– Можно ли такое управление распространить на весь мир?
А рыбак из Сокровищного, казалось, не понял его вопроса, ничего не произнеся в ответ. Так молчаливо и удалился. Просвещенный повелел ему прийти утром, но ночью тот уже скрылся куда-то, не оставив никаких следов. Больше о нем никто ничего никогда не слышал.
Бездонный Лик спросил у Дырова по этому поводу:
– Видно, Просвещенному никогда не удастся дойти до такого высокого уровня состояний? И зачем ему было придумывать эту историю со сном?
Дыров молвил:
– Ты бы помолчал лучше. Просвещенному удалось найти самого лучшего мудреца, и тебе о том не следует судить и толковать. Ведь он был способен все желания простых людей осуществить, управляя царством.
Повелитель Разбойников Рядов показывал свое искусство владения луком Владотемнику Безлюду. Он натянул тетиву, приготовил стрелы, а на локоть себе поставил сосуд с водой, наполненный до краев. Пустил стрелу, и когда она еще не долетела до цели, он уже взял из колчана и пустил вторую, а за ней таким же манером и третью. Все стрелы попали в цель, а Рядов стоял, не шелохнувшись, будто дух, вырезанный из дерева.
Безлюд, посмотрев на это, сказал ему:
– Ты показал мне стрельбу со стрельбой. А знаешь ли ты, что такое стрельба без выстрелов? Давай-ка поднимемся с тобой на высокую гору, встанем на утесе над пропастью в несколько сотен сажен глубиной и посмотрим, как ты сумеешь стрелять в таком положении.
Сказав это, Безлюд поднялся на высокую гору, расположился на краю отвесного утеса, нависающего над бездонной пропастью, повернулся к ней спиной и встал так, что пятки повисли над зияющей пустотой обрыва, а после этого подозвал к себе Рядова, чтобы тот встал около него.
В ужасе Рядов опустился на землю, облившись потом от макушки до ног. Владотемник Безлюд так ему сказал:
– Знаешь ли ты, что человек, достигший совершенства, способен увидеть и понять все, что случается в чистом Небе. Он же может погрузиться в великие глубины Земли, дойдя до Желтых Источников, и дух его свободно носится и бродит по пространствам восьми пределов мира, никогда и ни от чего не смущаясь и не меняясь в состоянии великого покоя и безмятежности. А ты сегодня напугался и задрожал всем своим нутром, так что и зрение потерял за темными кругами и искрами в глазах. В таком состоянии, согласись, трудно тебе будет попасть в цель, стреляя из лука.
Заплечный Личник спросил у Внукова Гордеца Дядиного:
– Вы, учитель, три раза становились главным министром царства, а не зазнавались в зените своей славы и в потоке почестей. Три раза вас лишали этой должности, а вы не высказали ни разу никакого огорчения. Сначала я сомневался в вас, а сейчас, видя безмятежность и покой на вашем лице, лишь хочу спросить, как вам удается пребывать в таком незамутненном состоянии?
Дядин Гордец ответил:
– Разве я чем-то превосхожу других людей? Нет. Просто, когда что-то приходит, я за него не цепляюсь, а когда что-то уходит, я не пытаюсь его задержать. Я знаю, что и обретения, и потери в этом мире ко мне не имеют никакого отношения. Потому никогда ни о чем не сожалею и не печалюсь. Так какое же у меня может быть превосходство над другими людьми? Я не осознаю, что находится во внешнем мире, а что во мне, не проводя между этими пространствами сознания никакой границы. Если это происходит только во внешнем мире, тогда исчезаю я. А если это происходит только во мне, тогда исчезает внешний мир. Просто переступая с ноги на ногу в пространстве своего сознания мира, я смотрю на все четыре стороны из состояния безмятежности, и откуда у меня будет досуг, чтобы оценивать в людях их знатность или судить об их низком положении?
Дыров выслушал его и сказал:
– Истинный человек древнего времени был таким, что его ни в чем не мог убедить и самый знающий знаток, никакая красотка не способна была его соблазнить, а самый искусный разбойник ничего бы не сумел у него отнять. И Скрытый Игрок, и Желтый Владыка не смогли бы добиться его дружеского расположения. Какими бы ни были великими смерть и рождение, они не могут ничего в нем изменить. Что уж тут говорить о почестях и деньгах? Дух такого человека беспрепятственно проникнет через любые преграды великих гор, встающих у него на Пути. И в омуте глубоком он не то что не утонет, а даже и не намокнет. Низкое положение не будет для него бедой, а если отдать ему во владение все пространство Неба и Земли, он спокойно пройдет и через это, даже и не заметив, что произошло.
Сидел как-то правитель Ровного с правителем Обычного, и приближенные министры подходили к правителю Ровного несколько раз, чтобы сообщить, что царство Обычного было уничтожено.
Правитель Обычного сказал:
– Даже если и Обычное царство мое разрушено, это не стоит того, чтобы я утратил свое существование. А если разрушение моего царства не стоит того, чтобы и мое существование прекратилось, то существование Ровного не способно сохранить его существование точно так же. Если с этой точки зрения смотреть на происходящее, то Обычное еще и не начало разрушаться, а Ровное еще и не начало существовать.
