И тут Безначальный Хаос заговорил:
– В том, что основа природы расшатывается, характер всех вещей извращается, изначальная природа остается незавершенной, стада разбегаются, птицы поют по ночам, засуха сжигает деревья и травы, беда настигает даже пресмыкающихся и насекомых, – вина тех, кто наводит порядки среди людей.
– Но что же мне делать? – спросил Полководец Облаков.
– Ах! Все это один вред! – воскликнул Безначальный Хаос. – Возвращайся к себе потихонечку.
– С вами, Равный Небу, так трудно встретиться. Хотелось бы услышать хотя бы еще одно слово, – попросил Полководец Облаков.
– Ах! – ответил Безначальный Хаос. – Укрепляй свое сердце. Если только ты предашься недеянию, вещи будут сами собой развиваться. Оставь свое тело, свою форму, откажись от зрения, от слуха, забудь о людских порядках, о вещах, слейся в великом единении с самосущим эфиром. Освободи сердце и разум, стань покойным, будто неодушевленное тело, и тогда каждый из тьмы существ станет самим собой, каждый вернется к своему корню. Каждый вернется к своему корню неосознанно, смешиваясь в общем хаосе, и не оставит его до конца своей жизни. Если же осознают это, то его корень покинут. Не выспрашивай его названия, не выпытывай его свойств, и все вещи будут сами собой рождаться.
– Теперь я обрел то, что искал, – сказал Полководец Облаков. – Вы, Равный Небу, ниспослали мне свои свойства, просветили меня безмолвием. – Он дважды поклонился до земли, попрощался и удалился.
Обычному человеку нравится, когда другие на него походят, и не нравится, когда другие от него отличаются. Любовь к себе подобным и нелюбовь к тем, кто отличается, происходят от желания выделиться из толпы. Но разве тот, кто стремится выделиться из толпы, действительно выдающийся? Для успокоения он следует за толпой, но его опыту далеко до того мастерства, которым обладает толпа. Желающий стать правителем собирает полезное у царей трех династий, но не замечает у них вредного. У такого судьба царства будет зависеть от случайности, и редко, лишь по счастливой случайности, царство не погибает. Нет и одного шанса из десяти тысяч, что такое царство будет существовать. О гибели такого царства говорит то, что ни одно дело там не завершится, а десяток тысяч дел расстроится. Увы! Владеющие землями этого не ведают. Владеющему землями принадлежит огромная вещь. Владеющий огромной вещью не способен предоставить вещи самим вещам, а не владеющий вещью способен. Тот, кто понимает, как предоставлять вещи самим вещам, отвергает вещи. Разве он только управляет народом? Нет! Он вступает во все шесть стран света, выходит из них, странствует по всем девяти областям земли. В одиночестве отправляется, в одиночестве возвращается. Такой и называется единственным. Единственного человека поэтому и считают воистину ценным.
Учение великого человека подобно тени, отбрасываемой телом, эху, откликающемуся на голос. На каждый вопрос он отвечает, исчерпывая все свое сердце, соединяясь в пару со всем в Поднебесной. В покое беззвучен, в движении не ограничен. Ведет каждого, как тому хочется, и возвращает каждого к самому себе. Странствует, не оставляя следов, приходит и уходит без отклонений, безначально, как солнце. Еще скажем, что телом слит с великим единством. В великом единстве лишен собственного «я». Разве может лишенный собственного «я» владеть бытием? Наблюдающие за бытием – таковы благородные мужи древности; наблюдающий за небытием – таков друг природы.
Незначительны, а нельзя не сообразоваться с их природой – таковы вещи. Занимает низкое положение, а нельзя на него не опираться – таков народ. Скрыты, а нельзя их не вершить – таковы дела. Грубы, а нельзя их не излагать – таковы обычаи. Далека, а нельзя от нее отделиться – такова справедливость[90]. Близко, но нельзя его не расширить – таково милосердие. Ограничивают людей, но нельзя их не множить – таковы обряды. Держится середины, но заслуживает возвышения – такова добродетель. Един, но не способен не изменяться – таков путь. Священно, но не способно не действовать – таково Небо. Поэтому мудрецы созерцали Небо, но ему не помогали; совершенствовались в добродетелях, но их не отягощали; исходили из пути, но не вносили в него своих замыслов; соединялись с милосердием, но на него не полагались; следовали за справедливостью, но ее не множили; исполняли обряды и не уклонялись; принимали дела и не отказывались; подчинялись обычаям и не поднимали смуты; опирались на народ и им не пренебрегали; сообразовались с вещами и их не покидали. Вещи не достойны того, чтобы ими заниматься, но ими нельзя не заниматься. У тех, кто не понял Неба, нет чистоты добродетели. Те, кто не постиг пути, ни к чему не способны. Как жалок тот, кто не постиг пути! Что же такое путь? Есть путь Неба, и есть путь человека. Бездеятельный и чтимый – таков путь Неба; деятельный и несущий тяготы – таков путь человека. Путь Неба – путь хозяина, путь человека – путь слуги. Нельзя не понять, как далеки они друг от друга.
