— [Я], Чжоу, поместился бы между годным и негодным. [Сказав] между годным и негодным, как будто определил, а [на самом деле] нет. Поэтому неизбежны и затруднения. Но [всё] иначе, если парить и странствовать, оседлав природные свойства. [Подобно] то дракону, то змее, без славы и хулы, развиваться вместе со временем, не соглашаясь предаться [чему-либо] одному. То вверху, то внизу, с мерой [лишь] в гармонии парить и странствовать у предка [всей] тьмы вещей, как вещь [рядом!] с вещью, а не как вещь для вещи. Откуда же тогда возьмутся затруднения? Таковы были Жёлтый Предок и Священный Земледелец. Иначе обстоит [дело с теми, кто] говорит о [всей] тьме вещей, об отношениях между людьми: единое разделяют, созданное разрушают, честных унижают, почитаемых низвергают, деятельным [несут] неудачи, добродетельных [стремятся] перехитрить, бесполезных — обмануть. Разве тогда не обязательны [затруднения]? Увы! Запомните это, ученики! Вам [остаётся] лишь одно — область природных свойств!
[Удалец] с Юга от Рынка, Обязанный к Чёрной Работе, {1} увиделся с лусским царём. Царь Лу выглядел печальным и [Удалец] с Юга от Рынка спросил:
— Почему [Вы], государь, выглядите печальным?
— Я изучал путь прежних царей, — ответил царь Лу, — совершенствовался в делах предков-правителей, я почитал души предков, уважал добродетельных. Осуществлял это с любовью, беспрерывно и всё же не [сумел] избежать беды. Вот и печалюсь.
— Плохие у [Вас], государь, средства, избавляющие от беды, — сказал [Удалец] с Юга от Рынка. — Ведь вот пушистая лисица и пятнистый барс живут на горах, в лесах, залегают в пещерах на отвесных скалах — [таков их] покой. Ночью охотятся, днём не выходят — [таков их] запрет. [Они] сдерживаются и прячутся; несмотря на голод и жажду, всё же должны добывать себе пищу вдали [от людей] на реках и озёрах, — [таков их] закон. И всё же не [умеют] избежать беды — сетей и ловушек. В чём их вина? [В том, что] беду им приносит собственная шкура. Не представляет ли ныне царство Лу шкуру царя {2}? Мне хочется, чтобы государь содрал с себя [эту] шкуру, омыл сердце, отказался от страстей и [отправился] странствовать по безлюдным местам. На юге Юэ есть община, которая называется царством Утвердивших свойства {3}. Народ там прост и невежествен. Люди почти лишены корысти и страстей. Умеют трудиться, но не умеют прятать; дают, не требуя возврата, не ведают ни долга, ни обрядов; действуют бездумно, ступают свободно. При рождении они могут радоваться, при смерти их могут похоронить. Мне хотелось бы, чтобы [Вы], государь, покинули [своё] царство, отказались от пошлого и стали действовать, опираясь на путь.
— Разве сумею? — спросил царь. — Дорога туда далека и опасна, там и горы и реки, а у меня нет ни лодки, ни повозки.
— Не гордитесь телом, не тоскуйте о жилище, [пусть] станут [ими для Вас] лодка и повозка, — ответил [Удалец] с Юга от Рынка.
— Дорога туда далека и неведома, там нет людей, — сказал царь. — Кто же станет моим соседом? У меня нет зерна, мне нечего будет есть, как же я туда доберусь?
— Сократите свои расходы, умерьте свои желания и удовлетворитесь, даже если не будет зерна, — ответил Удалец с Юга от Рынка. — Переходите, государь, реки, плавайте по морям, поглядите на них и не увидите берегов, чем дальше, тем меньше будете знать, где им конец. Все те, кто [Вас], государь, проводит до берега, вернутся. И только [Вы], государь, будете от [всего] этого далёки. Ибо тот, кто владеет людьми, обременён; тот, кем люди владеют, опечален. Поэтому-то Высочайший и не хотел ни владеть людьми, ни подчиняться людям. Мне хочется освободить [Вас], государь, от бремени, избавить [Вас], государь, от печали, чтобы [Вы] один вместе с путём странствовали в царстве Великой пустоты. [Когда] на переправе пустая лодка толкнёт другую, не разгневается даже вспыльчивый. [Если же] в [толкнувшей] лодке окажется человек, то наберёт воздуха и крикнет погромче. Крикнет раз, а [тот] не услышит, так крикнет в другой раз. [Снова] не услышит, так крикнет и в третий — тут уже непременно добавив словцо покрепче. Прежде не гневался, а теперь разгневается; прежде [думал, что] пустая, а теперь [узнал, что] занята. Но разве можно повредить тому, кто, сумев очиститься от самого себя, странствует по свету?!
Расточительный из Северного Дворца {4} [по поручению] вэйского царя Чудотворного собирал пожертвования на колокола для алтаря за воротами [столицы] царства, и за три луны собрал на весь подбор <восемь колоколов> с высоким и низким [тоном]. Увидел его царский сын Завидующий Счастливцу {5} и спросил:
— Не нашёл ли ты какого-нибудь секрета?
