— Ощущение, Диана?
— Ну да. А что такого?
— Да ничего…
Купер был занят тем, что царапал что-то своей шариковой ручкой на клочке бумаги. Туман в его голове постепенно улетучивался, и за ним уже просматривались неровные пятна света. Это было лучше парацетамола, если речь шла о том, чтобы заставить мозг работать.
— Что ты там делаешь, Бен? — спросила девушка.
— Мне кажется, что ты права насчет этих вопросов, которые вы задаете. Вот посмотри сюда. Здесь должна быть какая-то связь.
На листе была изображена грубая диаграмма с линиями, соединяющими членов семейства Вернонов и Милнеров. Старик Гарри Дикинсон был соединен линией с Лаурой Вернон, потому что нашел ее тело; его зять Эндрю Милнер был связан с Грэмом Верноном из-за бизнеса; Хелен Милнер — с Грэмом из-за того, что произошло на вечеринке; а кузен Хелен Симеон был ухажером Лауры и помогал Гарри с его друзьями на ферме. Здесь же волнистая линия соединяла того же Гарри с Грэмом Верноном из-за их предполагаемой встречи по неизвестной причине.
Диана указала на имя Гарри.
— Если точно, то он…
— …не находил этого тела, я знаю, — кивнул Бен. — Он нашел только кроссовку.
— Да и то не он сам, а его собака.
— Но та встреча с Верноном, о которой он говорил, — это большой знак вопроса. Чего он в действительности хотел? Кроме того, его видел этот орнитолог…
— Может быть, видел, а может быть, и нет.
— Гарри Дикинсон в этом точно замешан. Можешь не сомневаться.
— Ощущение?
— Нет, уверенность.
Купер с любопытством посмотрел на Фрай. Как по волшебству, напряжение между ними исчезло, как только они заговорили о деле Вернон. Диане надо было выговориться, и ее потянуло к Бену, несмотря на презрение, которое все еще присутствовало в ее взгляде. Что бы между ними ни произошло, возможно, она сможет его простить или, по крайней мере, не думать об этом, чтобы не отвлекаться от работы. А может быть, в один прекрасный день он сможет вспомнить, что же в действительности случилось.
— Ну хорошо. Предположим, Гарри в этом замешан, — стала рассуждать Фрай. — А может быть, что вовсе не исключено, он пытается кого-нибудь выгородить. Кто бы это мог быть?
— В любом случае это не Вернон.
— Да уж, любовью здесь и не пахнет…
— Это должен быть кто-то из членов семьи, — решил Купер.
— Семьи всегда держатся вместе, правильно? И они смыкают свои ряды в случае опасности.
— Для этого они и существуют.
— Тогда Симеон Холмс? Его внучатый племянник?
— Думаю, что Гарри будет защищать его ради семьи.
— Семейная лояльность. Говорят, что это сильный мотиватор.
— Но Холмс говорит, что был в Мэтлок-Бат с еще тридцатью байкерами. На расстоянии двадцати миль отсюда, — напомнил Купер. — Кто-то уже проверял его алиби?
— А ты, как офицер полиции, никогда не пробовал выяснить у байкеров информацию о человеке их круга?
У Бена опять застучало в голове. А ведь он на несколько минут почти совсем забыл о боли!
— Но есть еще кое-что, Диана, — вернулся он к обсуждению. — Мне кажется, что тебе необходимо еще раз побеседовать с этим орнитологом-любителем. С этим Гэри Эдвардсом.
— С ним? А это еще зачем?
— Что-то в его заявлении не так.
— Это верно. Его опрашивал Дэйв Ронни. Мистер Тэйлби сам сказал, что беседа получилась странной. Ронни ни разу не попросил Эдвардса уточнить время.
— Так с ним что, уже побеседовали вторично?
— Нет. Я так не думаю, — нахмурилась Фрай. — Думаю, что это занесено в план как необходимое действие, но отложено до лучших времен после того, как арестовали Шерратта.
— А потом все это благополучно затерялось в недрах системы.
— А после того, как с расследования стали снимать людей…
— Ну да, как, например, меня. Поговори с ним, Диана. Ладно?
— Ты думаешь, что он поможет прижать Гарри? Но его описание слишком туманно, сам знаешь.
— Тебе надо на него нажать. Там что-то есть. Я точно знаю, что есть. Тебе необходимо это сделать.
Повисла тишина, которая прерывалась только дыханием Фрай.
— Ты за кого себя принимаешь, Бен? — спросила она.
Купер поднял глаза, пораженный ее тоном. На какое-то время он забыл обо всех вещах, которые его беспокоили, и обо всех причинах, по которым он должен был ненавидеть Диану Фрай. Но теперь, глядя ей в глаза, Бен не только вспомнил об этом, но и понял, что ненависть у них обоюдная.
— Я пришла сюда только для того, чтобы ввести тебя в курс дела, потому что думала, что тебе это будет интересно, — заявила девушка. — Но не забывай, что тебя с расследования сняли. И у тебя масса других вещей, на которых стоило бы сконцентрироваться. Кроме того, существует еще целый ряд причин, по которым я считаю, что не должна тебя слушать, когда ты говоришь мне, что я должна делать. Так за кого же ты себя принимаешь, Бен?
