В общем, Кира не удивилась, что рыбаком оказался именно Никита. Не Саблезуб же, ей-богу! Да и вообще, Кире казалось: они похожи в том, что будут пытаться что-то делать. Не смогут просто влачить то существование, которое им уготовила судьба. Учитывая пряжку, учитывая, что он не прошёл мимо в момент эвакуации, а помог пристегнуться… Он из тех, кто молчит и делает.
И кстати, признаваться бы она не стала, но на самом деле была безумно рада, что это именно Никита!
Он ждал на берегу, пока Кира не подошла. Скупая улыбка появилась на его лице всего на миг.
– Так и знал, что это ты.
– Откуда?
– Из всех девчонок ты единственная, кому хватило бы решимости и желания сюда дойти.
– И когда это ты успел составить наши психологические портреты? Мы с тобой знакомы без году неделя.
– Вообще-то мы вместе проучились четыре года.
Кира неловко пожала плечами. Не то чтобы ей было стыдно, что она позабыла эту маленькую деталь. Она пришла в АМКу учиться, что и делала. А не наблюдать за жизнью «иных». По правде, Кира не обращала внимания ни на кого вообще. С Вафлей общалась, потому что та соседка, да и проще вдвоём. Ещё с несколькими бюджетницами – потому что они девчонки и все на одной волне. Но и всё – этим круг общения ограничивался. Кира не следила за остальными студентами и никогда ими не интересовалась. Слушала, конечно, сплетни, потому и знала большинство – а как иначе? Но про Никиту никогда не сплетничали.
– Хочешь сказать, четыре года вёл за нами наблюдение?
– Нет, я не настолько организован. Но учитывая критическую ситуацию, которую мы пережили, хватило и суток.
Кира улыбнулась через силу. Вспоминать те сутки не хотелось, при мыслях о том времени на неё накатывали апатия и безысходность.
– Я тебя рада, конечно, видеть, но давай без этих вот штук – психологические портреты, знаю вас всех, как облупленных, и так далее и тому подобное… не надо.
Он кивнул. Такой серьёзный. Стоит босиком, штаны закатаны до колен, связанные шнурками кроссовки висят на шее. На плечах рюкзак, в руке самодельное копьё. Кира невольно расплылась в улыбке. Дикарь, да и только. Прямо как она сама!
– У меня не получилось никого поймать, – пожаловалась Кира. – Снежная Дева сплела мне сетку и даже садок смастерила, но… – она развела руками.
– Ты нашла то, что я оставил в прошлый раз?
– Да! Это была самая вкусная рыба в моей жизни, – Кира нервно рассмеялась, прикинула, говорить ли, что она сожрала её сырой – и не рискнула. – Как ты её поймал?
– Я тебя научу. Если хочешь.
– Да! Конечно, хочу! Зачем ещё, по-твоему, я сюда таскаюсь?
– Ну, может, ты любишь далеко и долго гулять.
Кира вдруг помрачнела. Наверное, это смешно, да. Но и жутко.
Никита вроде бы не обратил внимания.
– У меня как раз есть второе копьё.
Он отошёл и достал из камыша такую же, как у него, палку, заточенную с одной стороны. На душе потеплело. Никита, похоже, не просто её ждал – он готовился. Хотя и не так уж был уверен, что это она, иначе бы не прятал второе копьё в траве.
– Моё старое, – пояснил Никита. – Мне пришлось сделать длиннее, а это как раз для твоего роста.
Копьё лежало в руке удобней, чем то, что Кира сделала себе сама. Она перехватила его двумя руками и сказала:
– Я готова!
И они пошли на рыбалку: он – учить, она – учиться.
О! Вот что Кира умела и обожала делать – это учиться. Когда всё уже придумано и сделано за тебя, только и нужно, что перенять навык. Это идеальная жизненная позиция в её понимании.
Никита, таким образом, моментально переместился в разряд учителей, к которым Кира питала уважение просто за один факт их существования. Человек, который умеет что-то, чего не умеют другие – вот что действительно ценно!
Но вначале было ещё одно – то, за что его стоило уважать.
Кира сглотнула и произнесла:
– Кстати… Спасибо. За зажигалку.
– Не за что.
Сказал, даже не повернувшись, равнодушно, будто таких зажигалок у него вагон и маленькая тележка. Но всё равно Кира была рада, что поблагодарила. И тому, что он здесь. Когда живёшь в человеческом муравейнике, не думаешь, каким ценным может стать элементарное человеческое общение с себе подобным. Забываешь, какую благодарность и признание может вызвать чья-то неожиданная забота.
– Ну, ты как, готова?
– Веди, о, лучезарный!
Никита резко обернулся, мелькнул ошарашенный взгляд.
– Это тот, кто несёт свет знаний. А ты что подумал? – захихикала Кира. Похоже, и ему есть чему поучиться.
Пожав плечами, Никита повёл Киру в глубину луж.
– Пока я нашёл только один способ добыть рыбу, – рассказывал он по дороге. – Ты, наверное, видела: тут или совсем мелкие водоёмы, в которых никто не водится, или такие глубокие, что дна не видно.
– Лужи. Я назвала это место Изумрудные Лужи. Это официальное название, оно утверждено нанесением на карту. Ну, на карту, которая на боку катера.
– Вы рисуете карту? Молодцы!
– А то!
