В древности говорили: «Небо находится внутри, а человек вовне».
И сила духа существует в самом Небе. Нужно постичь действие Неба в человеке, ибо корень действий – это и есть Небо, а положение определяется силой духа, все движется через отступление и продвижение вперед, через сжатие и растяжение, и, вернувшись к простому, но важному, ты определишь это как достижение предельного совершенства.
– Что же определяется как небесное, а что можно назвать человеческим? – спросил Владыка Реки.
Отвечает Дух Океана:
– У быка и коня по четыре ноги, и это можно назвать небесным. Уздой направляют и сдерживают лошадиную морду, а быка ведут за кольцо в носу. Вот это я назову человеческим.
Древние говорили: «Не следует человеческими усилиями пытаться избежать небесной невзгоды».
Ни по какой причине не следует разрушать жизненную силу своей судьбы. Нет ничего хорошего, если изо всех сил стараешься добиться известности и славы. А если изо всех сил стараться удержать, чтобы не потерять, это определяется как возвращение к истинному.
Одноногий завидует сороконожке. Сороконожка завидует безногой змее. Змея завидует ветру. Ветер завидует глазам. Глаза завидуют сердцу.
Одноногий, обращаясь к сороконожке, спрашивает:
– Мне с одной ногой очень удобно перемещаться, просто я подпрыгиваю и так вот передвигаюсь. Что, кажется, может быть удобнее и проще? А у вас, подумать только, просто бесконечное множество ног. Как же вы одним умом справляетесь?
Сороконожка отвечает:
– Неправильно ты рассуждаешь. Ты видел, что происходит, когда плюют на землю? Капли летят вниз, и некоторые из них величиной с жемчужинку, а некоторые совсем маленькие, как росинка на траве, почти невидимые, и все вместе во множестве они летят на землю. Их столько много, что никогда не сможешь сосчитать. Вот и я так же просто привожу в движение свои небесные пружины истинной природы и даже не знаю совсем, как это все работает.
Сороконожка обращается в свою очередь с вопросом к змее:
– Вот я передвигаюсь, управляюсь со множеством ног, но разве могу я в совершенстве движения сравниться с вами, ведь вы способны передвигаться, вообще обходясь без ног? Как у вас это получается?
Змея отвечает:
– Да просто так приходят в движение небесные пружины природного устройства. Разве можно в этом что-то поменять? Как бы я могла в этом случае применить какие-то ноги?
Змея, обратившись к ветру, спросила:
– Я способна перемещаться с помощью движений позвоночника и ребер, и по внешнему виду я хоть с чем-то имею сходство. А вы же смерчем вздымаетесь в Северном океане, смерчем проноситесь в Южный океан, и даже внешнего облика у вас нет, который бы хоть на что-то был похож. Как это так?
Ветер отвечает:
– А вот так вот просто. Я взмываю смерчем из Северного океана и мигом перелетаю в Южный океан. Но если человек просто пальцами преградит мне путь, я не смогу справиться с этими пальцами и пролететь сквозь них. Человек может пнуть меня ногой, а я не в силах поломать эту ногу. Хотя при этом я способен повалить огромные деревья и даже дом могу разрушить своей силой. На это ведь только я способен. Так что только тот, кто, не справляясь со множеством мелких препятствий, способен справиться с великой преградой, умеет побеждать. Так обретается великая победа. И способен на это только мудрый.
Когда Дыров странствовал в Загородке, люди из Соснового царства окружили его, создав много колец вокруг. А Дыров играл на своих гуслях, казалось, в полной безмятежности.
Дорожник вошел к нему и, увидев, что тот совершенно спокоен, спросил:
– Что это вы, учитель, здесь развлекаетесь, когда дело обстоит самым плачевным образом?
Дыров ответил:
– Подойди. Я тебе сейчас объясню. Я нахожусь в осаде и окружен со всех сторон уже очень долгое время. И никак я из нее не могу выбраться. Такова судьба.
Я уже очень долго стремлюсь к постижению истины, но никак не обрету совершенного знания. Просто таково время. Во времена царей Возвышенного и Покорного в Поднебесной не было никого в тяжелом или крайнем положении. И достигали они этого не с помощью знаний.
Во времена царей Геройского и Размерного в Поднебесной не было ни одного постигшего истину человека. Это не потому, что знания были ошибочными. Обстоятельства времени сложились таким образом.
Когда путешествуешь по воде, не нужно бояться морских змеев и драконов. Так проявляется храбрость рыбака.
Если странствуешь по суше, то не нужно бояться встречи с тиграми и носорогами. Такова храбрость охотника.
Если видишь серебристый клинок, что мелькает впереди, а к смерти такое же отношение, как и к жизни, то ты столкнулся с воинской доблестью.
Если знаешь, что истощение запасов сил и средств всегда происходит от судьбы, если знаешь, что для успеха всегда наступает особое время, и, столкнувшись со значительными трудностями, не тревожишься и не страшишься, такова доблесть мудрого. Сохраняй покой, мой друг, оставаясь в том месте и состоянии, где с тобой происходит то, что происходит. В моей судьбе всегда есть то, что ее определяет и строит.
