Бойцы понимающе переглянулись. Некоторые события стоит не только не торопить, но и отдалять. Впрочем, этим увлекаться тоже не надо. Делай, что должно, и будь что будет. Умные люди японцы.
— Берхан, координация штурма обеспечена?
— Да, принц. С рассветом команды сапёров подорвут стену там и там. — Он указал пальцем на планируемые места атаки. — Третья команда будет в резерве, на всякий случай... Я немного обеспокоен тем, что из моей группы никого не будет. Всё-таки с маскхалатами мы тренировались намного больше новобранцев.
— Знаю. Но план мы обсуждали вместе. Сам понимаешь, что каждый из твоих — наперечёт. Сэйфэ, что по твоей части?
Полковник тряхнул головой.
— Принц, ты вместе с памятью, похоже, потерял и страх, и рассудок. Но мне это даже нравится. Или сдохнем, или станем героями. Со щитом или на щите.
— Спартанец выискался на мою голову. Кто не рискует, тот не пьёт ш...э.... спиритус.
Бравый полковник вдруг сморщился.
— Принц, я тогда лучше рисковать не буду. Спиритус пьют только самоубийцы.
— Правильно, нечего эту гадость пить. Пусть арабы пьют. Но по делу?
— По делу вопросов нет. План ясен, пути выполнения видны. Только...
— Что?
— Принц, ты, главное, около полуночи в сортир не ходи — а то будет неожиданная вылазка врагов, и все наши планы пойдут ишаку под хвост!
— ... — прошипел я под хохот бойцов. — И насколько эта шуточка разошлась?
Сэйфе потупился, а вместо него мне ответил Берхан.
— Ну... обычно, когда наши замечают, что ты пошёл оправиться, то полковник командует строиться для отражения атаки.
— Да врёт он всё! — вспылил Сэйфэ. — Один раз только тренировка совпала с твоим походом… ну, туда. Совпала, я сказал!
Берхан только хмыкнул.
— Суеверные вы мои. — Я демонстративно закатил глаза. — И с этими людьми мне предстоит строить светлое будущее.
— А светлое будущее — это как?
— Построим — увидишь, Берхан. Сейчас главное — операция «Иерихонский Осёл» Будем отвлекаться, не избежать песца.
— Когда-нибудь я совершу паломничество в далёкие северные земли. Что же это за лиса такая, что ты её постоянно упоминаешь, принц?
— Если не замёрзнешь в пути — сам увидишь. Впрочем, если замёрзнешь, то тоже увидишь.
— То есть если я доберусь до дальнего севера, то песец мне так или иначе обеспечен?
— Хорошо сказал, Берхан, надо взять на заметку. Кстати, вопрос к вам. Есть идеи, как Симран в лагере оставить?
Спецназовец сдавленно хмыкнул, а Сэйфэ покачал головой:
— Слишком много воли ты ей дал, принц. Где это видано, чтобы женщина в бой шла, не убоявшись сотен всадников? Сейчас уже поздно, вкусила она жизни воинской и пристрастилась. Нет, не оставишь ты её в лагере, кроме как со слоном. А слон тебе нужен. Разбаловал ты её. Вот я, когда женюсь...
— Знаешь, Сэйфэ, — перебил я заболтавшегося полководца, — у моей Симран есть сестра. Такая же непоседа, только на год младше. Так вот, женишься ты на ней. И посмотрим, насколько реальны твои размышления.
— Э-э… ты шутишь, принц, да?
— Кто знает? Может, шучу, а может, и не шучу...
— К чёрту такие шуточки! Я лучше монахом стану. В моей семье командовать буду я!
Глядя на нашу перепалку, Берхан оседал на землю, сдавленно хихикая.
— Размечтался. Я поговорю с ычеге, и всё равно тебя женю, будь ты хоть трижды монах.
— О, горе мне! Остаётся только героически погибнуть сегодня ночью.
