— А он что, так ничего и не сказал? — уточнил детектив.
— Только одно, сразу после своего возвращения. И я еще больше испугалась. Он сказал: «Все это предназначалось Вернону».
Телефонный звонок в маленьком коттедже прозвучал громко и неприятно. Гвен вздрогнула от неожиданности, но осталась сидеть, глядя умоляющими глазами на внучку. Та подошла к телефону и сняла трубку. Купер наблюдал, как менялось выражение ее лица, пока она слушала то, что ей говорили. Даже под покрывавшим ее лицо загаром было заметно, как она побледнела. Было очевидно, что новости опять оказались плохими. Положив трубку, Хелен медленно повернулась к Гвен и Бену.
— Звонила мама, — сказала она. — У нас дома была полиция. Они увели папу на допрос.
С волчьей улыбкой старший инспектор Тэйлби смотрел на Эндрю Милнера, наслаждаясь волнением, сквозившим в его позе и жестах, и каплями пота, выступившими у него на лбу. Перед Эндрю, на столе в комнате для допросов, стояла нетронутая чашка с чаем, который уже давно остыл и на поверхности которого образовалась пленка.
— Мистер Милнер, ваша дочь, Хелен, рассказала нам о вечеринках, которые происходили в доме Вернонов, — объявил Стюарт.
— А-а-а… — произнес арестованный, и его лицо мгновенно сморщилось.
— Она же рассказала нам о происшествии с Грэмом Верноном. С вашим боссом, мистер Милнер.
— Понимаю.
— Вы ведь тоже знаете об этом происшествии, не так ли? Я имею в виду тот случай, когда мистер Вернон затащил вашу дочь в одну из спален. На мой взгляд, это вполне можно рассматривать как попытку изнасилования.
— Да, Хелен мне говорила. Она очень расстроилась.
— И какова же была ваша реакция на услышанное, мистер Милнер?
— Естественно, я был в шоке и очень зол. У меня всегда были хорошие отношения с Грэмом. Я знал, естественно, про эти вечеринки, которые устраивали они с Шарлоттой. Что-то им в этом нравилось, а что, я, наверное, никогда не пойму. Это другая жизнь, старший инспектор. И она совсем не похожа на мою.
— Вы знали, что происходит на этих вечеринках? Но не удосужились остановить Хелен, когда ее пригласили?
— Остановить ее? Каким образом? — Эндрю развел руками, пытаясь апеллировать к разуму спрашивающего. — Она взрослый человек, и я для нее не указ.
— Вы что, даже не предупредили ее?
— Ну, понимаете, я надеялся, что все обойдется. Я не ожидал, что Грэм попытается… ну что-то в этом роде… с моей дочерью, с Хелен. Я думал, что все обойдется, вы меня понимаете? В любом случае она пошла туда по своему собственному желанию. Остановить ее я не мог. Я думал, что все обойдется…
— Но не обошлось.
— Нет, — согласился Эндрю, поникнув в кресле.
— А после этого вы говорили с мистером Верноном?
— Конечно.
— И что же вы ему сказали?
— Ну-у-у-у… я сказал, что меня расстроило то, что Хелен мне рассказала. Что она сказала, что он попытался напасть на нее. В сексуальном плане, вы меня понимаете.
— И что он вам ответил?
Эндрю сжал руки, пытаясь молящим взглядом вызвать у Тэйлби симпатию. Он вновь переживал тот разговор, а Стюарт именно этого и добивался. В конце концов Милнер глубоко вздохнул и еще глубже спрятался в кресло.
— Он меня высмеял, — ответил он.
— Он что, посчитал, что нападение на вашу дочь — это удачная шутка?
— По-видимому, — кивнул арестованный. — Он сказал, что подобные развлечения являются частью этих вечеринок. Он так и назвал их — «развлечения». А потом сказал что-то вроде: «Не обращай внимания, она у тебя взрослая девочка». Я не знал, ни что ему ответить, ни как поступить. Чувствовал себя полным идиотом. Я почувствовал себя так, как будто это я сам нарушил правила приличия. Он всегда вызывает у меня такое чувство.
— Думаю, что некоторые отцы знали бы, как им следует поступить на вашем месте, — заметил Хитченс.
— Значит, я не отношусь к таким отцам, — ответил Милнер. — И вообще я не такой человек. Я никогда не считал насилие достойным ответом.
— Насилие?.. Ах да! А разве здесь кто-то говорил о насилии?
— А разве нет? — В словах Эндрю послышалось удивление. Теперь он выглядел совершенно сбитым с толку. В его голосе даже появились обвинительные нотки, как будто полицейские заманили его в какую-то ловушку.
— Да и потом, мистер Вернон выше вас дюйма на три-четыре и тяжелее на пару стоунов[115]. А еще моложе и находится в лучшей физической форме, — продолжил Пол издевательским тоном. — В таких условиях лучше проявить осторожность. Вы поступили очень мудро.
Эндрю опустил голову, без спора соглашаясь с инспектором.
— Вы же могли обратиться к нам. В конце концов, вы могли бы уволиться… — добавил Тэйлби. — Но продолжать работать на такого человека…
— Дело в том, старший инспектор, что я не могу позволить себе швыряться такой работой, — возразил Милнер. — Для мужчин моего возраста и образования найти работу не так уж легко. А у меня жена и выплаты по ипотеке. В прошлом у меня были тяжелые периоды. Так что я не могу позволить себе вернуться в прошлое. Мне нужна эта работа у Вернона. Уволиться? Да ни за что на свете!