Купер почувствовал, как гнев вернулся к нему с новой силой. Он никогда еще не встречал человека более способного вывести его из себя, чем Диана Фрай. Как ей удавалось спровоцировать его на произнесение вещей, которые он даже в страшном сне не смог бы сказать никому другому?
— Прямо сейчас я ни за кого себя не принимаю, — огрызнулся он. — Иногда я вообще не чувствую себя человеком. Как будто я повторяю роль, которую заставила меня выучить моя семья. Чтобы я был как можно больше похож на отца.
— Неужели? По крайней мере, у тебя есть семья, — ответила Фрай.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Проехали, — девушка резко отодвинулась от его стола и с презрением осмотрела царящий на нем беспорядок.
— Так, значит, ты собираешься меня предать? — спросил Бен.
Его собеседница не ответила и сменила тему:
— У меня есть еще новости. Ли Шерратта выпустили на поруки.
— Что?
— Он утверждает, что не имел намерений использовать ружье. Говорит, что ты испугал его, а ружье в этот момент просто было у него в руках. Он его чистил. И вообще, это пневматическая винтовка, на нее даже лицензия не нужна. Он признался только в браконьерстве — ну и что? Какой-то штраф — и дело с концом.
Фрай отодвинулась от стола, направляясь в сторону комнаты для допросов и еще одной встречи с Гарри Дикинсоном.
— А что с Лаурой Вернон? — спросил Купер.
— А что с ней? — пожала плечами Диана. — Мы никак не можем связать Лауру Вернон и Ли Шерратта. Мистер Тэйлби старался как только мог.
— А Ли что, не сотрудничает?
— У нас нет доказательств. Естественно, семя в найденном презервативе принадлежит ему — но у нас есть заявление Шарлотты Вернон о том, что она не один раз занималась с ним сексом. И он вполне мог говорить с Лаурой в шесть пятнадцать вечера в тот день. Более того, я в этом почти уверена. Но, пока он сам не признается, у нас нет доказательства. И Шерратт это прекрасно знает.
— Но ведь есть же укус! Они взяли у него образец прикуса для сравнения?
— Да, но это оказалось бесполезной тратой времени. Отчет одонтолога-криминалиста привел мистера Тэйлби просто в ярость, тем более что ему понадобилось на это столько времени.
— И что же в отчете?
— Бен, прикус не той формы. Зубы не только не принадлежат Ли Шерратту, они вообще не принадлежат человеку.
— И как вы думаете, мистер Дикинсон, что теперь произойдет с вашей собакой?
— Что вы имеете в виду?
— Если ваша собака напала на Лауру Вернон и укусила ее, то это может подпасть под действие статьи номер три об отягчающих обстоятельствах Акта об опасных собаках[114], — Диана агрессивно выдвинула вперед подбородок.
— Не понимаю, — подал плечами сидящий перед нею старик.
— Суд может вынести решение убить вашу собаку. Усыпить ее, — пояснила Фрай.
— Сначала вам придется усыпить меня.
— Такая вероятность действительно существует, — заметил Хитченс, заинтересовавшийся реакцией Дикинсона. — Если собака виновата в нападении, которое привело к смерти Лауры, то такое решение более чем вероятно. Как там это звучит, Диана?
— В акте говорится о «собаках, которые наносят повреждения людям в публичных местах, находясь при этом вне контроля своих хозяев…» — ответила девушка.
— Но вы не можете определить, что это зубы собаки, — возразил Дикинсон.
— Вот именно что можем. В наши дни существуют эксперты по этим вопросам, Гарри. Эксперты, вооруженные очень дорогостоящим оборудованием. Таким, как сканирующие электронные микроскопы и электронные увеличительные стекла. И они могут это определить.
— Правда?
— Хотите послушать, что нам написал один из этих экспертов? Могу зачитать… — Инспектор вытащил из стопки отчет одонтолога. Он намеренно пропустил то место, где специалист писал о том, что след слишком слабый и что его невозможно исследовать обычными методами, и поэтому необходимо применение специального оборудования. — Ага, вот. Одонтолог пишет: «Необходимо отметить, что опечаток укуса человека имеет уникальную овальную форму, и в большинстве случаев на нем обнаруживается “засос” в самом центре. На большинстве человеческих укусов обнаруживаются следы нескольких из шести передних верхних или нижних зубов, а иногда и тех и других. У собачьих же укусов форма, как правило, неправильная, напоминающая контур бриллианта. Использование сканирующего электронного микроскопа позволило со стопроцентной уверенностью отнести предъявленный след укуса к собачьим».
— Другими словами, Гарри, девочку укусила собака, — Хитченс поднял глаза от бумаги. — И мы думаем, что это была ваша собака.
Дикинсон смотрел куда-то вдаль. Детективы ждали, когда он заговорит, инстинктивно почувствовав, что сейчас им лучше помолчать.
— А если я скажу вам, что убил девочку, а собака укусила ее уже после смерти? — спросил он вдруг. — Этого вам будет достаточно?
Фрай почувствовала волнение и изумление. Неужели все решается так просто — после всех попыток пробить выстроенную этим стариком каменную стену? Инспектор Хитченс был более сдержан в своих эмоциях. За свою жизнь он слышал множество заявлений, похожих на признания, которые произносились в напряженной атмосфере комнаты для допросов и которые полностью разваливались в комнате судебного заседания. А фраза Гарри вообще была не заявлением, а вопросом.