Нет, ну почему все вокруг попаданцы как попаданцы. Кто в СССР, кто в Российскую Империю, кто в Киевскую Русь. А меня — к неграм. Хочется ругаться матом и бить авторов книг ногами. Хотя нет, читал я про одного — тот вообще в древний Eгипет попал. К фараонам. Рабом. Так что лучше не жаловаться, всегда может быть хуже. Я с опаской посмотрел на небо.
— Ладно, Жен, вали отсюда. И пришли кого-нибудь с тряпкой — вытереть пол.
— Мой принц, может, ты предпочтёшь подождать негуса нагаста в монастырском саду? — спросил меня монашек.
А вот это идея. Продолжать мочить ноги на полу мне не хотелось. Надеюсь, внешний вид монастыря даст мне ещё немного информации.
— Веди меня.
Монашек открыл дверь и засеменил по коридору. Я прошёл за ним и оглянулся на амбалов.
— Стражи, за мной.
Накачанные негры последовали за нами. Думаю, что их постоянное присутствие за последних полчаса помогло спасти мой рассудок. Кстати, об этом самом — я же понятия не имею, сколько прошло времени с моего пробуждения. Часов здесь нет.
Большинство домов монастыря оказались новостроем. То ли недавно имело место кардинальное расширение, то ли восстанавливали разрушенное. Не знаю, а спрашивать не хочу. Комната моя была в здании на оконечности монастыря. То ли восточной, то ли западной... Ещё бы знать, утро сейчас или вечер. Мелкий Жен провёл нас мимо ещё нескольких зданий, одно из которых было в процессе достройки, и до башни, которая выглядела явно старше всего остального, и стояла нетронутой с давних времён. Похоже, что она — это местная церковь, так как на крыше был сияющий позолотой крест. Кстати, слава Богу, что я в православной стране. Попал бы к мусульманам, и песец. Три жены, конечно, класс, но жить без свинины не хочу. Хочу сала. Блин, жрать хочу! Яблоко не спасёт отца Эфиопской монархии. Но господь — юморист каких мало — засунул убеждённого анархо-либертарианца в тушку черномазого принца. Интересно, здесь как, племенной строй, деспотизм или уже продвинутый феодализм?
Негро-Сусанин свернул направо и довёл нас до местного сада. Что-то смущает меня этот сад. Оливки я понимаю, но вот с какого хрена в Африке растёт джунипер? Кстати, как джунипер по-русски?.. Интересно, моя тушка сможет перевести английский на эфиопский? Лучше не рисковать. Вспомнил, джунипер — это можжевельник. Буду гнать джин из можжевельника, стану алкогольным царём Африки. Чёрт, опять крышу сносит… Фокус, фокус. Вернёмся к нашим баранам. Откуда в Африке можжевельник? И почему мне совсем не жарко? Солнце стоит высоко... блин, может, какой-то параллельный мир с неграми в Европе? Карта. Карта... Я плюхнулся прямо на траву и крепко задумался. Амбалы пристроились за спиной, а мелкий юркнул под оливковое дерево.
Минут через десять (хотя чёрт знает, сколько их прошло) меня озарило. Я вспомнил, что в Африке есть великий Африканский рифт, то есть разлом. (Кстати, надо следить за англицизмами даже в мыслях, а то ещё на экзорцизм нарвусь, если тушка облажается с переводом.) А вокруг этого разлома идёт, по-моему, плато, и плато это как раз в районе Африканского Рога, где находятся всякие Сомали и Эфиопии. Точно, в Железных Сердцах[3] почти вся Эфиопия показана как горы и холмы. А из этого следует, что озеро Хайк (ну и названия у них) высокогорное. Отсюда и можжевельник плюс отсутствие жары. Думай, голова, тюрбан куплю. Если вспомнить наши любимые Гавайи, то хвойный лес на вулкане рос где-то на полутора-двух километрах от моря вверх. Скорее всего, это место находится на подобной высоте. Тут мне пришла в голову ещё одна мысль. Если я правильно вспомнил, то два километра в Африке — не потолок. Та же Килиманджара была под пять кэмэ, или что-то около того. А горы должны быть ближе к разлому. И разлом то ли на восток, то ли на юг от Эфиопии. Я осмотрелся. На дальнем берегу озера гор видно не было. А вот на ближнем (монастырь оказался на небольшом полуострове) вроде что-то виднелось. Из обзора окрестностей я вынес две вещи. Первое — вечереет, но это не главное, а вот второе важнее: глазастая тушка заметила ораву, несущуюся на лошадях к монастырю, и это значит — у меня минут десять до того, как я увижусь с батькой моей чёрной задницы.
Адреналина в теле моего гормонального принца даже после двухнедельной лёжки было до… в общем, очень много. Хотя кто знает, меня тоже всегда прошибало на важных встречах. В голове назойливо жужжала мысль, что на интервью потенциального работодателя лучше встречать стоя, и я мигом поднялся с земли. Жен просёк в чём дело, никак по моей озабоченной физиономии, и куда-то испарился. Даже амбалы как-то подтянулись.
Я начал медленно и глубоко дышать (майнд овер мэттер, тьфу, опять английский попёр, держим плоть в узде) и постарался в последний раз собрать всё, что я знаю о негусах. Негус нагаст — царь царей, совсем как у Персов. Громкий титул им не сильно помог, но надо признать, что Эфиопы были единственной африканской страной, которую не схарчила Европа. Аж до тридцать шестого года, когда итальянцы наконец захватили Абиссинию. Эфиопия — страна древняя. Аксум, как помнится, общался с византийцами, а у кушитов, если не врёт Рудазов, была страна ещё в Шумерские времена. Хотя Кингу с ним, с Рудазовым, у него фэнтези. А вот Аксум вроде бы как имел отношение к библейской Шебе... Хотя нет, Шеба — это по-английски, по-русски... Саав? Да, царица была Саавская. Ну почему я читал вики на английском? И Ветхий Завет тоже. Неважно, главное, что в «батьке» должна быть державная гордость, хоть страна и позорная.
