Я стала отбиваться мечами, но не смогла увернуться от всех стрел, и одна пронзила мое левое плечо. В глазах тут же вспыхнули искры. Я вскрикнула от боли и опустилась на колени, глядя на длинную палку с оперением на конце. Стрела вошла чуть ниже ключицы, но не насквозь, поэтому я вцепилась в древко и резко ее выдернула. Это было куда больнее, чем порез от клинка Улуга или рана от метательного ножа, доставшаяся мне при побеге из гробниц. Боль была такая сильная, что меня будто с ног до головы окатили расплавленным железом. Я не могла ни думать, ни шевелиться, только ошеломленно смотрела на окровавленный наконечник и алое пятно, расплывающееся по светло-серому дэгэлу.
– Шамай! – воскликнул Дэмир, вспомнив о моем существовании.
Я не успела опомниться, как он подлетел ко мне, закинул мою правую руку себе на плечо и поднял на ноги. Мы двинулись к лошадям, и хотя стрелы продолжали летать, они меняли траекторию, словно обходя нас стороной. Дэмир легко подхватил меня и закинул в седло, а потом за секунду запрыгнул рядом и пустил лошадь подальше от дворца. Всё происходило так быстро, что я едва улавливала ход событий. В одно мгновение мы находились на площади у дворца, в другое – уже ехали по узким запутанным улицам Маркиании.
– Держись, – скомандовал Дэмир.
Я ухватилась за ручку спереди седла. Перед глазами всё расплывалось, меня мотало из стороны в сторону, и я в любой момент могла свалиться с лошади, поэтому Дэмиру пришлось держать не только поводья, но и меня поперек живота.
Вдали от дворца нас никто не пытался убить, однако расслабляться было еще рано. Мы не покинули город, а значит, по-прежнему находились в опасности.
– Потерпи немного, – сказал Дэмир и, не получив ответа, с нажимом спросил: – Шамай?
– Я жива, – тихо произнесла я.
Мне было так больно, что я почти теряла сознание, но старалась держаться. Сегодня я не умру, это я точно знала. Это обычная рана, которую несложно вылечить. Она уж точно не сравнится со сломанными ребрами, с которыми я мучилась в гробницах.
Не сравнится, – горько подумала я, – но всё равно невыносимо.
У главных ворот нас поджидал отряд стражников. Точнее, они просто охраняли выезд из города, но, завидев нас, мигом преградили путь. Наверное, они уже нашли тела своих товарищей и не собирались никого пропускать.
Ворота были уже почти распахнуты, а значит, Дэмир начал их открывать еще издалека. Мы не стали тратить время на бой со стражей и просто перескочили через них. Лошадь прыгну ла, сбив кого-то с ног, а когда приземлилась, в мою рану как будто снова вонзилась стрела. Я простонала от боли и качнулась. Дэмир вовремя успел придержать меня за плечо, а иначе я бы точно свалилась.
– Прости, – выдохнул он.
Мы покинули город и понеслись в лес. Мне очень хотелось провалиться в сон, чтобы сбежать из ужасной реальности, но я позволила себе лишь немного расслабиться и прикрыть глаза.
– Нужно где-то остановиться и осмотреть твою рану, – проговорил Дэмир.
Я ощутила, что лошадь сбавила скорость, и открыла один глаз, чтобы посмотреть, где мы. Нас окружала лесная глушь, и я надеялась, что здесь не поджидают неприятности.
– Бывало и хуже, – выдавила я из себя.
– Что значит «бывало и хуже»?! – громко возмутился Дэмир, отчего я поморщилась. – У тебя осталась та мазь, которую дал шаман в Тосгоне?
– Да.
– Хорошо.
– А ты не ранен?
– Какая разница, – бросил он.
Я снова закрыла глаза и безвольно, как тряпичная кукла, повисла на Дэмире.
– Мы не сможем сегодня пересечь границу Ора-Мариса, – снова заговорил он. – Сделаем привал на берегу Рваного озера и обработаем твою рану. Продержишься?
– Я так просто не умру, – произнесла я таким тихим и слабым голосом, как будто уже отправлялась в мир духов.
Дэмир притянул мою голову к себе и прижался щекой к волосам. Это походило на объятия и было бы очень мило, если бы я не истекала кровью и не была на грани обморока. В этот момент я не чувствовала ничего, кроме смертельной усталости.
– Можешь так сидеть, только не смей засыпать, – сказал Дэмир, и я ощутила вибрацию от его голоса, которая убаюкивала еще сильнее. – Это моя вина. Ты пыталась всего этого избежать, а я поступил очень глупо. Я не хотел, чтобы ты пострадала.
– Я знаю.
– Ты должна меня ненавидеть.
– Дурак. Я не ненавижу тебя. Когда мы там… доберемся до этого озера? – вымученно спросила я.
– Еще немного. Потерпи.
Я бессвязно что-то промычала и до самого привала пробыла в полубессознательном состоянии.
Дэмир спрыгнул с лошади, чтобы помочь мне спуститься. Я начала слезать, но вышло так неудачно, что буквально вывалилась из седла ему прямо в руки. Похоже, он понял, что на ногах я не удержусь, поэтому сразу подхватил меня и понес вдоль озера. На песке рядом с крупными валунами лежало бревно, и Дэмир усадил меня спиной к этому бревну. При этом он продолжал придерживать меня за здоровое плечо, будто я могла куда-то упасть.
Ощутив под собой твердую землю, я облегченно выдохнула и замерла, потому что любое движение причиняло сильную боль.