— Трагична судьбя тех, кто насмехается над принцем, Сэйфэ. Ладно, поржали и хватит. Вперёд по делам. Сбор на закате, у берега.
Операция «Иерихонский Осёл» начиналась как упражнение в стратегическом планировании для моего нового штаба. Мы долго спорили, обсуждая множество деталей и вероятностей, а потом, доведя план «до кондиции», отложили его в долгий ящик. Ибо реализация его казалась невозможной. Изменилось всё по двум причинам. Во-первых, полаявшись с царём, хотелось повредничать. Во-вторых, неожиданная доступность водного транспорта перевела план «Осла» из разряда отвлечённого бреда в категорию теоретически осуществимого. «Осёл» — это всего лишь план захвата порта, пользуясь суматохой штурма.
План довольно прост — сложный план просто невозможен в наш век, когда банально нет возможности знать точное время. Мы тихо подплывём, захватим корабль-другой. Потом, когда начнётся штурм, мы внезапно высадимся в порту и покажем отступающему врагу «кузькину мать». Если же штурм провалится, нам придёт тот самый зверёк, которого я так люблю поминать к месту и не очень. На самом деле, план проработан более детально, но... эти самые детали как раз и не переживут контакта с врагом. Одна уже, кстати, всплыла. Оказалось, что плавание в ластах в пресной воде Хайка и Ардиббо весьма отличается от плавания в морской воде. Хорошо, что во время отдыха на перешейке мы додумались освежить навыки — иначе весёлое хлопание ласт по поверхности воды мигом бы похерило всю скрытность. Сколько ещё этих деталей выявится? Не знаю. Ну ничего, в худшем случае сожжём к такой-то матери весь их город. Или порт... В общем, насколько хватит зажигательных гранат. Даёшь русское «авось» в эфиопском исполнении!
А войско не дремлет. Идёт подготовка к осаде. Встали уже шатры, расчехлялись и собирались осадные лестницы (хоть что-то у наших негров было по части осадной техники). Контрвалационных линий, правда, никто не строил. Обычных циркумвалационных — тоже. Это я так умничаю... точнее, нервничаю. Хотя сам виноват. Мог же спокойно сидеть в тылу со слоном и секретаршей, вернее, уже двороначальницей. Но нет, мне приспичило внести небольшую, но личную лепту в дело захвата вражеской «цитадели». Почему? Совсем не потому, что мне так уж захотелось погеройствовать. Просто нужно нарабатывать авторитет: и в войсках, и пошатнувшийся недавно в глазах царя. Так что да, всё не гордыни ради, а сугубо для дела. Нужно посеять в умах и сердцах народа простой лозунг: «Путь Чёрного властелина (меня) — это путь побед малой ценой и с большой добычей». В нашем случае, малая цена — это подрыв стен и немедленный штурм, вместо недель или месяцев долбления в городские стены. А большая добыча — пресечение бегства султана путём закрытия порта. Уверен, что эта магометанская сволочь схватит мешок с золотом и рванёт из города, как только всерьёз запахнет жаренным.
Остаётся только готовиться. В моём случае, одеть «бронежилет», вкрутить детонаторы в две «осколочные» гранаты и не забыть в лагере кувалду. Ах да, ещё упаковать секретаршу. В памятный (мне) голозадый бой Симран залезла в мой старый доспех. Тот самый, которому я совсем не доверяю. Но на безрыбье и рак рыба, так что доспех я подарил индианке, и за прошедшие дни наш оружейник должен был ей это разукрашенное старьё подогнать.
У места дислокации слона меня ждала несколько ошарашенная индианка. На мой вопрос, в чём проблема, она молча указала на палатку, в которой лежал подогнанный доспех.
— ... — Слов нет, одни выражения.
— ... — согласилась со мной Симран, добавив целую тираду на своём языке.
