убить голову нереально даже человеку, слишком маленькое лезвие. А пробить мохнатую, жёсткую шерсть такого кабана и его толстую шкуру, тем более не реально…
Однако топорик ушёл в шею по самую рукоять. Брызнула струя крови, окрасив торс девушки в красный цвет. Пальцы свободной руки сжались, ухватив клок шерсти, при этом коготь на пальце, глубоко воткнулся в шею зверя и Темная, высоко подняв нож, издала боевой клич – дикий смех, пополам с истошным воем. Кабанчик, от боли и звуков, завизжал и поскакал прочь, сквозь не стройные ряды Тёмных. Он больше не собирался нападать - бедняга спасался бегством.
-Ааааааа!!! – Закричал кто-то оказавшийся на пути зверя, прыгнул в сторону и прямо в полёте метнул свой топорик. Кабан хрюкнул и поехал дальше на брюхе. Ещё не остановившись, попытался подняться, но лишь упал на бок, скинув с себя сумасшедшую девчонку. Снова попытался встать – куда там. Топорик срезал копыто и словно его не заметив, полетел дальше, где врезался в берёзу, уйдя в неё полностью, до самого обуха. Не простые у них топорики, что-то с ними не так…, как только кабан упал второй раз, Тёмные взвыли и разом накинулись на него. Как муравьи на жука упавшего в муравейник. Белый видел теперь только их спины и фонтанчики крови взлетавшие вверх. Звуки были не лучше чем зрелище – истошное, жалобное хрюканье, хруст костей, сочный треск рвущейся плоти и дикий, безумный хохот Тёмных.
В том леске остановились, кабана отварили, всего на один раз, и съели. Отдельно для него отварили кусок мяса, трижды сливая воду. А потом повесили на него пару «Ежей» - артефакт, неплохо выводивший радиацию, и снова повели на верёвке за собой. Так на верёвке его и вели всё время..., помнится, сначала хотели привязать за шею, как собаку. Но тут вмешался Наир.
-Он не Пёс, что бы носить ошейник. – Рыкнул Наир. Тёмный, который его привязывал, повёл себя странно. Упал на четвереньки и стал скулить. Белый даже был благодарен, не хотелось ему, словно псине на верёвке идти. Наир грозно посмотрел на него, потом снова на Тёмного и заявил.
-За руки. Оно недостойно идти на верёвке. Оно не Пёс, Оно - мясо.
Да, вот такая вот фигня. Его, видимо, как-то очень сильно оскорбили, но как именно, он понять не смог. Просто возникло чувство, что это именно оскорбительно, идти привязанным за руки, а не за шею. В конце концов, от этих подозрений и мыслей просто отмахнулся – не фиг пытаться понять логику психа. Всё равно не получится. А если всё же получилось и логика психа, для тебя ясна как день, это значит лишь одно - ты и сам свихнулся.
Любопытно, что Тёмный, которого он видел в первый день своего пленения, тот, с куском чужеродной шкуры – он больше не источал вонь и гной. Белый думал, что этот псих железно помрёт, но вскоре увидел его снова. Парень щеголял чужой шерстью на предплечье. Края раны розоватые, гноя не видно, морда у психа до крайности счастливая, более того – шкура, сросшаяся с человеком, источает клейкую субстанцию, которая позволяла звериной химере превращать свою, и так крепкую, шкуру в настоящую броню. Каким-то образом, кусок шкуры не просто прижился, но и не утратил своих функций. Невозможные дела творились здесь…
Очень напрягало то, как Тёмные шли по Зоне. Первые дни он постоянно потел от ужаса и старался держаться за спинами впереди идущих – так хоть они помрут немного раньше, а если повезёт, успеет прыгнуть в сторону и опять же если повезёт, за эту клятую верёвку его не затянет в аномалию. Но ничего не происходило. Ни один из этих уродов, в аномалии не сгинул. Хотя шли они по Зоне совершенно идиотски. Никто так не ходит! Если группа слишком большая, она делится на несколько маленьких групп, и они идут на некотором удалении друг от друга. Гуськом, нога в ногу впереди идущего, если повезёт, Проводника. Эти же…, Тёмные шли завесой. Всё время они двигались сильно растянутой толпой – суть и смысл, завеса и есть. Казалось тут все без исключения Проводники. Но это бред, так не бывает. Проводник скотина редкая, а уж такой, что бы двигался по Зоне без болтов и датчиков – вообще по пальцам пересчитать можно. И не смотря на это, вопреки реальности суровой, все эти уроды, не пользовались ни болтами, ни датчиками. Он был уверен, хотя и не видел всех Тёмных сразу. Из-за того что группа сильно растянулось, а его регулярно дёргали за верёвку (намеренно, потому как если он запинался или падал, немедленно слышался истошный безумный смех из десятка глоток), он не мог видеть больше двадцати Тёмных за раз. И сколько шли эти двадцать, никто так и не кинул перед собой даже сухой веточки.
