Прочий «улов» был помельче. Несколько православных «пролетариев» из Джибути последовали примеру стеклодува Зенабу и реэмигрировали с семьями. Мастеров среди них не было, так что я распределил их в подчинение моему кузнецу и наконец-то прибывшему из Аксума мастеру-строителю. Кроме того, купчина удачно прибарахлился на рабском рынке, забрав товар у застоявшегося в городе пирата. Товар был довольно экзотический — пират брал добычу на востоке, и непонятно, как он вообще оказался на берегу Африки. Красивых женщин корсар распродал быстро, но вот на мужиков спрос был маленький, и после пары недель ожидания он с радостью сбагрил всё оптом моему купцу. Купец же взял восточников из-за моего интереса к индусам и китайцам.
С восточным товаром вышел конфуз — на амарике не говорил никто. На арабском тоже. Я даже не был уверен, все ли из плеников могли понять друг друга. Так что у меня в наличии была дюжина мужиков индусского и азиатского типов, с непонятным набором навыков и отсутствием языка, и одноглазая девица. Девица была фигуристой и могла бы быть красавицей, если бы не зияющая дыра на месте левого глаза и свежий шрам на четверть лица.
И вот стою я перед этой группой «глухонемых», рядом с довольным купцом, и думаю, что же я буду делать с ними всеми? Пожалуй, напрягу монастырскую школу преподавать рабам амарик, а там видно будет. И девку надо бы оформить к лекарю, пусть посмотрит, не загноилась ли рана. Ещё вопрос: делать ли купцу втык за привоз некоммуникабельного народа?
Пока я думал тяжкую думу и почёсывал затылок под кепочкой, из-за угла появился Хитрый Глаз. Пришёл слон, и ладно, тем более что народ не сильно слона боится — видно, знают, что за зверь. Внезапно девица всхлипывает и бросается к моему слону. Что за чертовщина? Пока я решаю, как на этот порыв отреагировать, девушка обнимает ногу слона и начинает рыдать. Гигант, как и я, удивлён — такого с моим слоном ещё никто не проделывал. Родину она вспомнила? Ну не могу спокойно смотреть на плачущих женщин. Подхожу к ней, кладу руку на плечо и спрашиваю:
— Индия? Хинди?
Она отрывается от слоновой ноги и смотрит на меня. Блин, с глазом её надо что-то делать — зрелище не для слабонервных.
— Ха джи.
Это у нас «да» или «ага»?
— Дели? Гуджарат? Пунджаб? Прадеш? — Перечисляю индийские названия, что приходят на ум.
— Ха джи, Пунджаб.
Ага, есть контакт.
— Сикх?
Сикхи, как мне помнится, были куда приличнее магометан.
— Нахи.
Это как, аналог нашего нах?
— Магомет, мухамед?
Только рэгхедов[2] мне не хватало.
— Нахи.
— Хинду?
— Ха джи. — Слёзы понемногу прекратились.
Я кладу руку на слона.
— Ганеша?
Она улыбнулась и что-то проговорила в ответ. Я не понял, о чём она, но у меня возникла идея. Я успокаивающе погладил девушку по плечу и направился к мужикам.
— Хинду?
Двое откликнулись, и я указал им отойти в сторону.
— Бенгал? Пегу? Тамил? — Ноль реакции. — Айютайя? — Четверо. Отправил их в другую группу. — Хмер? Дай Вьет? Лао? — Опять никого. — Жонг Гуо? — Сказал без особой надежды, но двое отозвались, оба узкоглазые и в возрасте, несмотря на то, что азиаты стареют медленно.
Остались четверо непонятно кого. Но уже добро — отсортировали индусов, тайцев, от них, правда, толку не жду, разве что массаж делать умеют, и даже китайцы есть! Сейчас попробую напрячь память и вспомнить пару фраз по-азиатски... По-хинди я кроме как «тике» ничего сказать не смогу, по-китайски разве что представиться и обозвать кого-нибудь свиньёй или белым чёртом. А вот по-тайски...
— Савади крап.
Четверо тайцев дёрнулись от неожиданности. Показываю на слона.
— Шаанг. — Кивают, поняли. — Пом шы Ягба Цион. — То есть зовут меня так.
Узкоглазики вразнобой что-то говорят в ответ. Поднимаю руку и останавливаю галдёж.
— Пом май кау джай. — Не понимаю я вас. — Май, па-са-тай. — Не понимаю тайский и всё. — Пом радж. — Добавляю в надежде, что поймут, что я здесь шишка.
Не знаю, может, и зря я с ними заговорил, всё равно из поездки в Таиланд и тайского разговорника я мало помню... Хотя, в худшем случае, обучу их всех амарику, и будут готовые переводчики и учителя языка. А в лучшем — у кого-нибудь из них будут полезные навыки.
Зову Жена и ставлю ему боевую задачу: разместить царскую собственность в монастыре и организовать их обучение амарику. Парень жестами объясняет мужикам на движение к монастырю, девушка всё жмётся к слону. Ладно, с ней я сам разберусь. Даю отмашку Жену и поворачиваюсь к купцу:
— Ну что тебе сказать, Нишан. Товар спорный, но я у тебя их всех беру, настоящий начальник может любому работнику найти применение. — Скромостью страдать не будем. — В следующий раз лучше, конечно, брать толмача к таким партиям, ну ничего.
— Будет исполнено, принц Ягба Цион. — Купчина отвешивает поклон. Этикет, что поделаешь. — У меня есть ещё два человека, которые могут быть интересны.
