Ей повезло, в каком-то смысле. Другая выжившая женщина, стала жертвой безумной игры, на целый час наполнившей здание её истошными воплями и радостными визгами, да хохотом Тёмных. Её раздели, затем обступили плотным кольцом. Биат первая нанесла удар – прыгнула в круг и ударила ножом, оставив неглубокий порез на груди женщины. Затем прыгнула обратно на своё место. Не успела женщина закричать от боли, как за её спиной двинулся другой Тёмный и шелковистая кожа бедняги, окрасилась новой кровью. Она металась в центре круга, а они наносили один порез за другим. Так длилось долго, Белый чуть не поседел от её воплей. А потом она просто села на пол и стала шептать молитву. Тёмные не остановились, порезов становилось больше. Девушка потеряла уши, нос, но продолжала молиться Святому Павлику и Господу, её голос становился всё крепче, пока на колени ей, не упали отсечённые её губы. Тут она упала на камень, и по зданию понёсся долгий протяжный вой, от коего волосы вставали дыбом, душа стыла от этого воя. В какой-то момент, это прекратилось. Наверное, быстро, но ему всё это показалось вечностью – беднягу так исполосовали, что она просто умерла. А эти твари, сели на пол и стали поедать сырое мясо, отрезая его прямо от тела, радостные, чавкающие, счастливые…
Поминки он пропустил – снова попытался сбежать. Затылок ещё болел после близкого знакомства с обухом топора. А вот челюсть – это после мужика из Греха. Его пытали после девушки, изрезанной на куски. Этого раздели, так же как и всех. Он был ранен тяжелее девушек и не дожил до конца «веселья», но и того что успел пережить – уже слишком. Ему зашили рот ржавой проволокой, её же продели под кожу на спине и связали с верёвкой, после чего Биат стала «выгуливать» его по зданию. Не просто так, конечно. Она подводила его к раненным Тёмным, останавливалась ненадолго, потом шла дальше. Первый раненный не проявил интереса. Второй потянулся вперед, и зубы впились в плечо пленного. Парень вздрогнул, потом истошно завыл. Тёмный сглотнул и откусил ещё, после привалился к стене, расслабленно прикрыв глаза и жуя откушенное мясо. Она потянула верёвку, кожа натянулась – парень понял, что с ним будет и попытался сбежать. Кожа лопнула, проволока вышла из его плоти. Биат расхохоталась и, ухватив его за руку, подтащила поближе к следующему раненному, а потом отошла в сторону – и они поползли к нему. Куча раненных Тёмных, навалилась сверху - парень стонал и выл, но не слишком долго. Может, умер от болевого шока. А может, кто-то перекусил артерию…, кровь текла из-под шевелящейся массы тел, жертву почти не было видно. Тогда Белый и попытался сбежать снова и сам не понял, как и откуда, получил прикладом в зубы.
Вот теперь очнулся, пленные, видимо, кончились, котлы пусты – поминки давно закончились, Тёмные валяются по углам, похрапывают, намаялись они за день, суки штопанные…
По лестнице спустился лысый мужик, вся голова утыкана клыками и когтями, кажется, будто это всё у него выросло вместо волос. Он прошёл мимо, добрался до девушки, распятой у окна, пристроился сзади, спустил штаны. Ухватился за полные бёдра бедняги из Греха и оба тела начали трястись от характерных движений. Девчонка не шевельнулась ни разу, а Тёмного нисколько не смутило, что, возможно, она мертва.
Закончив своё дело, Тёмный вытащил нож и отрезал кусок плоти со спины. Она так и не шелохнулась, всё-таки мертва…, жуя свежанину, Тёмный подошёл к нему. Сел напротив.
-Оно долго ничего не ело. – Сказал уродец, откусив ещё кусочек от шматка сырого мяса в правой руке. Прожевав, протянул кусок ему. Белый содрогнулся, наклонился вперёд – тошнило, но ничего кроме слюны на полу не оказалось. – Оно должно поесть. В животе пусто, Священное мясо должно быть толстым, когда Могучий захочет есть.
-Иди ты на хуй… - Выдавил Белый, как-то отстранённо подумав, что ему теперь всё равно…, ощутил укол совести – зачем он стрелял, когда Грех пошёл на приступ? Не стрелял бы, так побольше этих тварей сдохло бы…, а что бы с ним сделали грешники? Он ведь не знает насколько свихнувшиеся они. Может, всё было бы ещё хуже…, нет, ну куда уж хуже?
-Я на хуй не хожу. – Задумчиво жуя, ответил Тёмный. – Мне не нравится. Не понимаю, почему некоторым нравится. Я в пизду хожу. Мне нравится.
-Да хоть куда иди, только отсюда. – Прошипел Белый.
-Не могу. Могучий велел охранять это место. – Снова откусил кусок свежанины и задумчиво…, вот как вообще, в этих пустых, тупых глазах, может возникать задумчивость? Но факт, Белый уже далеко не первый раз замечал, как стеклянные глаза Тёмных, вдруг меняются, словно там, в глубине изувеченного сознания, вдруг подаёт голос то, чем когда-то были эти люди.
А может и правда? Может это так и есть? Вдруг они иногда вспоминают, кто они такие были в прошлом и их самих ужасает то, что они творят? Ну-ну, а единороги красно-чёрные и гадят в тапки по ночам…, грёбанный Велес, что б он сука сдох, со своими…
-Ешь. – Белый отшатнулся и грохнулся затылком о стену, с силой вытирая рот рукавом плаща – этот мудак, только что, сунул ему прямо в рот кусок мяса от этой несчастной девушки…, опять скрутило. – Нет, не блюй. Ешь. – Снова тычит сырое мясо…, ебать, человеческое сука мясо!!!