Глава 12Небо и земля
Небо и земля велики, но изменяются они равномерно. Вещей тьма, но порядок у них единый. Людей и рабов множество, но хозяин у них – царь. Царь исходит из свойств, а совершенствуется природой. Поэтому и говорится: «В далекой древности управляли Поднебесной недеянием, одними лишь природными свойствами». Если исходить из Пути, то слова «царь Поднебесной» были правильными; если исходя из Пути рассматривать различия, то долг царя и его помощников был ясен; если исходить из Пути, то каждый ведал делом по способности; если исходить из Пути, то все вокруг соответствовало всей тьме вещей. Ибо общее для неба и земли – это свойства, а то, что действует во тьме вещей, – это Путь. Высший правит людьми, провозглашая установления; способный обучается мастерству. Мастерство соответствует установлениям, установления соответствуют долгу, долг соответствует свойствам, свойства соответствуют Пути, Путь соответствует природе. Поэтому и говорится: «Те, кто в древности пас всех в Поднебесной, не имели страстей, и в Поднебесной царило довольство. Они предавались недеянию, и вся тьма вещей развивалась»[91]. Они хранили покой пучины, и народ сам по себе утверждался. Записи гласят[92]: «Если пронизаны единством, вся тьма установлений сполна выполняется. Если отказаться от страсти к приобретению, покорятся даже души предков и боги».
Учитель сказал:
– Ведь Путь поддерживает и покрывает всю тьму вещей. Как он безбрежно велик! С его помощью благородный[93] не может не очистить своего сердца. То, что действует недеянием, называется природой; то, что в речах обозначает недеяние, называется свойством; любовь к людям, полезное для вещей называется милосердием; уподобление различных вещей называется величием; поведение, не знающее границ и различий, называется великодушием; обладание тьмой различий называется богатством. Поэтому придерживаться свойств называется держаться основы; тот, чьи свойства завершены, называется установившимся; тот, кто следует Пути, называется обладающим полнотой; тот, кто не меняет свою волю из-за вещей, называется совершенным. Как велик благородный, который постиг эти десять положений и объемлет все дела и мысли! Как вода в низину, к нему стекается вся тьма вещей. Такой человек оставляет золото скрытым в горах, а жемчуг – в глубинах; не обогащается ни товарами, ни имуществом; чуждается благородства и богатства; не радуется долголетию, не печалится ранней смерти; не прославляет благоденствия, не стыдится злополучия; не присваивает себе благ современников; не ищет для себя славы в управлении Поднебесной. Слава в том, чтобы постичь, что у всей тьмы вещей одно хранилище, что жизнь и смерть – одинаковые формы.
Учитель сказал:
– О, Путь! Как он глубок! Как прозрачна его чистота! Без него не запоют ни металл, ни камень. Металл и камень способны звучать, но не тронешь их, не запоют. Так кто же способен определить свойства всей тьмы вещей?
Человек, обладающий царственными свойствами, ведет себя просто и стыдится заниматься делами; утвердившийся в корнях и истоках, он постигает сокровенное. Поэтому его свойства всеобъемлющи, а исходящее из его сердца воспринимается всей тьмой вещей. Ибо без Пути формы не рождаются, без свойств жизнь не проявляется. Не обладает ли царственными свойствами тот, кто бережет тело, исчерпывает до конца жизнь, утверждает свойства, постигает Путь? Тот, кто необъятен, появляется внезапно, движется неудержимо; за кем следует вся тьма вещей, тот называется обладающим царственными свойствами. Тот, кто смотрит на Изначальный Мрак, слушает Безмолвное, один видит рассвет в Изначальном Мраке, один различает гармонию в Безмолвии. Поэтому, проникая все глубже и глубже, он способен понимать появление вещи; размышляя над сокровеннейшим, он способен постичь мельчайшие семена. Поэтому, общаясь со всей тьмой вещей, он дает каждому искомое и достигает небытия. Всегда спешит уйти, но возвращается к себе. Великое для него – мало, длинное – коротко, далекое – близко.
Прогуливаясь к северу от Красных вод, Желтый Предок поднялся на вершину горы Союз Старших Братьев, а возвращаясь, загляделся на юг и потерял свою Черную Жемчужину[94].
Он послал Знание[95] отыскать ее, но оно не нашло; послал Видящего Паутину Издали, и тот не нашел; послал Спорщика, и тот не нашел; послал Подобного Небытию, и Подобный Небытию ее отыскал.
– Как странно, – воскликнул Желтый Предок, – что отыскать ее сумел именно Подобный Небытию!
Учителя Высочайшего звали Никого не Стесняющим, учителя Никого не Стесняющего звали Беззубым, учителя Беззубого звали Наставником Юных, учителя Наставника Юных звали В Тростниковом Плаще.