[86].
Со времен трех династий все шумят о наградах и наказаниях. Откуда же возьмется досуг, чтобы найти покой в природных свойствах? А кроме того, наслаждаясь острым зрением, предаются излишеству в цветах; наслаждаясь тонким слухом, предаются излишеству в звуках; наслаждаясь милосердием, нарушают естественные свойства; наслаждаясь справедливостью, нарушают законы природы; наслаждаясь обрядами, помогают извращениям; наслаждаясь музыкой, помогают разврату; наслаждаясь мудростью, помогают искусственности; наслаждаясь знаниями, помогают порокам. Если бы все в Поднебесной находили покой в природных свойствах, эти восемь наслаждений могли бы остаться, могли бы и исчезнуть. Но когда в Поднебесной не находят покоя в природных свойствах, из-за этих восьми наслаждений люди начинают друг друга резать на куски и скручивать в клубок, толкать и отнимать и ввергать в смуту Поднебесную. Если же в Поднебесной начинают чтить наслаждения, тосковать о них, каким сильным становится это заблуждение! Разве смогут пройти мимо наслаждений, от них отказаться? Ведь чтобы говорить о них – постятся, чтобы им предаться – преклоняют колени, чтобы изобразить их – играют и поют. Что же тут поделать?
Поэтому для благородного мужа, если он вынужден взойти на престол, лучше всего недеяние. Недеяние, а за ним – покой в природных свойствах. Ибо тому, кто ценит свою жизнь больше, чем царство, можно доверить Поднебесную; тому, кто любит свою жизнь больше царства, можно поручить Поднебесную. Если государь способен не рассеивать свое внутреннее, не обнаруживать зрения и слуха, возвышаться, словно Покойник, то взглянет он, как Дракон; погрузится в молчание, а голос его загремит, словно гром; движению его мысли подчинится природа. Он предастся безмятежности и недеянию, а окажется связанным со всей тьмой существ. Разве у такого найдется досуг, чтобы наводить порядок в Поднебесной?
Высоченный Боязливый спросил Лао-цзы:
– Если не навести порядок в Поднебесной, как исправить людские сердца?
– Будь осторожен! – ответил ему Лао-цзы. – Не тревожь человеческого сердца! Стоит его низвергнуть – человек унизится, стоит его возвысить – человек возгордится. Так он и превращается то в раба, то в убийцу. Сердце может быть нежным и слабым – и тогда ему не совладать с сильным и крепким; оно может быть твердым словно резец и гранить драгоценный камень. Оно то вспыхнет словно пламя, то станет холодным как лед. Оно меняется с удивительной быстротой, успевает дважды побывать за всеми четырьмя морями, пока презрительный взгляд сменится благосклонным.
В покое оно не дрогнет, точно пучина, в движении – устремится к небесам. Оно своевольное, гордое, его не обуздать. Вот каково человеческое сердце!
В старину Желтый Предок встревожил сердца милосердием и справедливостью. А Высочайший и Ограждающий, чтобы воспитать всех в Поднебесной, так трудились, что у них стерлись волоски на голенях и пушок на бедрах[87]. Они надрывали все свои пять внутренних органов ради милосердия и справедливости, отдавали кровь и дыхание, чтобы установить законы и порядок, и все же не справились. И тогда Высочайший сослал людей с Лошадью на Шишаке на Почитаемую гору, переселил Трех Мяо на гору Треглавую, изгнал Ведающего Разливами в Обитель мрака. Но и этим не справился с Поднебесной.
Когда же пришло время царей трех династий, Поднебесную объял ужас. Появились презираемые: Разрывающий на Части и разбойник Чжи; появились почитаемые: Цзэнцзы и Хронист Ю, а еще появились конфуцианцы и моисты. И тогда стали подозревать друг друга и в радости и в гневе, обманывать друг друга и умные и глупые, порицать друг друга и добрые и недобрые, высмеивать друг друга и лживые и правдивые, и Поднебесная стала приходить в упадок. В свойствах появились различия, в человеческой природе наступило гниение и разложение. В Поднебесной пристрастились к знаниям, и в поисках знаний весь народ дошел до крайности. И тут пустили в ход топоры и пилы, стали казнить по плотничьим отвесу и правилу, приговаривать с долотом и шилом, ввергли Поднебесную в страшную смуту, и преступления стали тревожить людские сердца. Поэтому-то достойные и скрылись под утесами великих гор, а государи, владевшие тьмой колесниц, дрожали от страха в храмах предков.
Ныне же обезглавленные лежат друг на друге, закованные в шейные и ножные колодки толкаются друг о друга, приговоренные ожидают своей очереди у плахи. А между закованными в наручники и колодки стали появляться конфуцианцы и моисты, расхаживающие на цыпочках, размахивающие руками. О, ужас! О, позор! О, бесстыдство! А нам и неведомо было, что их мудрость, их знания служат наручникам и колодкам; их милосердие, их справедливость служат долоту и ошейнику. Как знать, не явились ли Цзэнцзы и Хронист Ю гремучей стрелой для Разрывающего на Части и разбойника Чжи? Поэтому-то и говорится: «Забудьте о мудрости, отбросьте знания, и Поднебесная обретет мир».
Уже девятнадцать лет стоял на престоле Желтый Предок как Сын Неба; его приказы выполнялись по всей Поднебесной. Однажды он услышал, что на вершине горы Единения Пустоты обитает Всеобъемлющий Совершенный[88], и отправился с ним повидаться.