Стюарт с непроницаемым лицом смотрел на мужчину, стараясь не показать, что сочувствует ему.
— В таком случае позвольте задать вам вопрос о миссис Шарлотте Вернон, — сменил он тему.
— О Шарлотте? — переспросил арестованный.
— Миссис Вернон сказала, что вы были одним из ее любовников.
— Только не это! — Рот Эндрю открылся, и он решительно затряс головой.
— Вы хотите сказать, что она солгала?
— Я никогда им не был.
— Никогда? А почему тогда она солгала, как вы думаете, мистер Милнер?
— Не знаю.
— Но ведь вы сами тоже бывали на вечеринках в доме Вернонов.
— Ну да, но я ничем таким… не занимался…
Тэйлби замолчал на несколько минут. Арестованный сидел, все так же опустив голову, с видом человека, который ждет следующего, неизбежного вопроса.
— Где вы были в субботу вечером, мистер Милнер? — вновь заговорил старший инспектор.
— Я уже давно сделал заявление по этому поводу, — с удивлением ответил Эндрю, пытаясь защищаться.
— Ах да! — Тэйлби сверился с записями. — Вы встречались с клиентами в Лидсе. Немного необычно для субботнего дня?
— Совсем нет. У нас очень много работы. И если клиенты работают по субботам, то нам приходится под них подстраиваться.
— А еще вы сказали, что устали и остановились передохнуть по пути домой.
— В «Вули сервисез», на трассе М-один. День тогда выдался действительно суматошный. Мне кажется, что я проспал больше получаса. Очень опасно вести машину уставшим.
— Совершенно с вами согласен. А потом, судя по вашим показаниям, вы попали в пробку на М-один…
— Да, мне пришлось свернуть с шоссе на дорогу через Шеффилд. Мне кажется, там где-то произошла авария, да и потом, эти вечные ремонтные работы… Вы меня понимаете.
— Ну конечно, эти дорожные работы. — Тэйлби в сердцах хлопнул рукой по лежащей на столе папке. — От них никуда не денешься. А вот все остальное подтвердить практически невозможно.
— Ничем не могу вам помочь.
— Что ж, — произнес старший инспектор, — тогда давайте вернемся к вашим отношениям с мистером Верноном. Вы не можете уволиться и не хотите слишком расстраивать своего босса, так? Поэтому вы просто улыбаетесь и молча проглатываете тот факт, что он пытался изнасиловать вашу дочь. Вы просто молча терпите унижение…
— Боюсь, что вы правы.
Стюарт встал из-за стола. Теперь он возвышался над Милнером, и тот весь сжался, когда на лице полицейского появилось выражение гнева.
— А вот я так не думаю, мистер Милнер. Мне кажется, что вы не терпели все это молча, правильно?
— Что вы хотите этим сказать?
— Я хочу сказать, что это унижение вас мучило. Все это постоянно грызло вас изнутри — и унижение, и злоба, и ненависть к самому себе. И стыд за то, что вы не ответили ему так, как ответили бы большинство отцов, окажись они на вашем месте. Вы и до этого ненавидели Вернона за его высокомерие, за то, что он обращался с вами как со слугой. Теперь же ваша ненависть дошла до точки кипения, и вы решили ответить. И нашли способ сделать это наиболее подходящим, по вашему мнению, способом — через его дочь. Это была месть, не так ли, мистер Милнер? Месть за ваше унижение, за мучения Хелен, за вашу неспособность постоять за нее. Так сказать, око за око… И Лаура Вернон показалась вам естественной мишенью для вашей мести.
— Я не понимаю, о чем вы говорите…
— А я думаю, что очень хорошо понимаете. Где вы действительно были в субботу вечером, мистер Милнер?
Молчание становилось все тяжелее: Тэйлби наклонился в сторону Эндрю и прожигал его глазами в ожидании ответа. Магнитофонные катушки продолжали вращаться, но разговор все не возобновлялся. Эндрю Милнер долго сидел молча, но потом по его лицу вдруг пробежала судорога, и он сломался — крепко сцепил руки, и по его щекам заструились слезы.
27
Бен Купер оперся на теплый от солнечных лучей камень, поднял бинокль и осмотрел окрестности. Свет уже стал менее ярким, и линия построек выглядела серой и двумерной. Впервые за много дней на небе появилось облако, которое двигалось с запада и закрывало садящееся солнце. Однако Бену был хорошо виден белый пикап, который подъехал по проселочной дороге, и три фигуры, которые теперь медленно двигались возле полуразвалившегося здания фермы.
— Теперь вся троица на месте, — сказал Купер.
— Дай посмотреть… — попросила Диана.
Бен осторожно передал ей бинокль и пошевелился, устраиваясь поудобнее. Он лежал ничком, стараясь держать голову ниже линии горизонта и понимая, что темная одежда делает его практически невидимым на фоне обнаженных скал.
— Гарри с собакой, — заметила девушка.
— Как всегда, — отозвался ее коллега.
— Кажется, что они просто стоят кружком.
— В это время они обычно уже направляются в паб. А сегодня что-то запаздывают. И еще — с какой стати Гарри и Сэм Били притащились на ферму? Для них гораздо проще встретиться с Уилфордом в пабе. Оба живут рядом с ним, а у Уилфорда есть транспорт.