ить и более серьезные обвинения.
— У Сэма есть предсмертная записка, — пояснил Гарри. — Если вас это интересует. Все сделано как положено.
— Понятно, — вздохнула Диана.
На равнодушном лице Дикинсона вдруг появилось выражение тревоги.
— Кто-то должен сходить к Сэму, — сказал он полицейским. — Он плохо себя чувствует.
— Детектив-констебль Купер именно это как раз и собирался сделать, — заявила Фрай.
Бен посмотрел на нее, и они долго-долго не отводили друг от друга глаз. В их взглядах было все: с трудом сдерживаемое чувство обиды и ревности, презрение к позициям и методам друг друга, к стилю жизни и воспитанию, воспоминания о том, что произошло между ними, боль от близости и предательства… Но, кроме этого, Купер почувствовал также, что Диана просит доверять ей.
— Бен, прошу тебя, пожалуйста, — тихо сказала девушка.
Она произнесла это, как просьбу, но в ее словах было нечто властное, что подразумевалось само собой. Фрай ждала от коллеги подчинения и, казалось, говорила: «Это я все раскрыла». И в этом Диана была совершенно права. Она все сделала правильно — появилась, вызвала подкрепление, обеспечила охрану места происшествия. А Бен Купер, с официальной точки зрения, вообще не принимал никакого участия в расследовании. Его здесь в принципе не должно было быть. Так как же он мог надеяться на какие-то дивиденды?
Бен кивнул и направился к входной двери в надежде остановить какую-нибудь патрульную машину, чтобы его подбросили до фермы Торпа. Выходя, он услышал, как Фрай начала зачитывать Дикинсону его права:
— Гарольд Дикинсон, я арестовываю вас по обвинению в попытке препятствовать исполнению правосудия. Вы не обязаны говорить что-либо; однако если вы не упомянете что-либо при ответе на заданный вопрос, на что впоследствии будете ссылаться в суде, это может повредить вашей защите…
Когда полицейская машина появилась на проселке, ведущем к ферме, Сэм Били почувствовал облегчение. В руке он держал запечатанный конверт, на котором было написано: «Тому, кого это касается». Купер понял, что когда они с Фрай наблюдали за тремя стариками, те сочиняли это письмо на капоте машины, хотя полицейские подумали, что друзья разгадывают кроссворд.
— Мы отвезем вас в больницу, мистер Били. Все кончено, — произнес Бен, внимательно посмотрев на старика.
— Кто-то должен позаботиться о собаке, — слабо махнул тростью Сэм.
— Конечно.
Купер подошел к сараю и открыл нижнюю половину входной двери — из темноты появилась черно-белая бордер-колли, которая стала радостно обнюхивать его ноги, лизать руку и с надеждой заглядывать ему в глаза.
Детектив протянул руку и успокаивающе потрепал собаку по голове.
— Мы о тебе обязательно позаботимся, Конни, — произнес он ласковым голосом.
Спустя несколько дней, вечером, Диана Фрай вышла из своей квартиры и направилась на своем черном «Пежо» вон из Идендейла. Она поехала на юг в сторону известнякового плато, зажатого между Кэмпхиллом и Даремским гребнем, туда, где находился Клуб планеристов. Там девушка понаблюдала за планерами, которые взмывали в небо и скользили в потоках теплого воздуха, поднимающегося из долин, подгоняемые легким бризом, дувшим со скалистых вершин. Она чувствовала, что может подняться ввысь на одном из них и долго лететь над сельским пейзажем, который уже становился для нее родным. И не важно, что она увидит с высоты птичьего полета, — будущее все равно не станет для нее более понятным, чем оно было сейчас. Все складывалось просто прекрасно.
Фрай разыскала ферму «У конца моста» и медленно спустилась на машине по проселку, чтобы припарковаться во дворе. Здесь она увидела Бена Купера, который стоял в тени амбара у ведущих на возделанное поле ворот. Он говорил с мужчиной, который был старше и крупнее, но у которого были такие же, как и у него, волосы и такое же открытое мальчишеское лицо. Скорее всего, это был его брат Мэтт — фермер. Мужчины сравнивали ружья, которые держали в руках, а на земле у их ног лежала собака.
Диана достала из перчаточного ящика кассету и положила ее в карман. Это было «Древнее сердце» Таниты Тикарам. Бену понравилась музыка, и он спрашивал о ней. Может быть — хотя только может быть, — эта музыка поможет ему кое-что вспомнить…
Когда девушка вылезала из машины, Купер-младший повернулся в ее сторону. На лице его отразилось изумление.
— Диана? Что-то случилось?
— Нет, Бен. Просто решила заехать, — ответила гостья.
— Понятно… — Полицейский неожиданно растерялся и повернулся к брату: — А это, кстати сказать, Мэтт. Мэтт — это Диана. Моя коллега.
— Рад встрече, — с улыбкой произнес старший Купер и сбоку посмотрел на брата. — Простите, что не смогу пообщаться. Слишком много работы. Увидимся, Бен.
— Наша мама вернулась домой, — сообщил младший из братьев, как будто это все объясняло. Но для Фрай это ничего не значило — она никогда не слышала о его матери.
