Монастырь ещё дремал. Но скоро забегают вездесущие монашки, чинно пойдут служить заутреннюю святые отцы, загремит утварью горемычный повар. Но пока что царство сна удерживало монастырь, с боями отступая из соседней деревни. Я вдохнул холодный утренний воздух полной грудью и задержал дыхание. Как же здесь красиво! Из-за холмов тяжело карабкался медный лик солнца и недовольно пускал дорожку по озеру. Сейчас бы окунуться в обжигающе холодную воду и хреначить «за буйки баттерфляем», как говорил незабвенный Лесь Подревлянский. Но нельзя — бегемотам и микробам чихать на утреннее вдохновение. Я медленно выдохнул. День не вступил ещё в свои права и не разогнал ночной холод. Горный климат, во всей своей красе. Чтобы занять время до появления слуг, а также уменьшить риск простуды, я пробежался в монастырский сад. Именно так, босиком, по утренней росе, начхав на жуков и гусениц.
Банальной зарядкой заниматься не хотелось. Рассвет привёл меня в состояние детско-щенячьего восторга, и душа требовала большего. Почему бы и нет? Я размялся, уделив особое внимание растяжке, и начал вспоминать. Первые ката. Простейшие блоки и удары. Никаких ухищрений, так, упражнения для отработки базовых стоек и движений. Ката чуть посложнее — серия Хейян, тоже простые удары и немного связок. Каждый ката сначала медленно, вспоминая движения и дать телу запомнить стойку. Повторить ещё раз — мы не гордые, движения должны быть максимально близки к эталону. В теле принца заниматься карате — сплошное удовольствие. У меня в самые лучшие времена (я не всегда был толстяком, закабанел года через три после университета) не получалось выполнять движения настолько правильно и с такой необычной лёгкостью. Молодец принц, атлет! А теперь перейдём к катам настоящим — Бассай дай и первая текки. Начинаю так же медленно, вспоминая шаг за шагом... Вообще, эти ката — последние, что я хорошо выучил, перед тем как бросить заниматься (работа, переезд...). Поверхностно помнил я ещё парочку чёрно-поясных ката, но именно что поверхностно. Повторю их ещё раз, очень медленно... Смотри ведь, восемь лет прошло, а вспомнилось, как будто вчера занимался... И ещё раз, уже на полной скорости. Ах, хорошо. Коричневый пояс — это вам не Брюс Ли, конечно, но он у меня честно заработанный. А вспомнить молодость для восторженного утра оказалось самое то. Я довольно потянулся и вдруг заметил Каасу. Блин, подкрался, нинзя африканский!
— Что это было, принц?
А действительно, что?
— Да так, восточное баловство... размяться захотелось по-особенному.
— Принц, а ты не хочешь позаниматься ещё? Это баловство выглядит довольно интересным.
— На фиг, жрать пора.
— Жрать? Но ведь в бою ты не скажешь врагу, что надо жрать...
— В бою я пошлю врага на хрен. — Этот разговор начал меня напрягать. — А сейчас пора жрать, и вообще, я как бы будущий глава страны, нафиг мне рукомашеством маяться?
— Например, за этим, — хмуро ответил Кааса и засветил мне в лоб.
Я отшатнулся и на автомате поставил блок. Такой же автоматический контр-прямой отправился негру в грудь. Он что, оборзел?! Кааса успел извернуться и огрёб по плечу вместо грудины. Прямой удар ногой ушёл в молоко, а я еле успел отмахнуться от оплеухи... Ёрш твою налево! Царя бьют! От второй оплеухи я увернуться не успел и получил по кумполу. Бешеный негр бросился на меня с намерением сграбастать... А вот это он зря... По борьбе мы поясов не имеем, но это и неважно. Я облапил Каасу ногами, схватил за левую руку и перекинул её на свою левую сторону. Он замешкался (не хотел бить принца по морде? или борьба здесь просто не развита?), я толкнул его ногами, создав промежуток между нами, и тут же загрёб его в классический «треугольник». В моём родимом толстом теле это бы не прошло... но у Ягбы ноги были поджарые и растянутые — «защёлкнулось» сразу. Я сдавил треугольник и для верности потянул психа за затылок к себе. Всё, уплыл. Для закрепления результата я подержал его ещё несколько секунд и сбросил с себя бесчувственное тело.
Твою мать. И что это у нас было? На попытку цареубийства не похоже, проткнул бы меня нафиг копьём, я бы мявкнуть не успел. Я попытался успокоить дыхание. Гадское стредневековье, вдруг откуда ни возьмись бьют морду. А вот и Берхан подоспел... Где же ты был, собака, когда твой дружок принца бил... Да, я бы сейчас огрёб адских звездюлей, если бы не поймал негра на приём. Я прокрутил в голове скоротечную схватку. На кулаках ловить было нечего... И, по-моему, Кааса сдерживал себя. Это он что, решил мне устроить внеплановую тренировку, трубочист долбаный? М-да. И что мне с ним теперь делать?
Смотрю на Берхана и думаю, прикончить Каасу сейчас, пока тот в отключке, или казнить позже? Вообще, как у нас в Эфиопии с покушениями на царское тело, пусть и в тренировочной форме? На самом деле я не кровожадный, я просто обалдел. Берхан видимо просёк о чём я думаю.
— Принц, прости его, он... он слишком рьяно исполнял твой приказ учить тебя воинским премудростям.