Девушка у окна застонала, приподняв голову…, живая.
-Я ещё принесу. – Заключил Тёмный, бросил в рот мясо и, жуя его, пошёл обратно к девушке. Только назад не вернулся – постоял в задумчивости, словно забыв, куда и зачем шёл, потом проскользнул под рукой девушки, спустил штаны и стал делать то же самое, что уже сделал немного ранее. Она запрокинула голову. Перекошенное лицо исторгло дикий, хриплый вой.
За спиной Тёмного насиловавшего её измученное тело, яркий свет полуденного солнца, пробился в окно и детали стёрлись, теперь он видел только тени и слышал радостное пыхтение насильника и жуткий стон его жертвы…
Свет стал слабее, солнце двинулось дальше, скрывшись за очередным полуразрушенным строением. Тёмный натягивает штаны. Девушка так и висит с запрокинутой головой – теперь она точно мертва…, насильник ухватил её за грудь и отсёк её почти под корень. Девушка не двинулась, глаза открыты, наполовину чёрные, нечеловеческие глаза…, Тёмный прошёл мимо, на ходу жуя кровоточащий кусок плоти. Он на миг остановился на лестнице, глянул на него. Зачем-то, опять же задумчиво, почесался пониже ремня, пожал плечами и пошёл дальше. Кажется, он забыл, что собирался сделать…, Белый с трудом поднялся – нужно бежать. Прямо сейчас, пока большая их часть дрыхнет мёртвым сном.
Он пошёл к окну, стараясь не шуметь…, проклятье. У второго окна слева, так же как и девушка, только спиной наружу, распят ещё один человек. В груди кровоточащая рана – судя по всему, огнестрел. Голова повисла, но грудь мерно вздымается, живой…, из-за опоры он не видел его со своего места…, может ли он просто уйти? Нет, нужно помочь, спасти…, а как он сбежит, с такой ношей на плечах, если сам еле ходит?
Он подошёл ближе, замер перед парнем.
-Извини бродяга, не могу. – Прошептал он, а парень поднял голову. Глаза затянуты чернотой, затянуты причудливо, даже для грешников – зрачки не тронуты, они зелёного цвета и выделяются так, что пробирает мистическая дрожь.
Парень открыл рот, но сказать ничего не смог – только с губ потекла кровь и слюнявый обрубок елозит по ним…, ему отрезали язык. И не только. Белый опустил взгляд, не в силах смотреть – и обнаружил, что у парня нет половых признаков. Вместо них, из паха торчит длинный рог, он такие видел на локтях атакующих химер...
Рог вдавлен в плоть, и облит какой-то жёлтой жидкостью. Они позаботились о том, чтобы парень не умер от потери крови слишком быстро.
-Всё-таки, я помогу тебе. – Прошептал Белый. Нож сверкнул, поймав лучик солнца, и лезвие разрубило артерию. Кровь ударила фонтаном, а в причудливых глазах грешника, отразилась благодарность…, в окно и валить отсюда, пока не передумал, пока не взял автомат и не пошёл валить этих выродков одного за другим…, ага, одного завалит, потом его оглушат и снова станут охранять. Что бы в один прекрасный день, их полоумный «бог», сожрал его самолично.
Он выпрыгнул в окно и тут же пожалел об этом – ослабевшие ноги подогнулись, голова начала кружиться. С трудом сдержавшись от крика, он упал среди обломков. Когда открыл глаза, увидел кусок ржавой арматуры. Сантиметра три от глаза. Чуть левее упал бы и…
Он поднялся. Перелез через обломок стены, затаился. Вроде тихо…, дикий хохот пронёсся по Припяти, откуда-то со второго этажа.
-Вставай! – Зарычал он, сквозь плотно сжатые зубы.
Кое-как поднялся. Последний раз посмотрел на здание. Его передёрнуло – в окне труп девушки, с одной отрезанной грудью, голова запрокинута, во втором мужик, которому он перерезал горло…, и все стены вымазаны кровью. А со второго этажа, в окнах и проломах торчат конечности мёртвых людей и мутантов. Кое-где, они связаны гирляндами и вывешены наружу, ветер качает их, они елозят по стене…, везде потёки крови…, руины, словно прямиком из Ада, словно тут портал и вот-вот раздастся рёв пламенеющего демона, который двинется по руинам, и от его раздвоенных копыт будут подниматься языки жаркого адского пламени…
-Я схожу с ума, я схожу с ума… - Бормотал Белый, двигаясь прочь, подальше в мёртвый город. Он старался двигаться, используя любое укрытие, старался идти бесшумно, избегая оказаться в поле видимости из окон осквернённого здания. И без остановки повторял те же слова, словно это какое-то заклинание, словно если он будет их повторять, его не заметят.
И не заметили. Он вдруг понял, что ушёл за границу руин, просматривавшихся из окон и с крыши здания, занятого Тёмными. Сбежал…, неужели сбежал?
-Ура. – Проговорил он, не услышав в собственном голосе ни единого оттенка не то, что радости, простого удовлетворения. Почему? Ну, он не взял оружия. А ещё перед глазами мужчина, которого съели заживо, в ушах всё ещё стоит его чудовищный вой. И та девушка, которую изрезали в куски, потом съели эти куски…
-Хватит! – Рявкнул Белый сжав кулаки. Ужасные воспоминания, слегка затуманились. Он посмотрел на свой пояс. Нож, датчик аномалий. Всё. Даже еды нет.