Свиток 22. Берега Темных вод
Отправилось Знание на север и добралось до берегов над Темной водой. Дальше оно поднялось на вершину Уединенных Развилок и там по случайности встретилось со Словом Непроявленным. Обратилось Знание к Непроявленному Слову:
– У меня есть несколько занимательных вопросов для тебя.
Какие мысли, какие думы приведут к познанию Пути?
Как нужно пребывать, как нужно служить, чтобы обрести покой на Пути?
Чему нужно следовать, какими путями ходить, чтобы постичь Путь? – так трижды вопрошало Знание, но ничего не услышало в ответ от Непроявленного Слова.
Слово не ответило не потому, что не хотело отвечать, а потому, что не было у Слова никакого знания о том, что отвечать. И так как Знание не сумело добиться ответов на свои вопросы, обращенные к Непроявленному Слову, то оно двинулось обратно в направлении к югу до Белой воды. Там поднялось Знание на вершину Врат Сомнения, где повстречалось с Пленником Безумия.
Знание обратилось с теми же вопросами к Пленнику Безумия, и тот сразу же с радостью ответил:
– Ого, я-то точно знаю ответы на твои вопросы.
Он с воодушевлением открыл уже рот, чтобы ответить, но прямо с открытым ртом и забыл, что хотел сказать.
Не добилось и от него Знание ответов на свои вопросы. Вернулось оно в царский дворец, повстречалось с Желтым Владыкой. И тот так сказал Знанию:
– В отсутствие мыслей, в отсутствие дум начинается познание Пути. В отсутствие места, в отсутствие служения начинается обретение покоя на Пути. В отсутствие следования чему бы то ни было, в отсутствие самого Пути начинается обретение Пути.
Тогда Знание обратилось к Желтому Владыке:
– Я и ты, мы теперь знаем это. А предыдущие двое этого не знали. Кто же из нас знает правду?
Желтый Владыка ответил:
– Настоящей правдой владеет Непроявленное Слово Недеяния. У Пленника Безумия лишь подобие правды. А у нас с тобой и близко к правде ничего нет. Ибо знание не имеет отношения к речам, а речи никак не связаны со знанием. Потому древние мудрецы обучали других действиями без слов и речей. Путь нельзя представить кому-то, и силу духа нельзя передать. Через доброту можно совершать действия, с помощью осознанности можно достигать желаемого. А в обряде всегда присутствует притворство.
Потому и говорится, что после утраты Пути еще остается сила духа, а после утраты силы духа еще остается доброта. После того как теряешь доброту, еще может быть совесть. А если теряешь и совесть, еще можно действовать через обряды. Обряды – это лишь цветочки на истинном Пути, и именно в них лежит начало смуты.
В древности говорили: «Кто действует в пространстве Пути, с каждым днем убавляет, а потом он убавляет еще и убавление, таким образом приходя к отсутствию действий. А в состоянии отсутствия действий нет ничего, что бы не было сделано».
Ведь мы нынче – лишь предметы сознания и действуем среди предметов, стремясь вернуться к корням. Разве это не настоящая трудность? Легко это сделать, пожалуй, только великому человеку. Рождению всегда сопутствует смерть. А смерть – это начало рождения и жизни. Кто действительно осознает эту связь? Рождение человека – это лишь скопление силы дыхания. Скопление приводит к рождению, а когда сила дыхания рассеивается, происходит смерть. И если смерть – это нечто неотделимое от рождения, то что в этом плохого, что это за беда? Так что все предметы этого мира находятся в неразрывном единстве.
И то, что придает вещам красоту, кажется волшебным и удивительным. А то, что вызывает отвращение, – это гниение и распад вещей. Гниение и распад, преобразуясь, опять превращаются в удивительное волшебство. А удивительное волшебство красоты, преобразуясь, вновь приводит к гниению и распаду. Потому и говорят, что весь мир проникнут единой силой дыхания. А мудрый человек придает ценность только единству мира.
Знание тогда сказало Желтому Владыке:
– Я обратилось с вопросом к Непроявленному Слову Недеяния, и Слово Недеяния не отозвалось во мне ответом. Но на самом деле не Слово Недеяния не отозвалось во мне. Оно просто не знает вообще, как отозваться в моем «Я». Я спросило у Пленника Безумия, и у Безумия внутри возникло желание сообщить мне ответ. Но мне он не смог сообщить ничего, и не сообщил он мне ничего лишь потому, что, желая сообщить, забыл, что он хотел рассказать. Теперь я с тем же вопросом обращаюсь к вам, и вы знаете ответ, так почему же это не приблизило меня к постижению Пути?
Желтый Владыка ответил:
– У первого было настоящее и истинное постижение именно потому, что оно не обладает знанием. И второй был близок к этому именно потому, что способен забыть об этом. А вы и я так и не смогли приблизиться к истине Пути именно потому, что обладаем знанием.
Пленник Безумия, услышав ответ Желтого Владыки, посчитал, что это и есть слова, несущие знание.