Да ну? Отмазчик нашёлся. С трудом сдерживаю желание покрыть Берхана многоэтажным матом... Я глубоко дышу и смотрю на озеро. Не бегемот ли там вдалеке? Помогает. Через минуту-другую ко мне возвращается способность рационально мыслить. Да, казнить никого не надо, не в том я положении, чтобы разбрасываться людьми. Спускать с рук тоже нельзя... Но вот с наказаниями... Хотя я его вырубил — тоже в некотором роде наказание. Весело, чую же, что мог он меня уделать стоя и не напрягаясь, но полез меня валить. Выпендривался? Нет, не думаю. Хотел закончить бой без нанесения телесных повреждений принцу? Вероятно. Но нарвался. Блин, спасибо тренеру, джиу-джитсу спасает наследника трона от позора. Я снова поворачиваюсь к Берхану:
— Приведи Каасу в себя.
Исполнение моего приказа занимает некоторое время — хорошенько я Каасу придушил с перепугу. Наконец оромец приходит в себя и тяжело поднимается на ноги. Я смотрю на воина с укоризной и разочарованием, как на глупого щенка, что снова нассал на ковёр.
— Очнулся. Ну что ж, я понимаю — то, что ты учудил, не было нападением на меня. Это радует. Но вот то, что ты ведёшь себя как дурак, меня огорчило. У вас с Берханом случаются регулярные приступы инициативы. Это не порок. Отсутствие контроля над оной — вот порок. Теперь слушай меня внимательно. — Я смотрю Каасе прямо в глаза. Вызова я там не вижу, только удивление поражением заведомо более слабому противнику. — Приступы инициативы у тебя будут повторяться, это неизбежно. Но вот когда ты сорвёшься эту инициативу претворять в жизнь, не посоветовавшись перед этим с начальством, то есть со мной... то нет, я не буду тебя карать или дисциплинировать. Нет. Ты просто-напросто гордой поступью отправишься... В общем, через какое-то время ты сдохнешь. В полной безвестности и с горьким осознанием того, что у тебя был шанс стать частью величия Эфиопии и оставить память о себе в веках, но этот шанс ты позорно просрал. Подумай над этим. — Я перевожу взгляд на Берхана. — Тебя это тоже касается. Мне рассказали о ваших художествах, но я думал, что назначение в моё войско остудит ваши головы. К моему разочарованию, я оказался не прав. — Мордой в лужу. Обоих. — Теперь марш на занятия с Женом. По дороге пришлёте ко мне слугу с мисваком и кипячёной водой для омовения. Кааса, если к вечеру не поймёшь, почему ты осёл, я тебе объясню, но надеюсь, что ты не разочаруешь меня ещё больше и поймёшь. Всё, брысь с глаз моих.
Да, страна необтёсаных негров. Сенсей чёртов. Ничего, я из вас выращу людей.
На завтрак к абуну я шёл в смешанных чувствах. Какое утро испортил мне этот горе-спецназовец! Я, конечно, сам дурак, мог бы и заметить, как негра перекосило от наплевательского отношения к его любимому мордобою. Да, я принц, а он солдат, и его дело молчать в тряпочку «с видом лихим и придурковатым», но мне нужны не бравые дуболомы, а сподвижники с мозгами. Посмотрим, может, до него дойдёт, что не царское это дело — кулаками махать. Если не дойдёт... отправлю формировать отряд спецназа... или стройбат — по настроению. Но всё-таки я его вырубил... Глупо радоваться случайной (если быть честным) победе над собственным подчинённым, но принцевому тестостерону, похоже, не прикажешь.
После завтрака у нас с Йесусом-Моа были традиционное кофепитие и беседа об образовании в общем и в монастыре в частности. Как я и предполагал, в монастыре образовательный процесс вёлся «как Бог на душу положит». В наличии имелось немалое количество различных текстов, но естествознание с математикой были на греческом, который знали целых четыре монаха, включая Йесуса-Моа. Великолепный каталог — в наличии были Эвклид, Геродот, Платон... Но тоже на греческом. Я не удержался и стребовал себе экскурсию в библиотеку, а также уроки греческого от одного из монахов (пригодятся ещё и с византийцами общаться). По дороге мы продолжили обсуждать учебный процесс в школе. Процесс несложен — учителя проводили семинары с группами студентов. Младшие монахи учили новоприбывших грамоте и счёту, а более продвинутые — вели занятия по богословию — единственный предмет, обеспеченный литературой. Причём книги, оказывается, писались не на амарике, а на староаксумском языке — геез. А я и не заметил при чтении, молодец автопереводчик. Кстати я обратил внимание, что начинаю слышать некоторые слова как бы... в оригинале, и с каждым днём на несколько слов больше. Интересно, я что, понемногу выучиваю амарик с оромским (на нём я всегда стараюсь разговаривать с Каасой), и через год-два автопереводчик будет не нужен?
Книгохранилище впечатлило — количество книг, наверное, как в школьной библиотеке. Не ожидал от эфиопов, удивили приятно. Само хранилище разместилось на втором этаже одного из монастырских зданий — подальше от земли и сырости. Книги (настоящие книги, в увесистых переплётах) были расставлены по деревянным полкам, а свитки аккуратно разложены на деревянных же стойках. Да, не дай бог — пожар. Греческих текстов была примерно четверть, а остальное на геезе. Монастырь-с, преобладание книг на религиозную тематику не удивляет. Абун показал одно из сокровищ монастыря — книгу на латыни, которую в этом монастыре никто прочесть не мог. Я прочёл лишь имя автора — Плиний, причём не знаю, какой из них, — Плиниев было как минимум двое.