— Ничего не смел искать, — ответил Расточительный. — Был поглощён лишь одним [— колоколами. Я], Расточительный, слышал, что в резьбе и полировке следует возвращаться к безыскусственности. [Держался] просто с теми, кто не имеет знаний; неопределённо с теми, кто медлил и сомневался. Всех без различия встречал, когда приходили, провожал, когда уходили; приходивших не прогонял, уходивших не задерживал. Дерзким потакал, с лукавыми соглашался, поэтому они сами отдавали всё, [что могли]. И так собирал с утра до вечера, [никого] ни на волос не обижая. Тем более [должен так поступать] следующий за великим путём!
Конфуций, осаждённый между Чэнь и Цай, семь дней оставался без горячей пищи, и к нему пришёл выразить сочувствие Несущий Бремя Беспристрастия {6}.
— Ты чуть не погиб? — спросил [он Конфуция].
— Да! — ответил Конфуций.
— Боишься смерти?
— Да!
— Я попытаюсь рассказать о пути, [на котором] не бывает смерти, — сказал Несущий Бремя Беспристрастия. — На Восточном море есть птица, имя ей — Забывчивая {7}. Эта птица летает медленно, невысоко, будто немощная. Подтолкнут, поддержат — полетит, заставят — сядет, не смеет ни опередить, ни отстать; не решается первой пробовать пищу, подбирает непременно [лишь] остатки. Поэтому её не гонят из стаи, никто вне [стаи] из людей не может [её] погубить, и так [она] избегает беды. [Ведь] первым срубят дерево прямое, первым осушат колодец со сладкой водою. Ты же задумал — приукрашивать [свои] познания, чтобы удивить невежд; очищаться самому, чтобы осветить грязь [других]; сверкать, будто поднимаешь солнце и луну. Поэтому и не избежал [беды]. Когда-то я слышал, как человек высокосовершенный сказал: «Восхваляющий самого себя лишается заслуг {8}; заслуги признанные идут к упадку; имя прославленное идёт к закату». Тот, кто сумеет отказаться от признания, от славы и вернуться к людям, станет распространять учение и жить скрытно, [тот] обретёт [природные] свойства и не назовёт места своего жительства. Чистый и обыкновенный, похожий на лишённого разума, [он] не оставляет следов [деяний], отказывается от власти; не действует ради признания и славы, поэтому не порицает людей, и люди [его] также не порицают. О настоящем человеке [никто ничего] не слышит. Чему же ты обрадовался? — спросил Несущий Бремя Беспристрастия.
— Как хорошо! — ответил Конфуций. — Отказаться от своих друзей, оставить своих учеников, бежать на огромные болота {9}, одеваться в шкуры и грубые ткани, питаться желудями и каштанами. Войдёшь к диким зверям и не потревожишь стада, приблизишься к птицам и не вспугнёшь стаи. А если не испугаются птицы и звери, то ещё менее — люди!
Конфуций спросил Учителя с Тутового Двора {10}:
— Почему [я претерпел столько несчастий]? Меня дважды изгоняли из Лу, [на меня] свалили дерево в Сун, [я] заметал следы [при бегстве] из Вэй, терпел бедствие в Шан и Чжоу, был осаждён между Чэнь и Цай. [Пока] я переживал эти несчастья, родные и друзья всё более [от меня] отдалялись, ученики и последователи всё более разбегались.
— Разве ты не слышал о беглеце из Цзя {11}? — спросил Учитель с Тутового Двора. — [Тогда] Вернувшийся из Леса бросил свои нефритовые регалии ценой в тысячу золотых и бежал с младенцем-сыном на спине. Некто спросил: «Почему [взял сына], он дорого стоит?» [Вернувшийся из Леса ответил]: «Недорого». «Меньше хлопот?», — [спросил некто]. «Хлопот с младенцем много», — [ответил Вернувшийся из Леса]. «Почему же [Вы] бросили нефритовые регалии ценой в тысячу золотых и бежали с младенцем-сыном на спине?» «Одно связано с выгодой, а другое — с естественными узами», — ответил Вернувшийся из Леса.
Соединённые выгодой бросают друг друга в бедности, в бедствии, в несчастии, в смерти; соединённые естественными узами сближаются в бедности, в бедствии, в несчастии, в смерти. [Различие] между теми, кто сближается друг с другом, и теми, кто бросает друг друга, очень велико. К тому же связи государей пресны, как вода, связи малых людей сладки, как молодое вино. Государь и в близости пресен, малый люд и в разлуке сладок. Тот же, кто без причины сближается, без причины и расстаётся.
— Почтительно выслушал [ваше] повеление! — сказал Конфуций и пошёл к себе медленно, будто кружа. Прекратил обучение, отказался от преданий, не допускал к себе учеников, и любовь их [к нему] усилилась.
На другой день Учитель с Тутового Двора [ему] сказал:
— Перед смертью Ограждающий наказал Молодому Дракону: «Остерегайся! В [телесной] форме лучше всего согласие, а в чувствах лучше всего естественность. В согласии не расстаются, в естественности не утомляются. Не расставаясь и не утомляясь, не станешь искать красоты в обхождении с [телесной] формой. Не станешь искать красоты в обхождении с [телесной] формой, — конечно, не [понадобится и] обхождение с вещами».