– Я слышал, – сказал Желтый Предок, – что вы, мой учитель, постигли Истинный Путь. Дозвольте задать вопрос, какова его сущность? Я стремлюсь воспользоваться сущностью неба и земли, чтобы помочь созреванию всех пяти злаков для прокормления народа. А еще я стремлюсь направить силы жара и холода на благо всего живого.
– То, о чем ты хочешь спросить, это сущность вещей; а то, как ты хочешь управлять, это пагуба для вещей, – ответил Всеобъемлющий Совершенный. – С тех пор, как ты правишь Поднебесной, дождь идет прежде, чем пары превратятся в облака; листья и травы опадают, не успев пожелтеть; лучи солнца и луны все более угасают. В сердце твоем склонность к мелочам, точно у краснобая. Разве достоин ты беседы об Истинном Пути?
Желтый Предок удалился, сложил с себя управление Поднебесной, построил себе отдельную хижину с циновкой из белого пырея. Здесь он провел в праздности три луны, а затем снова навестил учителя.
Всеобъемлющий Совершенный лежал головой к югу. Полный покорности, Желтый Предок подполз к нему на коленях, дважды поклонился до земли и спросил:
– Я слышал, что вы, мой учитель, постигли Истинный Путь. Дозвольте задать вопрос, как управлять самим собой, как добиться долголетия?
Всеобъемлющий Совершенный поспешно поднялся и ответил:
– Вопрос ты задал прекрасный! Подойди, я поведаю тебе об Истинном Пути.
Мельчайшее Истинного Пути глубоко и темно, величайшее Истинного Пути сумрачно и безмолвно. Не смотри, не слушай, покойся, храня свой разум, и тело само собой выправится. Будь покоен, чист, не утруждай свое тело, не тревожь свое семя и проживешь долго. Если глазам нечего будет видеть, ушам нечего слышать, сердцу нечего познавать, твоя душа сохранит твое тело, и тело проживет долго. Чем больше будет у тебя знаний, тем скорее потерпишь поражение. Береги в себе внутреннее, замкнись от внешнего.
А тогда я с тобой поднимусь к великой ясности вплоть до истоков высшей силы жара; войду в ворота мрака, и мы достигнем истоков высшей силы холода. Небо ведает своим, земля – своим; у жара и холода – свое вместилище. Береги и храни самого себя, а вещи созреют сами по себе. Я храню силы жара и холода в единстве, чтобы удержать их в гармонии, поэтому тысячу двести лет соблюдаю себя, а тело мое до сих пор не одряхлело.
Желтый Предок дважды поклонился до земли и попросил:
– Расскажите о природе, Всеобъемлющий Совершенный.
– Подойди, я тебе поведаю, – ответил Всеобъемлющий Совершенный. – Она в своих вещах неисчерпаема, а все люди думают, что она конечна. Она в своих вещах неизмерима, а все люди думают, что она предельна. Из тех, кто обрел мой Путь, лучшие стали предками, а худшие – царями. Из тех, кто утратил мой Путь, лучшие увидели свет, а худшие обратились к земле. Ведь все, что ныне процветает, родилось из земли и вернется в землю. Поэтому я покину тебя и пройду во Врата Бесконечности, чтобы странствовать в беспредельных просторах. Я сольюсь с лучами солнца и луны, соединюсь в вечности с небом и землей. Когда я уйду, даже далекие от меня опечалятся. Все люди умрут, и только я один буду существовать.
Поддерживаемый вихрем, Полководец Облаков[89] странствовал на востоке и встретился с Безначальным Хаосом. Безначальный Хаос прогуливался, подпрыгивая по-птичьи и похлопывая себя по бедрам. Завидев его, Полководец Облаков в смущении остановился и почтительно спросил:
– Кто вы, старец? Что, старец, делаете?
– Прогуливаюсь, – ответил ему Безначальный Хаос, продолжая похлопывать себя и прыгать.
– Я хочу задать вопрос, – сказал Полководец Облаков.
– Фу! – посмотрев на него, воскликнул Безначальный Хаос.
– В эфире неба нет гармонии, – начал Полководец Облаков, – в эфире земли застой, в шести явлениях природы нет согласия, в смене времен года нет порядка. Что мне делать, если я собираюсь ныне привести в гармонию сущность шести явлений, чтобы прокормить все живое?
– Не знаю, не знаю, – ответил Безграничный Хаос, похлопывая себя, прыгая и покачивая головой.
Полководец Облаков не решился снова спросить.
Прошло три года. Странствуя на Востоке, Полководец Облаков миновал равнину Владеющих Жилищем. Он снова заметил Безначального Хаоса, в большой радости поспешил к нему и заговорил:
– Вы не забыли меня, Равный Небу? Вы не забыли меня, Равный Небу? – дважды поклонился до земли и хотел было задать ему вопрос, как Безначальный Хаос произнес:
– Что я могу знать? Парю, не ведая зачем. Несусь, не ведая куда. Странствующий утруждается, чтобы наблюдать, как все идет своим путем.
– Я сам так же считаю, что несусь, не ведая куда. Но народ следует за мной повсюду, и я с ним ничего не могу поделать. Ныне же, подражая людям, хочу услышать от вас хоть одно слово.