– Ладно, пусть будут лужи. Так вот. В глубоких копьём не поймаешь; может, удочкой, но крючок… можно, в принципе, соорудить, только на что ловить? Пока наживку подберёшь… И я решил попробовать вариант попроще. Просто предположил, что если есть совсем мелкие лужи и совсем глубокие, то где-то будут и средние. Там, возможно, водится рыба, которую получится достать копьём. Или ещё вариант – найти место, где глубокая лужа объединена с мелкой, и тогда рыба сможет переплывать из одной в другую и появляться на мелководье.
– Да, я тоже думала, но таких мест не видела.
– А я нашёл. Правда, всего одно. Эти геотермальные источники очень интересно устроены. Думаю, они все связаны. Глубокие – прямыми большими ходами, а в мелкие вода просачивается через стенки, похожие на губку.
– Вполне может быть.
– И эти лужи, они ведь очень большую площадь занимают. Я уходил так далеко, что берег был еле виден – и не видел другой. Думаю, тут площадь может быть, как у земных океанов, на четверть суши. Но идти далеко опасно.
Кира оглянулась – берег отдалялся. Она так глубоко не заходила, почему-то сразу решив, что все лужи одинаковые. Но тут они становились другими. Вода меняла цвет на более насыщенный, в некоторых на дне были видны камешки и даже что-то вроде водорослей.
Они ушли так далеко, что Кира с тревогой посматривала в сторону берега и уже хотела развернуться обратно. Заблудиться среди этих луж… так же страшно, как в камыше.
Никита словно увидел её волнение, сказал:
– Почти пришли.
– А вода тут солёная?
– Ты не пробовала?
– Нет, как-то в голову не пришло.
– Солёная. Я пытался использовать её в качестве соли, но не вышло.
Кира вздохнула. Берег всё ещё виднелся. Тот, от которого они пришли. А вот с другой стороны… Там не было ничего – лужи утекали за горизонт и, видимо, продолжались дальше. Жутковато.
Площадь, как у океана. Хм. А как тут выглядит шторм или буря? Шквальный ветер, волны… Они такие высокие, что вода легко выплёскивается, переливается из лужи в лужу? И человека так же легко снесёт и утопит?
Кто знает, кто знает. Только и остаётся, что угадывать.
Да если бы хоть кто-то когда-то сказал Кире, что она окажется, как потерпевшая кораблекрушение, на необитаемом острове, только ещё хуже – на незнакомой планете – да она этого человека высмеяла бы раз и навсегда, чтобы чушь не нёс!
И вот она тут. Шлёпает босыми ногами по самому странному океану во вселенной.
– Это так всё… нелепо, – вздохнула Кира. – Ну, что приходится бегать тут по лужам, точить ножиком копья и есть, что попало, надеясь, что это тебя не убьёт.
Никита резко остановился, но не обернулся.
– Я… не хотел, чтобы так произошло. Чтобы тебе… или ещё кому-нибудь пришлось так жить.
Он говорил это таким тоном, будто нёс личную ответственность за произошедшее. А он не нёс, как бы Кире ни хотелось найти виновного и всё на него свалить.
– Да ладно, не парься. Что ты мог сделать? Против Саблезуба? Сам же говорил – такой враг никому не нужен.
– А, ну да.
И он, как ни в чём не бывало, пошёл вперёд.
– Во-он она! Лужа, которая нам нужна.
Слово «лужа» он теперь произносил с явным удовольствием.
Кира увидела, что неподалёку в берег воткнута палка с развевающейся травкой, привязанной сверху. Точно такой же знак, что оставляла она.
– Тут и берег широкий. Как раз чтобы вещи оставить и не намочить. Давай, пять минут отдыхаем и начнём.
– Да я вроде не устала.
– И отлично! Тогда давай вещи сюда складывай – и пойдём.
– А ты зачем рюкзак берёшь?
– Рыбу складывать.
– Рыбу? Думаешь, столько набьёшь?
– В прошлый раз набил. Ты, когда поймёшь, как это делать, тоже за рюкзаком вернёшься. Можешь, конечно, сразу таскать, только зачем силы тратить?
– Вдруг я не пойму, как это, и ничего не поймаю… – вздохнула Кира.
– Поймёшь, я не сомневаюсь. Тут главное – реакция, а реакция у тебя отличная.
Прозвучало как изысканный комплимент. Кира даже порозовела слегка. Она не была избалована комплиментами, да и мужским вниманием тоже. Вернее, вниманием тех, кто имел в её глазах цену. И речь не о деньгах. Наоборот, таких как Саблезуб, Шпрот или Чёрный Огонь, она не уважала. За что их уважать? За то, что им случайным образом досталось космическое количество власти и денег? Нет уж.
А вот человека, который мог научить – это другое дело. Только специфика учёбы заключается в том, что учишься обычно у мертвецов, которые когда-то написали умные книги или учебники, или у убелённых сединами профессоров – преподавателей АМКи. А тут живой человек.
Никита тем временем вошёл в воду.
– Не глубже, чем до середины икры. Нужно встать и замереть. Тогда рыба подплывает близко. А потом – просто быстро ткнуть в неё копьём. Сможешь?
Он поднял голову, с сомнением взглянув на неё, будто впервые подумал, а поднимется ли у Киры рука.
– Не сомневайся!
– Ну, тогда всё, больше хитростей нет. А, хотя… мне кажется, она, в смысле рыба, лучше подплывает, если пальцами шевелить.