– У тебя обеденный перерыв, что ли?
– Уже начало шестого.
Ах да, чего это я.
– А ругать не будут?
– Кофе будешь?
Вот и поговорили. Я кивнула, и мы пошли к ближайшей кафешке.
Удивительно, но вечер прошел душевно – мы болтали о пустяках, и Макс показал себя остроумным и начитанным собеседником. Разошлись мы довольные друг другом. Макс сказал, что позвонит, и сходим в кино, а я пообещала как-нибудь зайти к нему на работу. Не знаю, правда, зачем, но что-то такое красивое он хотел мне показать.
Увы! Мне не семнадцать лет. Я взрослая, умудренная опытом женщина, разобраться в своих чувствах мне раз плюнуть. И почему же мне так волнительно?
После ночных передряг особенно трудно было сидеть здесь, в обычной районной кафешке, и ждать его.
…Ночная вылазка в музей провалилась с треском. Черт по-джентльменски встретил, как договаривались, проводил куда следовало, но этот домовой… Никогда не встречала таких противных дядек! Придется опять идти. Он меня и слушать не хотел и обзывал довольно обидно и непочтительно. Вот сегодня отосплюсь, а завтра обязательно приду с диктофоном. И потом сама на него в суд за оскорбления подам! Пусть ему язык отморозят, или что там за сквернословие полагается?
Оказалось, что не вся нечисть в округе приняла новую гармонику. Лирасс не представил меня как положено, не дал заметку в журнал с магическими новостями.
Обо мне почти никто не знал!
И этот домовой, весьма дремучая нечисть, откровенно сомневался в моих способностях и глумился.
Я пыталась сгладить конфликт. Взывала к его разумности, объясняла, что нехорошо красть чужие вещи. А если уж тебя застукали на этом неблаговидном поступке, то надо извиниться и отдать чужое.
– Иди к черту! – орал домовой и наотрез отказывался выходить из своей каморки.
Я переглянулась с Кромвли и не без улыбки ответила:
– Я рядом с ним стою. Не могли бы вы, многоуважаемый домовой, присоединиться к нам?
– Нет уж. Мне и тут хорошо. Буду я со всякими разными самозванцами общаться! – ворчал домовой.
И так и не вышел на контакт. А я поняла, что совсем не просто сглаживать все углы и неровности, выстраивать атмосферу гармонии и дружбы.
Спалось мне после первой неудачи плохо. Я ворочалась до шести утра и переживала. Оскорбления витали в воздухе, скорбная мордашка черта, казалось, разочаровалась в моих способностях… А ведь он дал мне конверт с деньгами за хлопоты.
Сумма в пятьдесят тысяч была очень приличной. И я чувствовала себя обязанной. И хотела во что бы то ни стало довести дело до конца. Уговорить упрямца и взять у него летопись.
Интересно, а зачем она черту?
…Подушки казались мне жесткими, пуховое одеяло кололось. Засыпая, я дала себе слово устроить генеральную уборку и разобраться с доставшимися мне по долгу службы вещами – вдруг где-то в шкафу лежит новая, хорошая подушка. Или одеяло из верблюжьей шерсти?
В общем, выспалась я плохо. А когда проснулась, то с ужасом поняла, что осталось всего полтора часа до обеда.
Быстро собравшись, я попросила Тасса остаться дома и поработать охранником. Еле уговорила не сопровождать меня! Ведь я всего лишь хочу позавтракать. Вернее, пообедать.
А сама поехала в свою излюбленную кафешку. Ведь сегодня понедельник. По-не-дель-ник!
Все-таки предыдущее название «столовая» этой районной кафешке подходило больше. Впервые я появилась здесь на второй день после трудоустройства секретарем. В соседнем жилом здании на первом этаже наша компания арендовала офис. Разумеется, кафе или столовой там не было. Вот мне коллеги и показали весьма недорогое место, где можно вкусно пообедать.
И с тех пор появилась у меня одна маленькая тайна, о которой не знала даже мама…
Это – встречи по понедельникам.
Каждый понедельник в кафешку на обед приходил он. Я не знала, почему именно в первый день трудовых будней, но это уже был сложившийся факт. Высокий статный парень. Его чуть вьющиеся волосы открывали высокий лоб, и, если бы не пластиковый поднос в руках, он вполне мог сойти за ожившего ангела. Красивое, одухотворенное лицо. Мужественный подбородок и широкие скулы. Трудно себе представить его водящим автобус или копающим грядки. Казалось, этот человек рожден для того, чтобы думать и рассуждать о высоком. А еще я любовалась, чего уж тут скрывать, его необычным, очень красивым цветом волос – рыжим.
Каждый раз, когда он заходил в кафешку, я замирала. Разумеется, он не обращал на меня внимания. Недалеко от кафе располагался колледж, и в обеденный перерыв толпы стройных и юных студенточек разбавляли скучный интерьер. Впрочем, на них он тоже не смотрел.
Уткнувшись в мобильник, мужчина быстро съедал второе и уходил в неизвестном направлении. Конечно, я за ним не следила, хоть и хотелось. Но толку в этом не видела. Слишком красив, чтобы дружить, и слишком божественен, чтобы встречаться.