Тёмные чувствовали аномалии, как лучшие из Проводников. Факт, противоречащий всему, что Белый знал о Зоне…, впрочем, они не только в этом оказались уникальны. Жрать мутантов после одной выварки и при этом прекрасно себя чувствовать – тоже ведь дикость, но факт.
А помимо этого – шум. Они постоянно издавали кучу непонятных звуков, за редким исключением. Идут вроде, всё тихо и спокойно. Вдруг слева какой-то Тёмный падает на четыре кости и начинает истошно выть или стоит и хохочет. А то просто идёт-идёт, возьмёт морду к небу поднимет, да как заорёт! Поначалу Белый всё время на месте подпрыгивал, да покрывался ледяным потом. А в один из дней, вдруг заметил, что уже почти не обращает внимания. Привык, похоже…, воистину говорят, ко всему человек привыкает…
Как-то вечером, к нему, на карачках подползла миловидная девица, практически ничем не изуродованная. Минут пять она стояла на четвереньках, с интересом изучая его, своим слегка безумным взглядом. Потом подползла ближе, села и упёрлась ладошками в его коленки. Бровками подвигала, на что-то намекая. Не успел понять на что, как хрупкая ладошка скользнула к нему в трусы. Всё там мгновенно пришло в полную боеготовность, особенно этому помогло то, что второй рукой она расстегнула курточку, явив его взгляду, полную грудь с розовыми сосками. Он тяжко сглотнул, а она приблизила личико ближе к нему…, и тут случилось страшное.
Она улыбнулась.
За полными бледноватыми губами, обнаружился частокол остро заточенных зубов, и нижние клыки там явно не родные. Стало понятно, почему нижняя губа, кажется чуть более пухлой – её просто клыками оттопыривает…, всё что стояло, тут же упало.
-Ммм…, - сказал девица, глянув вниз и двигая там пальчиками. – Оно не хочет?
И приподнялась, буквально положив свою грудь ему на лицо. Против воли, боеготовность вернулась на место, штаны стали тесными, а потом опять случилось страшное – она выпустила на свободу одноглазого змея и её губы коснулись этого самого. А перед глазами мигом появилась картинка её приветливой улыбки. Всё снова в осадок выпало. Но наругать его не успели, так как девица получила затрещину и над ними нависла тень Хозяйки Стаи.
-Не смей! Оно дар Баалу! Нельзя!
Девчонка поднялась с пола, тряхнула головой и начала скулить почти по-собачьи, попутно уползая подальше отсюда. Белый было дело хотел поблагодарить свою спасительницу…
-Никому не сметь есть Священное мясо! – Рявкнула девушка, злобно сверкая глазами. – Ни единого кусочка не должно быть откушено! Если Могучий пожелает, мы получим часть Священного мяса, но не раньше!
Благодарить расхотелось. Он поспешно застегнул штаны, своими связанными руками.