— Погоди. Бхаанчод — понятно, сестролюб. С лобковой вошью тоже. Пот с зада ящерицы — это само собой. А причём здесь сын филина?
— Это идиот.
— Действительно, идиот. Только кретин мог приделать на боевой доспех сверкающие сиськи.
Огромные, посеребрёные, начищенные сверкающие сиськи с рубиновыми сосками. Песец. Женщина с огромными латунными сиськами из фантастического романа про Велисария отдыхает.
— Воистину... Гадай теперь, клиника у него, или просто в голову не уложилось, что ты в этом металлоломе на дело пойдёшь.
— А что такое клиника?
— Болезнь, неизлечимая. В его случае — болезнь головы.
— А может без доспеха?
— О! Точно. Доспеха нет, значит ты остаёшься в лагере.
— Ни за что! Слон идёт, значит иду и я.
— Тебя же убьют сразу! У тебя на груди будет большая сверкающая мишень! Одну стрелу эта железка может и выдержит, но в тебя их всадят штук двадцать!
— Ну и пусть. Я иду!
— ...
— Ягба, ты лучше придумай, как это исправить. Ты же умный. — Индианка хитро улыбнулась, видя, что спор выиграла.
— Вумный як вутка.
— Что это было? Русский язык?
— Почти. — Тут мой взгляд наткнулся на грязный пустой мешок тёмно-серого цвета, лежавший подле палатки. Я мерзко осклабился, поднял мешок и достал кинжал. — Живём. Учи новое слово — маскировка.
— О, Кришна! Ягба, неужели ты заставишь меня надеть этот ужас поверх доспеха?
— Ещё как заставлю. В следующий раз будешь проверять, что за ... делает тебе сбрую.
— О, Кали... — Девушке только и осталось, что сокрушённо покачать головой.
— Ну вот. А ты ещё не хотела меня учить ругаться на хинди.
— ...
— Что? Тысячу чего мне в зад?
— Так, уроки языка на сегодня закончены. Зайду за тобой через час. — Я счёл наимудрейшим ретироваться, пока расстроенная индианка не посвятила меня в тонкости родного языка по самое нехочу.
— И куда мы поплывём? Темно, как у негра в дупле.
— Ай, зачем врёшь, а? Наверху кусок луны светит, звёзды совсем яркие. Светло почти, да? Как в дупле у эфиопа, сейчас. Вот у негра там да, темно, — отозвалась чернота сбоку. Только белки глаз сверкнули.
— Да уж, по негритянским дуплам знаток у нас только один.
— Зато какой! Даже принца напугал!
Ночь зашлась тихими смешками.
— Спецназ, прекратить галдёж. — Голос Берхана. — Плывём по нитке, как тренировались. Ачан, ориентиры видишь?
— Вижу, всё вижу. Я и корабль вижу. — Донеслось со стороны и сверху.
— Пойдёшь первым, держи нитку. Всё, пора, в воду.
Одна за одной две дюжины тёмных, почти невидимых в ночи фигур вошли в чёрные волны. Уже через минуту только следы на песке могли рассказать о том, что здесь была группа спецназа, но разглядеть эти следы во мгле было невозможно... да и некому. Лишь несколько поодаль горели рыжие звёзды костров, очерчивая границу осаждённой Таджуры.
Диверсанты плыли не слишком быстро. Но недостаток скорости более чем компенсировался отсутствием шума. Шелест их дыхания легко глушился редким плеском волн ночного залива. Казалось, сама ночь решила подыграть сумасбродному плану Чёрного властелина. Света луны было как раз достаточно, чтобы не затеряться во мгле, но фигуры пловцов на фоне тёмного моря не смог бы различить даже зоркий «людоед» Ачан. А таинственного морского свечения, что могло бы поставить крест на скрытности предприятия, не наблюдалось уже несколько суток. Видно, заклинание принца «Да пропади ты пропадом, чёртов зоопланктон», было весьма действенным и хорошо напугало духов моря.