Вот и сегодня я взяла себе обычный обеденный набор – суп и салат, и медленно ковыряла вилкой последний, почему-то с замиранием сердца ожидая своего красавчика. Будто я увижу его сегодня в последний раз. Конечно, сейчас у меня всего одно дело, но вскоре обо мне вспомнят и другие клиенты. И я чувствовала, что еще день-два – и меня загрузят чужими проблемами по полной. Приезжать в эту часть города и заниматься ничегонеделаньем не получится.
Я посмотрела в окно. Там, на кустах перед кафешкой, на ветвях сидело целое полчище воробьев. Они чирикали так громко, что было слышно даже через приоткрытую входную дверь. Она плохо закрывалась – нужно было приложить усилие, а студенты этого не любили. Поэтому гул города и чириканье воробьев то и дело прорывались через шум разговоров.
И почему мне думается, что Тасс не послушался приказа и теперь шпионит за мной, прикрываясь сородичами?
– Тебе идет этот цвет.
Я разучилась дышать! В прозрачной витрине окна никто не отражался, но голос, прозвучавший близко, явно обращался ко мне. Скрипя всеми суставами, я с трудом повернула голову.
Он. С подносом. Рядом. Божечки!
И смотрит вопросительно. Я должна что-то ответить?
– Спасибо.
Нетвердо, как малолетка, которой впервые в жизни сказали комплимент. А ведь правда, когда мне его говорили в последний раз? Не помню. Вот действительно, не помню.
– Мне можно присесть?
Прямо какая-то пыточная для малолеток. Я нервно киваю и быстро утыкаюсь взглядом в салат. Вот же невезуха! Я суп не съела! И как же я буду прихлебывать, причмокивать при нем? Боже, как это волнительно! Он впервые обратил на меня внимание! Впервые заговорил. Сам! Какой красивый, полный сил бархатный голос.
Проникает внутрь и будоражит. А как колотится сердце!
Еще немного – и я уроню вилку.
– Рад познакомиться с гармоникой Центрального округа.
Все звуки, все разговоры вокруг нас будто бы разом стихли. Воцарилась тишина. Такая вязкая и густая, что в ней могла бы запросто застрять пролетающая мимо вилка.
Он знает.
Он не просто так заговорил со мной.
Он что-то знает о магическом мире, о его правилах и устройстве.
«Та-а-ак», – мысленно вскинулась я и, пронзив объект своего вожделения подозрительным взглядом, подобралась.
– К сожалению, не могу сказать о том же.
– Михаил, – правильно растолковал мой намек парень и приветливо улыбнулся. – Потомственный ведун.
Ведун! Надо же…
Я не могла избавиться от чувства, будто меня обманули. Подсунули вкусную конфетку в красивом разноцветном фантике. А когда я развернула ее, то оказалось, что она невкусная и некрасивая.
Или вовсе не конфетка, а… котлетка.
Да, такого грандиозного облома я давно не получала.
– Интересно, – протянула я, мысленно отхлестав себя по щекам, чтобы не раскисать, – а почему здесь обедаете?
– Наш салон недалеко, а кормят здесь вкусно.
Я кивнула и тут же пожалела саму себя. Бедная я, бедная, нечего было и смотреть в его сторону и мечтать! Парень-то непростой оказался. И для меня – без шансов.
– И давно вы… Ах да, потомственный. – Я сделала попытку завязать разговор и наткнулась на свои обычные грабли. Я не знала, о чем разговаривать с красивыми незнакомцами, смущалась и мямлила. Подруги миллион раз советовали мне вести себя увереннее и раскованнее. Как говорилось в фильме «Москва слезам не верит», можно «ляпать», но надо «ляпать уверенно»!
– Со мной можно на «ты», – предложил Михаил и очаровательно улыбнулся. – Мне двадцать восемь, у нас небольшая разница в возрасте.
И этим своим невинным заявлением он окончательно меня добил. Да, с виду мы ровесники, но мне спокойнее было бы ему выкать. Держать дистанцию и не ощущать так явственно наше различие. Он, такой весь красивый и знающий, смотрящий свысока, и я – с лишними килограммами и полным непониманием происходящего.
– Хорошо. – Я сделала вид, что поглощена салатом, а Михаил принялся за свое второе. Пара котлет и тушеные овощи. Похоже, парень следит за фигурой. Бросила взгляд на плавающий в супе жир и застыдилась. Давно пора послушать маму и не заедать стресс булочками и жирной пищей. Там ведь были куриный бульон и кабачковый крем-суп. Специально для диабетиков!
Что ж, раз я стала новым человеком, пора и вести себя по-новому. Придерживаться правильного питания, есть больше витаминов и, чем черт не шутит, начать заниматься спортом!
А что? Михаил смог – вон как переливаются мускулы под рубашкой! – и я смогу.
Я с гордым видом отставила суп на поднос. Не буду его есть – и точка.
Михаил оторвался от котлеты и посмотрел на меня как-то странно. Как будто сомневался в моей вменяемости.
Впрочем, мы встретились взглядами, и он деликатно отвернулся к окну. Тем лучше. Какая ему разница, что я ем?!
Неожиданно мое плечо больно поцарапало что-то острое. Скосив глаза, я не без удивления заметила своего пернатого помощника.
– Как ты сюда пробрался?! – прошипела я, оглядываясь по сторонам.
Поразительно, но никто в кафе не заметил появления на моем плече воробья. Не кричал, не вскакивал со стульев и не тыкал в нас пальцем.