Я выждала ещё немного и мягко спрыгнула с крыши точно к крыльцу. Рейдеры не отреагировали. Я притихла, прислушиваясь и принюхиваясь. Ноздри щекотал запах крови. Терпеть дольше не осталось сил. Я махнула обеими руками, когти легко пробили металлическую дверь. Огромным прыжком я оказалась внутри помещения. Один размашистый удар – и голова не спавшего рейдера отлетела к стене, туловище упало на пол, хлынула кровь. Ещё один прыжок, удар. В живых остался успевший среагировать командир. Он откатился, попытался навести на меня обрез, но я была быстрее. Навалилась сверху, вгрызлась в шею и с удовольствием стала жрать.
– Никта! Никта, проснись! Чего орёшь?
Я дёрнулась от хлёсткой пощёчины, открыла глаза. Надо мной склонился Князь:
– Никта?
– Сон, дурной сон, – прошептала я.
Меня била дрожь. Я задыхалась.
– Что-нибудь нужно? – Князь почему-то решил проявить заботу.
– Нет, спасибо.
– Второй раз уже кошмары.
Я не ответила.
Князь кивнул на разбитую бутылку из-под водки.
– Смотрю, ты уже отметила наше счастливое прибытие к финишной прямой.
Отметила. В одиночестве, зато с размахом: просидела, скрючившись в неудобной позе, насмотрелась воображаемых ужасов. Тело затекло, во рту образовалась пустыня. Кое-как разогнувшись, забрала у Князя принесенную им минералку. Стало полегче. Я осторожно потянулась. Ладони и стопы начало покалывать от восстанавливающегося кровотока. Я наклонила голову к правому плечу, к левому, вперёд-назад. Будем считать, что для утренней гимнастики достаточно. Я допила остатки минералки и глянула на Князя.
– Получилось вернуть подруге разум? Тебя можно поздравлять?
Князь резко нахмурился, лоб пересекла глубокая морщина. Я приготовилась сказать что-нибудь сочувственное. Князь ещё больше нахохлился и стал похож на мрачную грозовую тучу.
– Да, у меня всё получилось, но поздравлять меня не надо.
– Э?
То ли я с утра медленно соображаю, то ли действительно реакция Князя странная. Не могу себе представить, чтобы я выложилась ради достижения цели, достигла её, а потом расстроилась, что всё получилось.
– Час назад она пришла в себя, пожаловалась на головную боль, и я отнёс её в спальню отдыхать. Она почти сразу отрубилась – прям как ты, только без водки.
– А почему не нужно поздравлять?
Вместо ответа Князь отвернулся и ушёл в кухню. Ну, понятно, приступ откровенности иссяк, и сундучок с секретом захлопнулся. Я немного посидела, усилием воли оторвала себя от кресла и поплелась в ванную. Надо умыться, привести себя в нормальный вид, позавтракать и ни в коем случае не смотреть в зеркало. Больше чем уверена, что к раздувающимся челюстям добавилась опухшая физиономия, видеть которую конкретно сейчас нет никакого желания.
Я спустилась на первый этаж и неожиданно уловила доносящийся из кухни запах выпечки. Не поняла. Пошла на запах и не поверила своим глазам: Князь, мало того что стоял у плиты, ещё и блинчики жарил! Заметив меня, он невозмутимо пояснил:
– Я нашёл подсолнечное масло и смесь. На коробке было написано, что разводить нужно молоком, но и на воде неплохо. Тебе пустые или с мёдом?
– С мёдом.
– Так и думал.
Князь поставил передо мною чашку с горячим чаем и вернулся к плите. Минут через пять появились первые блинчики. Я обмакнула неровный толстоватый кругляк в мёд, закинула в рот, прожевала:
– Очень вкусно. Спасибо!
– Машка состряпала бы лучше, – отмахнулся Князь.
– Машка – профи, а блины – пальчики оближешь. – И я демонстративно слизнула с указательного пальца мёд. Лучше бы я этого не делала: забылась и в результате порезала язык о коготь.
Мы доели блины, выпили ещё по одной чашке чая.
– Какие наши дальнейшие планы? – уточнила я, прикидывая, не налить ли третью чашку.
– Основная причина, по которой я тебя позвал, как ты догадываешься, заключается в том, что Кира не сможет сама идти по черноте. Слабо представляю, как бы я справлялся без твоей помощи. Даже не дай я ей остановиться, она бы всё равно могла почернеть.
– Но сюда ты её как-то привёл.
– Заражённые чуть менее восприимчивы. Я постоянно давал ей мясо.
– Фу!
– Говядину из магазина, – улыбнулся Князь. – Пёр несколько килограммов на своём горбу в сумке-холодильнике. Так вот, сегодня мы ещё здесь, Кире нужно прийти в себя, завтра выходим и по цепочке оазисов добираемся до крупного кластера, ночуем. Послезавтра к вечеру мы должны дойти до нормальных кластеров.
Я кивнула.
Князь побарабанил по столешнице:
– Итак, ты хотела знать, кто такая Кира и почему меня не нужно поздравлять с её выздоровлением. Наверное, начинать надо с самого начала. Я попал в Улей очень давно, молодым наивным мальчишкой. Ты не поверишь: кластер, с которым я сюда провалился, был три на три метра. Ошизеть везение, да? К счастью, я наткнулся на отряд нормальных ребят, они-то и объяснили, что к чему, взяли к себе, а через день выбросили, потому что я ныл почти без перерыва, достал всех, твердил, что хочу вернуться, а здесь жить не буду. Противно вспоминать, как я слюни распустил.
