– Это к Тамару – он будет только рад.
– Ага. Но всё это далёкие-предалёкие планы. Дай бог, чтобы мы через десять лет были готовы дать мамелюкам по сусалам… Ладно, пора мне спать, абун. Завтра будет новый день.
Глава 4Труд приносит свободу
Изавертелось. Почти всё время с четверга по субботу я провёл за ректификацией. Беседы с Йесусом-Моа перекочевали на послеужинное кофепитие, и с утра до вечера я сидел с Тамаром в лаборатории, где мы совмещали алхимию, занятия греческим и тренировку персонала. После частичного успеха с ректификацией начались обломы. Тестовая колонна начала захлёбываться и выдавать вместо ректификата самогон. Какое-то время процесс шёл как надо, но потом начинал портиться ректификат. Причину мы найти быстро не смогли, тем более что пришлось отвлечься на лаборантов.
Деткам я раздал банданы и портупеи. Портупеи оказались полезными – они не давали хламиде сильно болтаться, а болтающаяся одежда на производстве – чревата. Жену, чтобы парень не нервничал, я торжественно присобачил две медные бляхи на портупею – начальник, однако. Как начальника я тут же нагрузил его обеспечением грамотности лаборантов – или учи сам, или привлекай монахов из школы, но чтобы детки через неделю могли считать (сложение, вычитание). К несчастью, быстро выучить их читать и писать на гротескном негро-алфавите не представлялось возможным. Одна радость, что сын деревенского старосты, которого, оказывается, завербовал Жен, читать уже умел. В общем, после церемонии «вступления в ряды» мы засели за перегонку и ректификацию: я думал, почему ломается процесс, а Тамар с Женом проводили с детьми ускоренный «курс молодого алхимика».
В пятницу меня осенило. Я – идиот и забыл, что в ректификации основной механизм работы – обмен фазами между паром и конденсатом. Естественно, я в колонну вставил совершенно неадекватное число тарелок. Дальше – хуже. Ночью основательно поработал мозг, и я припомнил пару трактатов о самогоноварении, которые описывали ректификацию. В общем, если без термометров мы как-то проживём (опять же методом научного тыка и регулировкой подачи тепла), то без наблюдения за давлением в колонне и регуляции подаваемого пара из котла-дистиллятора у нас будут постоянные обломы с захлёбыванием. Резолюция – хоть убейся об стенку, но нужны стеклодув и ртуть. Примитивный манометр я спроектирую, с герметизацией проблему решим греческой замазкой, но без стекла и ртути будем сосать… лапу.
Русские, конечно, не сдаются, и я про… занимался всю пятницу, пытаясь вывести опытным методом температурный режим, в котором ректификация не накроется. Не получилось. Ну ничего, технический спирт тоже нужен! Причём его можно получать просто повторной перегонкой, без ректификации. В пятницу после обеда, вконец умаявшись с ректификацией, я хорошо поднял себе настроение, соорудив примитивные коктейли Молотова на техническом спирте. Парой эрзац-зажигательных гранат спалили к чертям сухое дерево. Мы крутые. Детям очень понравилось – а кто из нас не любит играть с огнём?
Чтобы не терять время, я засадил детей за изготовление ректификационных тарелок из глины вдобавок к перегонке технического спирта. Гончар сначала упирался (кому нужна орава непрошеных учеников), но против принца не попрёшь. У командного менеджмента есть свои прелести. Со стеклодувом мне пока не повезло, но я надеялся найти мастера в Джибути. Магометане стекло делали, а поездку к «соседям» организовать будет куда легче, чем переть в Азию или Венецию.
В субботу тоже гондурасили. Шаббат Шаббатом, но я пробил себе «благословение» на богоугодное алхимическое дело, да и соблюдение Шаббата у нас было не такое строгое, как у иудеев. Даже не пришлось тыкать пальцем в цитату из Евангелия о том, что суббота – для человека, а отнюдь не наоборот. Кузнец подогнал второй перегонный куб, – Абеба училась не по дням, а по часам – сказалось детство, проведённое в кузне, – так что производительность увеличилась значительно против ожидаемой. Жалко только, что досрочное изготовление мясорубки не предвиделось.
Пока суд да дело, вылезла сырьевая проблема – браги в деревне было запасено совсем не гигантское количество. Поля вокруг надежду тоже не внушали. Ужас. Спасли меня монахи. Когда я сетовал Тамару на недостачу сырьевых культур, я упомянул сахарный тростник. Мой грекофил встрепенулся, сказал, что ему нужно сбегать в монастырь, а через два часа меня обрадовал. Оказывается, басурмане культивируют этот самый сахарный тростник недалеко от Джибути. Думаю, нужно будет туда съездить, не дожидаясь возвращения негуса нагаста. Охранная полусотня у меня есть. Транспорт – найдём. Осталось придумать, что в Джибути продать, – идти порожняком и тратить казну не хотелось.
К субботнему вечеру наш первый аврал пришлось прекратить по религиозным причинам – если на Шаббат можно было забить, то на воскресенье забивать было вредно. Да и работать без выходных – это удел бизнесменов и энтузиастов, то есть мой с Тамаром.