— Они тоже говорить по-человечески не умеют?
— Не совсем, господин. Они... арабы. — Здравствуй, Новый год.
— Арабы? Что они забыли в Эфиопии? Шпионы, что ли?
— Нет, господин. Они скрываются от правосудия султана. Через порт им было не уйти, и за скромную плату я предложил увести их туда, где султан их никогда не найдёт. — Коммерсант хренов. — Один из них старший ученик медикуса. К его несчастью, он навлёк гнев султана, не сумев вылечить его троюродного племянника.
— Подожди, — перебил я купца, — как они вообще тебя нашли? Если они скрываются от правосудия, как их стража не загребла?
— О, принц, во многих городах есть организации... людей, что помогают другим людям избежать проблем с законом. Христианским купцам в землях магометан полезно иметь связи с такими организациями.
Ни фига себе! Средневековая мафия. Надо будет взять на заметку.
— Понятно, мы ещё обсудим с тобой этот вопрос. — Как только я заведу себе хорошего начальника внешней разведки. — А пока, кто ещё у тебя есть кроме медикуса?
— Поэт.
— Поэт? На хрена мне поэт? — Купец немного завис, а потом, смущаясь, спросил:
— На хрена — это как, для содомских утех?
Какие, к чёрту, содомские утехи? Это вслух лучше не говорить... поймёт превратно, собака. Расслабился я с автопереводчиком, аккуратнее надо быть.
— На хрена — это значит, что я не вижу нужды в поэте. Впрочем, узнай у своих беженцев, готовы ли они принять христианство. Если готовы, пришлёшь мне на собеседование. Если нет, то мне безразлична их судьба. Теперь о делах мануфактурных. Отчёт о торговле передашь Жену. Ты планируешь дальше поехать по обычному своему пути по Амхарским землям, так?
— Да, принц.
— Хорошо, возьми на складе столько товара под реализацию, сколько тебе нужно, естественно, под запись. С ценами, как и в Джибути, определишься сам. И ещё я дам тебе один бесплатный, но полезный совет.
Я пристально посмотрел на купца, на его хитрую морду, добротную хламиду и зажиточное пузо.
— Слушаю, мой принц.
— Когда ты будешь писать мне отчёты, пиши правду. Всю. Правду. Я не алчен и не буду попрекать тебя прибылью. Злата хватит на нас обоих. Больше того: если я решу, что ты действуешь неразумно, я тебе об этом скажу, вместо того чтобы карать. Но. Если я узнаю, что ты мне лжёшь, даже в малом, кара будет страшна и неотвратима. Причём неважно, сколько времени пройдёт. Не прогадай, купец.
С купцом разобрался, осталась красна девица... или страшна девица, смотря как она лицо повернёт. Одета в тряпьё. Серое, грязное. В прорехах весьма сооблазнительно проглядывает смуглое тело. Росту девушка чуть выше среднего, но по сравнению с моей негритянской рамой всё равно миниатюрна. Волосы у неё спутаны и неравномерно обрезаны. Не знаю, насиловал ли её пират — на мой взгляд, фигура и нетронутая половина лица великолепны, но шрам и кошмар на месте глаза делают из неё героиню фильма ужасов. Опять же, не факт, что она соответствует местным идеалам красоты. Шрам свежий — могла получить его при попытке или же в процессе изнасилования. Хитрому Глазу она вроде бы понравилась — пока я разбирался с купцом, он её хоботом приголубил... Умнейший слон. Хотя я других слонов близко не знаю, может, они все такие умные. Царская кошка также поставила печать одобрения, потёршись о ногу индианки. Я забрался на слона, окликнул девушку и показал ей на место рядом с собой. А девица явно со слонами знакома — взлетела наверх ловчее меня. Показываю на себя рукой.
— Ягба Цион.
Теперь на неё. Девушка меня поняла и ответила:
— Симран.
Пробую продолжить контакт. Показал рукой на слона, а потом на неё.
— Махут?
Тут я обломался. Девушка разразилась речью и снова прослезилась. Ни черта не понимаю.
Забив на дальнейшее развитие коммуникаций с индианкой, я направил слона к деревне. У меня родилась мысль завести себе секретаршу. Заодно будет заниматься моим слоном, когда я занят. Завёз я её сначала к портному на обмер и заказал девушке комплект одежды (не будет же царская секретарша ходить в лохмотьях), а также «пиратскую» повязку на отсутствующий глаз. Помню Анжелина Джоли в каком-то фильме с такой повязкой смотрелась очень даже ничего. После портного поехали прямиком в монастырь, где я сдал девушку толстому лекарю Жену, а своему, мелкому Жену сказал оформить её на занятия амхарским.
До вечера я успел пообщаться с аксумским строителем. Говорили на тему строительства дамбы на реке с перспективой установки водяных колёс. Перепад между озёрами был неслабый, и речка бежала резво. Река шла пологим спуском на выходе из озера Ардиббо, врезалась в небольшое ущелье, резко устремляясь вниз, и потом расслабленно дотекала пару извилистых километров до Хайка. Часть ущелья я и планировал перекрыть дамбой, чтобы получить несколько метров рабочей высоты на колёса. Тем более местность позволяла разместить цеха в непосредственной близости от колеса (или колёс, как сдюжим) — ущелье расширялось, и с одной стороны у реки был обрыв, а с другой «поляна», которая частично затоплялась в сезон дождей.