Князь помолчал, долил себе чаю, собрался с мыслями и продолжил:
– Знаешь, сейчас мне и смешно, и грустно: я попал в Улей в день своей свадьбы, буквально за пару часов до того, как должен был сказать в ЗАГСе «да».
– Кира.
Князь кивнул.
– Надо же, до сих пор любишь…
– С ума сошла?! – изумился Князь. – Нет, конечно,! Думаю, я её никогда по-настоящему не любил. Говорю же, наивный был, молодой, а девочка красивая, гормоны заиграли. Короче, биохимия в действии. Влюблённость была. Это я потом разобрался, когда десяток шлюх поимел, мозги на место встали. А тогда, в первые дни, мне казалось, что дальше жизни нет. Как же – в худших традициях мелодрамы, бросил невесту у алтаря и пропал, не сдержал слова, обманул, подвёл.
– Ты выжил.
– Да. За новую реальность мне позволила зацепиться одна простая мысль: надо выжить, чтобы найти способ вернуться к ненаглядной Кирюшке и всё исправить. За эту мысль я держался первое время, потом прозрел, отпустило. Я прекратил терзаться, вспоминать, думал, что ставший ненужным якорь отброшен раз и навсегда. – Князь снова помолчал, тяжело вздохнул. – Недавно выяснилось, что якорь никуда не делся, въелся на подкорку и теперь тащит меня ко дну.
Князь залпом влил в себя остатки чая.
– Представляешь, иду я по стабу, весь из себя живая легенда, и тут натыкаюсь на трёх едва ковыляющих пустышей. Откуда они взялись на мою голову? Низшие лишний шаг не ступят, если им мясом не помахать, а тут снялись и потащились невесть куда. Я замахнулся «клювом», хотел прекратить их страдания. Первого убил, второму голову проломил, а третью тронуть не смог. Сначала не понял, в чём дело, потом дошло: Кира. Я ещё больше захотел её упокоить. Как-никак бывшая, нечего ей тварью разгуливать. И опять не смог. А потом всплыло, что я к ней рвался, что для неё выживал, что она – мой стержень, и, если о ней не позаботиться, сдохну.
– Твою же!
– Угу. Все мы в Стиксе психи. Я её, благо, места знал, в оазис сюда оттащил, Дохлика посадил следить, а сам к знахарям и ментатам рванул. Плачу хоть жемчугом, только избавьте меня от зависимости. Семерых прошёл, и все семеро развели руками. Знай я, с какого Кира кластера, было бы легче: перезагрузится (я бы и год подождал, и два) – и была бы мне новая Кирина копия. Фигу! Улей пошутил. – Князь горько усмехнулся, пожал плечами и закончил: – Дальше ты знаешь: собрал команду на скреббера.
– Соболезную.
– Вот-вот. Радости от встречи никакой. Ладно, отдыхай пока, а я пойду проведаю свою болезную. Ничего, я ещё побарахтаюсь… Киру всё равно надо в цивильный стаб отправить, там и поищу более толковых специалистов. Отремонтируют мне мозги, обеспечу Кирку горохом, помогу устроиться на нормальную работу – и всё, здравствуй, свобода! Никта, сообразишь обед?
День прошёл под знаком безделья, не считая возни на кухне. Я искупалась, надела сменную одежду, побаловалась кремами для рук, для лица, для тела, попыталась сделать маникюр – хотя бы подпилить ногти, но сломала все три найденные в доме пилочки и на этом успокоилась. В доме обнаружилась неплохая библиотека. До вечера я успела проглотить полторы книги, а Князь развлекался просмотром DVD. Один раз Князь относил Кире еду. Бывшая заражённая вышла из спальни только к вечеру, вошла на кухню, когда я накрывала ужин.
Слово «женщина» к Кире не подходило. Раньше я её воспринимала исключительно как безликую тварь, а сейчас рассмотрела. Девушка, несмотря на болезненную бледность, выглядела настоящей красавицей. Натуральная блондинка с голубыми глазами и очаровательными ямочками на щеках, стройная, гибкая, хорошенькая, как куколка. В каждом движении чувствовалась естественная грация, а уж взгляд…
– Здра…вствуйте, – сказала она, остановившись на пороге.
– Давай на «ты». Привет, проходи, присаживайся. Меня звать Никтой. Ты – Кира, верно?
Девушка кивнула и опустилась на краешек стула, поморгала на меня, подняла ветер ресницами.
– Никта, разве ты ничего не объяснишь?
– В смысле?
– Как я здесь оказалась? – Кира всхлипнула. – Что это за место? Что произошло? Мне нужно позвонить мужу, Эдик волнуется.
Я клацнула зубами. Князь не сказал? Наверное, заходил, когда Кира спала. Интересно…
– Что ты последнее помнишь? – уточнила я.
– Мы были на пикнике. Я увидела малинник, стала собирать ягоды, увлеклась. Потом запахло кислым, откуда-то взялся непонятный, очень плотный туман. Я хотела вернуться, но из-за тумана заблудилась, вышла к какой-то брошенной деревне. Помню ржавый трактор, и всё… Потом – провал. Проснулась здесь, в доме.
Я бы предпочла, чтобы объяснялся сам Князь, но он как назло куда-то делся. Телевизор давно замолчал, однако Князь не появлялся. Неужели… боится? Не исключено, учитывая, что Кира – его воплощённый в жизнь кошмар.
– Выгляни в окно.
Кира плавно поднялась, пересекла кухню и откинула штору.