В ночь на воскресенье мне приснился сон. Я был в городе слонов. Слоны бродили по улицам, толкались в магазинах, ходили в школу. Я увязался за одной из групп слонов-школьников и попал к ним на лекцию, где Адам Смит, почему-то в красноармейской форме, с пистолетом Макарова в руке и мешком за спиной, вещал о разделении труда в производстве булавок. После той лекции слоны пошли в цех собирать автомобили.
Когда я проснулся и отошёл от офигения, мне стало ясно, что во сне мой мозг работает лучше, чем днём. Мануфактура и ширпотреб! Вот и ответ сначала на то, с чем переться в Джибути, а потом и на чём сколачивать первый миллиард. Кстати, с булавок можно и начать.
После утренней службы я провёл опрос по булавочным изделиям среди моих знакомых. К вящей моей радости, массового производства оных не было. Найти ещё несколько перспективных изделий, организовать мануфактуру – и трепещи, исламский мир. Чёрный властелин пойдёт за баблом. А бабло, как известно, побеждает зло.
Следующим шагом было уламывание кузнеца, который был не слишком настроен испытывать на себе сомнительные нововведения. Можно, конечно, заставить, но я решил пойти другим путём. Когда Берта резонно заметил, что ему нужно кормить семью, а нововведения – это неизбежный риск, я предложил купить у него кузню, а его самого с дочкой принять на государственную службу с окладом равным его среднегодовому заработку. Поскольку жили мы не в крючкотворном двадцать первом веке, а в дремучем, но пока ещё честном Средневековье (кто-то сомневается в честности наследника Эфиопии?), проблем с доверием не возникло, и, подумав, кузнец согласился. Под эту сделку я провёл ещё одно нововведение: нотариально-монастырский учёт. Контракт мы с Бертой оформили в монастыре, где моим велением была заведена архивная книга. Отчётность, отчётность и ещё раз отчётность.
Принятие кузнеца на службу было достаточно весёлым – иронию получения портупеи с двумя собственноручно изготовленными серебряными бляхами он оценил. Абеба получила одну медную бляху. В основном чтобы Жен не завидовал и чтобы она была выше рангом, чем лаборанты. В уме я начал планировать будущую систему рангов. Медь для «пролетариата» и учеников. Серебро для мастеров и профессионалов. Золото для высшего управленческого и преподавательского состава. Чем больше блях, тем круче. Так, кандидаты ходили безбляшными, ученику одна бляха, Жену, как «продвинутому ученику», пока две, надо будет – повышу и повешу ещё блях. Берте, как ценному кузнечному кадру, сразу две серебряные. Также начали оформляться идеи об использовании разных геометрических форм. Тамар, кстати, бляхораздаванием тоже заинтересовался, но был мягко обломан:
– Ты у меня идёшь по церковной линии – как постриженный монах. Мирские цацки тебе на фиг не нужны. И вообще, иерархию среди монахов разводить не стоит – вы и так слуги Господни, что делает вас выше слуг человеческих. С церковью у нас священный союз, и я надеюсь, что таких, как ты, монахов, трудящихся на благо страны, в будущем будет много. В идеале я хотел бы, чтобы монахи-профессионалы не занимались карьеризмом, а просто получали все необходимые полномочия для работы. Например, ты. Я хочу поставить тебя пока главным по ректификации, а сам займусь организацией завода. Так что все бляхоносцы, работающие на ректификации, будут подчиняться тебе.
Стать главным по ректификации Тамар согласился, да и идея, что монах главнее бляхоносцев, ему польстила. Кстати, слово «бляхоносцы» к моим работникам прилепилось, но, к счастью, в отличие от русского языка, в амхарском это название не несло негативных оттенков. А идея, высказанная Тамару об использовании монахов, мне понравилась. Этакий НКВД, основанный на религии вместо материалистичного коммунизма. Это вам не лозунг «Народ и партия едины», а потенциально реальное единство монархии, духовенства и народа.
Я потом детально расписал идею включения церкви в госаппарат моему абуну. Оказывается, «батька» уже занимался чем-то подобным, но ему не хватало опыта. У меня же были готовые шаблоны из будущего, по которым можно выстраивать костяки организаций.
С официального одобрения Йесуса-Моа в его роли акабэ сэата (поддержку от Текле Хайманота он гарантировал) мы организовали два монашеских ордена. Орден Соломона – монахи, которые будут толкать науку. Экспериментаторы, теоретики, исследователи. И орден Десницы – церковный спецназ. Хотя «организовали» – это очень громко сказано. Мы определили задачи орденов, порядок их подчинения церкви и негусу нагасту (например, главой ордена Десницы планировался сам негус нагаст), абун составил устав на базе существующих традиций и положений. В ордене Соломона у нас был один Тамар, а в ордене Десницы числилась пятёрка молодых монахов, которую сейчас муштровали Берхан и Кааса. Требовалось одобрение негуса и ычеге, но с этим проблем не ожидалось – Йесус-Моа великолепно знал обоих и ожидал положительной реакции.
Но вернёмся к мануфактуре. Сказать легко – мы создаём мануфактуру. Но, как всегда, суровая правда жизни показывает разницу между теорией и практикой. Уже обжёгшись на ректификации, я решил снач