Через некоторое время появился облаченный в латы полководец, который, извиняясь, объяснил происходящее таким образом:
– Мы все здесь полагали, что на твоем месте находится воин Светлый Тигр, потому и выставили такое окружение. Теперь вижу, что произошло досадное недоразумение. Простите нас за ошибку, я отдаю приказ войскам сниматься с позиций.
Внук Дракона спросил у Скалистого Пахаря:
– Я с малых лет изучал Пути древних правителей. Когда я вырос, постиг значение поведения, построенного на основаниях доброты и совести. Я объединил в своем понимании схожее и рознящееся, я разделил, научившись понимать, чем отличаются твердое и белое, я разобрался в устройстве природных свойств, зная, что так, а что не так, что возможно, а чего быть не может. Я постиг до основания знания всех ученых школ. Я научился искусству спора у самых искусных ораторов. Я был уверен, что достиг предела познания и постижения в самом себе.
Но довелось мне нынче послушать речи Круга Силыча, и я понял, что ни на что они не похожи. Не понимаю я его. Потому ли это, что в рассуждениях он превзошел меня на порядок? Или знания его несравнимо больше, чем мои? Так что теперь я даже не имею смелости решиться рот открыть, чтобы высказаться в его присутствии. Осмелюсь только просить вас растолковать мне суть происходящего.
Скалистый Пахарь, облокотившись на низкий столик, сделал глубокий вдох, направил взор свой в небо, после чего засмеялся и произнес:
– Похоже, что, мой друг, вы никогда не слыхали о лягушке, что жила в колодце. Она обратилась к черепахе, что обитает в Восточном океане, говоря: «Я живу и радуюсь тому, как я живу. Я иногда запрыгиваю на колодезный сруб, чтобы с него нырнуть вниз обратно в колодец. Посижу, отдохну на уступе из обломка кирпича на стенке моего колодца. Потом прыгну в воду, где плаваю, держа голову над поверхностью воды. В грязи копаюсь и закапываюсь так, что и спину мою не различить под грязью. Оглянусь вокруг себя, а здесь и личинки, и маленькие крабики, и головастики, но разве кто-то из них может сравниться со мной? Так что есть возможность держать мир всего моего колодца в повиновении, с радостью пользоваться благами, которые уже очень долго дает мне жизнь в колодце, по своему усмотрению. Вот это высшее достижение в жизни. Если бы вы нашли время посетить меня и полюбоваться жизнью вместе со мной».
Попробовала было черепаха забраться к лягушке в колодец, но еще и левая ее лапа не вошла внутрь, когда правое колено уже застряло. Потому, помедлив одно мгновение, она поползла обратно. И тогда она попыталась рассказать колодезной лягушке о том, каков ее родной Восточный океан: «Длина в тысячу верст не дает тебе и малейшего понимания о том, насколько он велик. А глубина в тысячу сажен совсем не прибавит тебе ясности относительно того, насколько он глубок. Во времена царя Возвышенного в течение десяти лет на наводнение приходилось девять лет, а уровень воды в моем океане ни чуточку не вырос и не поднялся. Во времена царя Кипящего на восемь лет пришлось семь лет засухи, но уровень воды ничуть не понизился. Ни от чего не зависит величина этих вод, так что они не продвигаются и не отступают ни в длинные периоды, ни в короткие. Вот таково счастье жизни в великом океане».
Услышала подобные речи колодезная лягушка и была настолько потрясена, что даже потеряла дар речи и не могла в ответ произнести ни звука, ни слова.
Так что знаний твоих, мой друг, совершенно недостаточно, чтобы действительно познавать области правды и неправды, а ты при этом стремишься взглянуть на эти вопросы с точки зрения речей, услышанных от Круга Силыча. Так комар может пытаться на своей спине гору унести. Или жучок на тебя похож, который состязается в скорости с течением Желтой реки. Несопоставимые величины. Разве можно на себя брать то, с чем заведомо справиться не сможешь? Для того, чьи знания не соответствуют уровню постижения запредельных речей о сути тайны сущего мира, вполне подходит приспособление к кратким выгодам малых сроков. Разве не такова колодезная лягушка?
Помыслы Силыча достигают и Желтых Истоков внизу, и легко поднимаются вверх к пределам небесного свода, нет для них ни юга, ни севера. Вольный, он проникает во все стороны мира, не ограниченный никакими связями. Он может проникнуть в любые глубины, измерив их своим знанием. Нет для него ни востока, ни запада.
Движение его ума начинается в непроглядной тьме Северного океана и возвращается в безбрежную ширь познания всего сущего в этой вселенной. И вы, милейший, со своими мирскими мерками пытаетесь судить и разбираться в этих вещах, которые для вас глубочайшая тайна. Пытаетесь рассуждать и спорить об этом, не умея ухватить даже и малейшего движения, тончайшей нити его слов. Так вот через бамбуковую трубочку в небо глядят, стараясь разобраться в том, как все на этом небе устроено. Бессмысленное и бесполезное занятие. Можно еще шилом землю ковырять с такими же целями. Будет так же полезно.