Тем временем орава доскакала до старой церкви и направилась к нам. Уже видна была толстая рожа лекаря Жена. Богато одетый всадник впереди должен быть негусом. Всё, хватит думать, пора встречать.
Орава негров остановилась. «Батька» спешился и подошёл ко мне. Он был с меня ростом и, пожалуй, пошире в плечах. На взгляд ему было за сорок, но я плохо разбираюсь в возрасте эфиопских негров. Морда у него была бородатая, с лёгкой проседью, на голове — грива волос. Глаза... глаза мне напомнили генерального директора одной крупной компании, где я когда-то работал, — глаза добрые-добрые и лицо по-американски улыбчивое, а надо будет, сей деятель сожрёт тебя и не подавится.
— Господь вернул тебя к нам, Ягба. — Негус обернулся к ораве: — Оставьте нас, я буду говорить со своим сыном.
Орава послушно повернула в монастырь, и мои амбалы почесали за ними. Батька же снова вперил в меня глаза. Да, Обама отдыхает. Буш тоже. Царь, очень приятно, царь.
— Я рад твоему выздоровлению, сын. — Что-то не рвётся «фазер» меня обнимать. Хотя кто знает, какие в Эфиопии семейные отношения... А сердечко-то бухает. — Следуй за мной.
Негус подвёл меня к берегу озера. Слабые волны тихо шуршали по камням, разбросанным на илистой земле. От сада тянуло запахом хвои.
— Ты знаешь, наш род восходит к самому царю Соломону. — Ёпт! — Именно поэтому Накуто-Леаб передал трон мне, чтобы Эфиопией правила династия, благославлённая Богом, ибо даже величия Лалибэлы не хватило для возрождения былой славы нашей Родины. Ты мой старший сын, а брат твой, Удым Арад, намного младше тебя, и господь дал нам урок твоим беспамятством. Ты понимаешь, в чём этот урок?
— Наследник не должен чёрт-те где гарцевать на лошади. — Хмуро ответил я (ненавижу лошадей). На лице «батьки» промелькнуло удивление. Так, похоже, моя тушка сообразительностью не отличалась. Была не была. — Отец, Господь дал нам не только этот урок. — Негус вопросительно поднял бровь. Надеюсь, я правильно понимаю его мимику. Ну всё, назад дороги нет. — Господь вернул меня не полностью. Он оставил себе почти всю мою память.
— А теперь, сын, объясни свои слова, подробно, медленно и по-русски.
В голове звякнул тревожный звонок — по смыслу перевелось «по-русски», но я отчётливо слышал «амарик». Неужели автопереводчик начинает глючить? Упаси Господь.
— Я не помню ничего до моего пробуждения. Я не узнаю никого вокруг. Я знаю, что ты мой отец, но я не могу вспомнить ни одного дня с тобой... Я не помню, как я впервые сел на коня, не помню, когда впервые взял в руки саблю. В то же время я знаю, что такое конь и сабля... Я принц, но я не помню, как живёт мой народ. Опять же, я знаю, что наша страна зажата между землями недругов и дикарей, а ближайшие братья по вере живут далеко на север от Египта. Господь решил дать мне воистину страшный урок... Я не помню свою мать.
— Твоя мать умерла десять лет назад, сын.
Негуса, похоже, проняло. Mне не приходилось подделывать шок, достаточно вспомнить, как я недавно увидел свои руки, и вот тут проняло и меня. Не знаю, тушка ли постаралась или ошмётки личности принца, но я вдруг ярко осознал, что я не дома и обратной дороги не предвидится. А это значит, что ни родители мои, ни жена, ни дочь в этом мире не родились. Их просто не существует.
— П…ц.
А вот это, похоже, вышло на чистом русском, и мне было плевать, поймёт ли меня Негус. Сбой в системе. Но Негус, похоже, тоже завис и не обратил внимания.
Мы стояли молча. Не знаю, о чём думал Негус, а у меня перед глазами встала семейная жизнь... Наше первое свидание прохладным сентябрьским вечером. Первый поцелуй... Сотни вечеров вместе. Переезд в общую квартиру. Я на одном колене с кольцом в день Святого Валентина. Поездки по Европе и обеды на нашей кухне. Покупка дома. Её беременность. Рождение дочери. Тысячи больших и маленьких радостей. Её лицо, которое всё так же лучилось любовью из года в год...
А затем моя крыша незаметно съехала. Мыслями овладели поиски звёздных врат в Гизе и, через них, квантового зеркала. Приехали. Революция, о которой мечтала съехавшая крыша, наконец, свершилась. Я, конечно, люблю строить планы, но такой бредятины... Да, ближайший психиатр родится веков через семь. Я вдруг представил, как доживший до мафусаиловых лет негр в набедренной повязке сидит на приёме у Зигмунда Фрейда и втирает ему про переселение сознания и гоаулдов. А Фрейд ему в ответ: «Это всё от того, что у вас нереализованные фантазии о сексе с вашей матерью и сестрой. Переселение душ символизирует ваши родственные отношения, а черви-паразиты — это символ вашего полового органа и проникновения в женскую плоть...» Мне полегчало, видимо, бред бредом вышибают. Или это у нас, пиндосов, особо устойчивая психика.