрай, часом?
— Именно. Совсем неплохо для девушки, по-моему.
— Ну и где же она? Уже работает над этим?
— Только не она, — ответил Ронни. — Она занята расследованием убийства.
Фрай позвонила в «Вернон файненс», но нарвалась на особенно вредную и бдительную секретаршу, которая сообщила ей, что Эндрю Милнера не будет в офисе всю вторую половину дня. Сотрудница полиции буквально вырвала из секретарши его мобильный номер, и пока ее телефон соединялся с его номером, успела съесть сэндвич с тунцом. Когда же он ей ответил, то Диана поняла, что поймала Милнера где-то в дороге. В трубке был слышен шум пролетающих большегрузов, а сам Эндрю кричал в трубку, как обычно делают люди, когда пользуются гарнитурой беспроводной связи в машине.
— Кто вы, я не расслышал? Подождите, я сверну на А-пятьдесят семь!
После того как девушке удалось объяснить Милнеру, кто она такая, он на какое-то время замолчал. Хотя, может быть, это просто прервался сигнал из-за высоких гребней Стангл Эдж и Халлам Мурс.
— Подождите минуту, я где-нибудь припаркуюсь, — наконец услышала Диана снова голос торгового агента.
Она проговорила с ним несколько минут, внимательно прислушиваясь к интонациям его ответов, не всегда хорошо слышных на фоне шума проезжающих грузовиков и периодического ухудшения сигнала его мобильного телефона. Ей показалось, что он нервничает и как будто защищается от каких-то обвинений, хотя Милнер твердо отрицал какие-либо отношения с женой своего работодателя. Все это абсолютно нелепо и даже смешно, заявил он. Шарлотта Вернон явно не в себе.
Наконец Фрай позволила ему ехать дальше — он взмолился, что опаздывает на важную встречу. Она была уверена, что Эндрю что-то скрывает, но не могла определить, что же это такое. Ей нужна была дополнительная информация, прежде чем она смогла бы задать ему правильный вопрос. Пора поговорить с женой торгового агента.
Милнеры жили в кирпичном доме на две семьи довоенной постройки в центре Идендейла. Входная дверь открывалась на порог с аркой, и в ней было круглое окно, собранное из фрагментов цветного стекла.
На ветровых окнах всех машин, припаркованных вдоль тротуара, были розовые стикеры, а на всех фонарях висели объявления, сообщавшие о том, что парковка разрешена только жителям близлежащих домов, но Фрай все же удалось разыскать местечко для своего «Пежо» на небольшом ответвлении дороги, которое вело к автомобильному навесу.
Она заметила на углу дома старинный кирпичный колпак для дымовой трубы, в котором теперь росли красные герани.
Маргарет Милнер провела Диану в гостиную, основными достопримечательностями в которой были окна-фонари в рамах, завешенные тюлем, и подсвечник в форме колеса с электрическими свечами. В стеклянном шкафчике стояли фигурки — миниатюрные модели коттеджей и мемориальные пластины, выпущенные ограниченными тиражами.
— Эндрю сейчас на работе, вы понимаете, — заявила Маргарет. — После того как это случилось с Лаурой Вернон, он очень занят. Правда, Грэм собирается выйти на работу в следующий понедельник. Наверное, Шарлотта чувствует себя лучше. Хотя обычно люди никак не могут смириться с подобными вещами до самых похорон, насколько я знаю.
— А вы сами говорили с Вернонами? — спросила ее неожиданная гостья.
— Я пыталась позвонить Шарлотте, — сказала миссис Милнер после короткого колебания, — но на звонки никто не отвечал. Все время включался автоответчик.
— Я только что сама была в «Вершине», — сказала Фрай.
— Правда? — Было видно, что собеседница не знает, что на это сказать. На ней была длинная юбка и обувь на ремешках с плоской подошвой, а на плечи был наброшен легкий свитер. Женщине было жарко и неудобно, но так себя чувствовал почти каждый в такую погоду.
— Я разговаривала с миссис Вернон, — объяснила Диана.
— Она… как она все это переживает?
— Не совсем так, как можно было бы ожидать.
— Правда? — повторила Маргарет.
Фрай прошла к окну-фонарю и взглянула через тюль на сад. С близкого расстояния она рассмотрела, что герани уже увядали и становились коричневыми, а их опавшие лепестки образовали темно-красный круг у основания кирпичного колпака.
— А какие отношения существуют между вашим супругом и Вернонами? — спросила она, оставаясь у окна.
— Муж работает на Грэма. Работа хорошая, и Эндрю старается изо всех сил. — Милнер села, разгладила юбку и, настороженная, замерла на самом краю кресла. Она с волнением смотрела на Диану, испуганная тем фактом, что та предпочла остаться стоять у окна, несмотря на вполне недвусмысленное приглашение. — Какое-то время муж был безработным, понимаете? Поэтому он очень ценит гарантированную работу.
— Так что же, это отношения между работником и работодателем или нечто большее?
— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — сказала Маргарет. — Они работают в очень тесном контакте. Это, наверное, подразумевает довольно близкие отношения.
— Личные отношения. Так они что, друзья? Вы общаетесь с Вернонами? Ходите к ним в гости?
— Да, мы были у них пару раз. Грэм — очень гостеприимный хозяин.
Фрай пристально посмотрела на хозяйку дома и заметила, как та отвела глаза. Не укрылись от ее взгляда и непроизвольные движения рук миссис Милнер, которые ни на минуту не успокаивались, как будто искали что-то, что можно было бы поставить на место или поправить быстрым нажатием, а потом разгладить ладонями.
— А Шарлотта Вернон? — продолжила сотрудница полиции. — Она тоже очень гостеприимна?
— Хотите чашечку чая? — с отчаянием в голосе предложила Маргарет.