До самого утра его терзал один и тот же кошмар – девчонка делает приятное его маленькому другу, а потом острые зубы сжимаются, слышится хруст и она сидит, жуёт, довольная вся, а он валяется по траве, зажимая руками куцый обрубок, истекает кровью. Но кошмар на том не кончается – все Тёмные, вдруг начинают ползти к нему, их глаза зажигаются красным светом и вся свора бросается на него, а спустя минуту, он видит лужу крови и обглоданные свои кости…, в общем, в тот день он совершенно не выспался.
С тех пор как-то лучше стал понятен смысл тех диких взглядов, что иногда на него бросали Тёмные. Он считал их злобными, безумными и дикими, однако, после сего случая, сумел лучше понять, что же они значат на самом деле. Не было там злобы. Безумия и дикости хоть отбавляй, но злобы ни на каплю. Только сожаление и желание откусить, хотя бы крошечный кусочек, приобщиться к Священному мясу, хранимому для какого-то долбанного Баала…, он всё лучше понимал, что его ждёт. Это путешествие, однажды, закончится. Тем, что его сожрёт какой-то хрен. Может даже без соли. Каждый день, каждую ночь он искал способ сбежать. Случая не представлялось. На переходе, вокруг него всегда было с десяток Тёмных, на привалах, примерно столько же их ложилось вокруг него на землю и сопели себе в две дырочки. В один из привалов он скинул путы и поднялся на ноги – просто поднялся, и даже шага ступить не успел. Лежавший рядом мужик, весь в клыках и металлических украшениях, не всегда притороченных к одежде, мягко поднялся рядом. И оскалился, злобно зарычав, почти как собака.
Его снова связали, снова как попало – он мог легко освободиться при желании. И спустя две ночи снова попытался. В этот раз проснулись сразу двое, один даже гавкал на него…
Иногда завеса останавливалась по абсолютно безумной причине. Такое случалось нередко, но чем это вызвано, ему довелось узнать далеко не сразу. Слышался выстрел, за ним безумный гвалт из хохота, воплей и воя, либо просто этот гвалт без стрельбы и Тёмные замирали на месте. Некоторые срывались с места и вприпрыжку бежали на тот фланг, с которого неслись вопли, другие, с заметным сожалением, оставались на месте. Что это и зачем, он понял, когда на центр завесы, напали сразу две химеры.
Они подобрались очень близко, а затем напали. И на земле, в тот день, должно было остаться, как минимум два трупа. Однако оба Тёмных, намеченных хищниками Зоны на роль добычи, прыгнули в сторону. Один спиной назад, на ходу выстрелив из дробовика, чем выбил существо из невидимости. Второй скрутил сальто и в полёте метнул топорик. Его химера возникла из ничего, с топориком во лбу. Что её, конечно, убить не могло. Существо мигнуло жёлтыми глазами и взвыло так страшно, так кошмарно…, Тёмные тоже взвыли. Хохот, рёв, вой, улюлюканья, кто-то хихикает, обнажая ножи – восьмое марта в психбольнице номер шесть млять…, однако, химеры на мгновение зависли. Чего хватило, что бы их окружила толпа, бросившая стрелковое оружие на полу. Все с ножами, топориками и тем, что росло из них самих. Как он тут же и увидел, все эти клыки и когти, были не просто украшениями. Какой-то парень, дико завизжал и прыгнул щучкой, налету ударив раскрытой ладонью, а на пальцах ногтей у него не было – только когти, точно такие же, как на руках химер. Бедняга захрипела, отступая и зажимая обеими лапами, до кости распоротую глотку. На беднягу тут же кинулась толпа. Она и напугаться путём не успела, как её растащили на сувениры. В прямом смысле – далеко не всё потом съели, отварив в котелках, на этих их странных кубах, источавших струю жаркого пламени. Большую часть запчастей химеры, Тёмные, участвовавшие в её разделке, ещё с неделю таскали с собой, кто на поясе, кто на веревочке, на шее, а Хозяйка Стаи, тоже рубившая беднягу в куски, несла её голову, насаженную на свой автомат. Всю дорогу несла. Словно римский центурион знамя легиона. Только вместо орла жутко перекошенная харя мутанта. Да и сама она на центуриона не походила никак.