– Нужно обработать рану, – словно извиняясь, сказал Дэмир и распустил завязки моего плаща. Подобравшись к застежке дэгэла, он в нерешительности замер.
Я подняла на него затуманенный взгляд и увидела, что он сидит с испуганным лицом. Сначала я не поняла, в чём дело, и решила, что рана очень страшная и я, скорее всего, не выживу. Но потом заметила, как у Дэмира трясется рука, и поняла, что он просто не знает, как ко мне подступиться. Я никогда еще его таким не видела, и это было даже забавно. Если бы могла, я бы, наверное, засмеялась.
– Помощник из тебя так себе, – тяжело выдохнула я и отодвинула его руку.
– Но нужно… – растерянно начал Дэмир.
– Я знаю. Достань из моей сумки мазь и бинты.
– У меня есть кое-что, чтобы обеззаразить рану, – внезапно вспомнил он.
– Тогда принеси это.
Дэмир кивнул и, вскочив на ноги, направился к лошади. Я фыркнула и поудобнее села у бревна, расстегивая застежку дэгэла.
Надо же, генерал Кумлара боится прикоснуться к женской одежде, – ворчала я про себя, выбираясь из одного рукава и прикрывая тканью части тела, которые не имели к ране никакого отношения.
– Ну, он по крайней мере старается помочь, – подметила Юёр в моей голове. – А мог бы вообще бросить.
– Ну да, радуемся тому, что имеем.
– О чём ты? – спросил Дэмир, вернувшись с бурдюком в руках.
– А? – переспросила я. – Ничего, просто ворчу. Что ты принес?
Он снял крышку с бурдюка и сунул его мне под нос.
– Пей.
С сомнением понюхав, я обнаружила, что он предлагает мне алкоголь, и отвернулась.
– Нет.
– Тебе станет легче.
– Что это?
– Архи.
– Даже не стану спрашивать, почему ты носишь ее с собой.
Я никогда не любила водку на молоке.
Он и не собирался объяснять, только настойчивее протянул мне бурдюк, и я решила, что алкоголь, возможно, притупит боль. Сделав один глоток, я чуть не закашлялась.
– Пей еще, – сказал, а вернее, приказал мне Дэмир.
– Ты издеваешься надо мной, – пробубнила я и сделала несколько больших глотков, чтобы сразу покончить с этим.
– Ну, всё, достаточно. – Дэмир отобрал у меня бурдюк, и я сморщилась от горечи и жара, которые растекались по языку и горлу.
– Невкусно, – пожаловалась я.
Дэмир хмыкнул и, пока я приходила в себя, сбросил свой плащ, чтобы разорвать его на полосы.
– У меня же есть бинт, – слабо напомнила я.
– Это не для перевязки.
Он облил руки архи, а потом вымочил в ней кусок ткани и с тревогой на меня посмотрел.
– Будет больно, – предупредил он.
Не дожидаясь ответа, Дэмир резко прижал ткань к моей ране, и новая порция боли пронзила меня насквозь. Перед глазами зарябили разноцветные пятна, я зажмурилась и замолотила здоровой рукой по его предплечью, чтобы он прекратил эту пытку. Дэмир не шелохнулся, только перехватил мою ладонь другой рукой и стал прижимать ткань сильнее.
– Терпи, – строго сказал он.
Надо терпеть, – повторила я про себя и стиснула зубы, напрягая практически каждую мышцу своего тела.
В конце концов, мне приходилось терпеть и не такое.
Вот только это не утешало. Может казаться, что раз уже доводилось перенести какую-то боль, то вытерпеть ее еще раз будет не так трудно. Но когда доходит до дела, оказывается, что это вовсе не так.
Рану жгло так сильно, словно меня бросили в огонь. Поначалу я сдавленно всхлипывала, потом от лица отлила кровь, губы онемели, а виски похолодели, и я уже не могла выдавить ни звука. Я почти теряла сознание и была этому даже рада, ведь тогда мучения закончатся, однако толком уснуть так и не смогла. К счастью, страдания длились не очень долго: то ли я привыкала, то ли на разум действовал алкоголь, но боль постепенно слабела и становилась не такой острой, а скорее ноющей.
– Всё, уже всё, – успокаивающе проговорил Дэмир и наконец-то убрал тряпку. – Где твоя мазь?
Я слабо поводила рукой в поисках сумки. Ее ремешок упал с плеча, обвившись вокруг талии, и я потянула сумку на себя. Дэмиру пришлось немного поворочать меня, чтобы ее забрать, но это произошло без моего участия, потому что я совсем ничего не заметила. Когда он начал обрабатывать рану мазью, я уже дремала и ощущала только слабый холодок от действия лекарственных трав, который утихомиривал боль.
Перевязку я вовсе пропустила, потому что окончательно уснула, и очнулась только тогда, когда Дэмир перенес меня на одеяло, подложив под голову свернутый плащ. Я перекатилась на здоровое плечо и свернулась калачиком. Дэмир сидел рядом, привалившись спиной к бревну, и я зачем-то взяла его за руку. Когда он сжал мою руку в ответ, я закрыла глаза и провалилась в сон.
8. Степь
КОГДА Я ОТКРЫЛА ГЛАЗА, меня ослепило яркое солнце и блики, которые сверкали и переливались на глади озера. Произошедшие события сразу вспыхнули в памяти, и я с разочарованным стоном закрыла глаза обратно. Вставать не хотелось. И не только из-за печальной реальности, но и из-за пульсирующей в висках боли, как будто голову сдавливал невидимый обруч.