Они стояли перед амбаром и смотрели друг на друга. Девушка заранее продумала все, что скажет, но сейчас слова почему-то застряли у нее в горле. Неожиданно на Диану нахлынули сомнения. Что-то в том, как Бен представил ее своему брату в качестве «коллеги», было не так…
В конце концов младший Купер сам нарушил неловкую тишину.
— Как прошла встреча с суперинтендантом? — спросил он. — Погладили по головке, правильно?
Фрай глубоко вздохнула, сжимая в кармане кассету.
— В принципе он хотел спросить меня, не хочу ли я выставить свою кандидатуру на сержантскую должность в следующем месяце, — рассказала она. — Я подумала, что ты должен услышать об этом от меня.
Прежде чем она смогла прочитать выражение на его лице, Бен отвернулся и запер ружье в ружейный ящик, который стоял в «Лендровере». Но даже не видя его лица, констебль смогла рассмотреть, что его плечи сурово сгорбились от напряжения.
Закашлял, а потом заработал тракторный двигатель за амбаром. Неожиданный грохот техники спугнул стайку грачей, которые взметнулись в воздух и стали похожи на силуэты летающих вдали планеров. На хриплые, громкие крики птиц откликнулось эхо из амбара и сараев с домашней птицей, и эти звуки множились до тех пор, пока не заполнили весь двор.
— Очень рад за тебя, — сказал Купер, все еще стоя к гостье спиной. — Уверен, что ты будешь хорошим сержантом, Диана. У тебя всё всегда под контролем, и делаешь ты только правильные вещи. Ты быстро взлетишь по карьерной лестнице, — тут он захлопнул дверь «Лендровера», — как будто у тебя ракета в заднице.
Фрай вздрогнула, потому что Бен редко говорил с ней на подобном языке. Такое вообще случилось только однажды. В пабе «Единорог», когда он был в состоянии пьяной ярости. Тогда он назвал ее сукой, но она смогла убедить себя в том, что в тот момент в нем говорил алкоголь. Теперь же Диана чувствовала, что беседа зашла в тупик. Она представляла себе все совсем по-другому. В отчаянии девушка осмотрелась вокруг, чтобы найти новую тему для разговора, и ее взгляд упал на собаку.
— Как она привыкает? — поинтересовалась Фрай.
— Конни? Блестяще. Исключительно преданная псина.
— Наверное, хороший компаньон…
Купер потрепал бордер-колли по голове, и собака с обожанием уставилась на него своими умными глазами.
— Она больше, чем компаньон, — произнес он со значением. — Она друг!
Его собеседница повернулась на звук, который раздался у нее за спиной. Во двор въехала еще одна машина, которую Диана как будто бы узнала. Дверца открылась, и из автомобиля показалась женская фигура. Новая гостья заколебалась и не стала отходить от машины, ожидая Бена. Это была Хелен Милнер. Фрай почувствовала, как по ее спине и рукам побежали мурашки, а на шее словно появилось горячее пятно, и поняла, что выглядит полной дурой.
— Ну что ж, — сказала она. — Кажется, к тебе приехал еще один друг. Не стоит заставлять его ждать, Бен.
Купер среагировал на насмешку, прозвучавшую в ее голосе, но сумел сдержаться, вспомнив о том, что суперинтендант говорил ему по поводу эмоциональных всплесков. Сделав несколько шагов по двору в сторону машины Хелен, мужчина остановился и повернулся к своей коллеге. Он казался спокойным и заговорил, тщательно подбирая слова:
— Ты пока этого не понимаешь, Диана, но нам всем иногда необходимы друзья.
После этого он, повернувшись, так и оставил ее стоящей в тени амбара. Фрай почувствовала, что все сильнее сжимает кассету в кармане, пока острые углы не впились девушке в ладонь и ее глаза не наполнились слезами. Она заговорила, но так тихо, что Купер просто не смог ее расслышать.
— Мне уже об этом говорили, Бен, — сказала она, наблюдая, как он удаляется от нее.
Пустельга висела в горячих восходящих потоках воздуха, выглядывая жертву, движущуюся далеко внизу, среди известняков скал и утесов. В этой долине большинство нижних полей были превращены в пастбища, заросшие многолетними травами, или в силосные луга. Но на середине подъема в сторону Грейт-Хаклоу все еще сохранился единственный луг, заросший дикими цветами: маргаритками величиной с бычий глаз и душицей. Разноцветие этого луга резко контрастировало с зеленым однообразием нижних пастбищ.
Они почти добрались до него, когда Бен попросил спутницу остановиться. Девушка с любопытством посмотрела на него, пытаясь понять, что не так, но послушно выключила двигатель и опустила окно. Какое-то время они наблюдали за планером, который скользил по небу над долиной, поблескивая своими крыльями, пока не скрылся за Даремским гребнем.
Бен и Хелен направлялись на совместный ланч в «Маяке», потому что им обоим этого хотелось. Но для Купера это был не просто ланч — он ощущал себя так, будто вот-вот выйдет из мрака в совсем новый мир, и хотел полностью насладиться этим моментом.
Хелен высунулась из окна, чтобы проследить за планером, и ее волосы, освещенные солнечными лучами, засветились неуловимым медным светом, на который ее друг мог любоваться до бесконечности.