Мелкий человек в своих знаниях не выходит за пределы свёртка с подарком и дощечки для письма. [Он] утруждает свой разум незначительными препятствиями, а хочет всемерно помогать пути и [всем] вещам и в великом единстве [с ними] очищать своё тело. Подобные ему, не зная первоначала, обременяя своё тело, блуждают во вселенной.
Другой же, настоящий человек, обращается разумом к безначальному и сладко дремлет в небытии. [Он подобен] воде, которая течёт без формы и, просачиваясь, обнаруживается в великой чистоте.
Как печально! Ведь, обратив свои знания на кончик волоска, не познаешь великого покоя.
Жил среди сунцев Цао Торгаш {6}. Отправил его сунский царь Послом в Цинь и дал [ему] с собой несколько колесниц. А Торгаш сумел угодить [циньскому] царю, и колесниц у него стала сотня.
Вернувшись в Сун, [Торгаш] встретился с Чжуанцзы и стал над ним смеяться:
— [Вы] живёте в самом закоулке нищей деревеньки, от нужды плетёте сандалии. У [меня], Торгаша, конечно нет ни такой длинной иссохшей шеи, ни такого пожелтевшего лица. Зато стоило мне вразумить властителя тьмы колесниц, и [за мной] последовала их сотня.
— Уходи прочь! — ответил Чжуанцзы. — [Когда] циньский царь хворал, [он] звал лекарей. Тот [лекарь], что вскрыл чирей и удалил лёгкую опухоль, получил одну повозку; тот, что вылизал геморрой — пять повозок. Чем ниже способ лечения, тем выше награда {7}. Как же ты лечил его геморрой, что заслужил столько колесниц?
Луский царь Айгун спросил у Яня Врата Бытия:
— Будет ли лучше в царстве при Конфуции? Я считаю его даровитым деятелем.
— [Он] опасен! [Быть] беде! — ответил Янь Врата Бытия. — Конфуций разрисовывает даже фазаньи перья. Занимаясь лишь цветистыми речами, выдаёт побочное за главное, Терпеливо поучает народ, не зная [его] и [ему] не доверяя. Воспринимая [лишь свои] мысли, управляя [лишь своим] умом, разве достоин [он] стоять над народом? Считать его пригодным, кормить [его] можно лишь по ошибке. [Он] ныне велит народу уйти от сущности, учиться лицемерию — это не то, чему следует поучать народ. Лучше от этого отказаться, [а не то] трудно будет управлять, достанется забот и последующим поколениям.
Раздавать так, чтобы [о даяниях] не забывали, [это] не [похоже на] даяния природы. Купцов оседлых и странствующих не разделяют по рангам. Хотя дела их различны, [но] мудрые отнюдь не разделяют [их] по рангам.
[Орудия] внешних пыток — металл и дерево {8}. [Орудия] внутренних пыток — действия и ошибки. Малый люд, подвергшийся внешней пытке, допрашивают металл и дерево; подвергшихся внутренней пытке грызут [силы] жара и холода. Ведь избежать пытки и внешней, и внутренней способен лишь настоящий человек.
Конфуций сказал:
— Познать каждое человеческое сердце труднее, чем природу, оно опаснее, чем горы и реки. У природы есть сроки весны и осени, зимы и лета, утра и вечера. У человека же лицо непроницаемо, чувства [таятся] глубоко. Бывает с виду добрый, но алчный; бывает одарённый, похожий на никчёмного; бывает нетерпеливый, но проницательный; бывает [внешне] решительный, а [внутренне] медлительный; бывает [внешне] нерешительный, а [внутренне] вспыльчивый; поэтому-то и случается, что стремятся во имя долга пожертвовать собой, будто охваченные жаждой, но и отступают от долга, будто опалённые жаром. Поэтому-то государь посылает человека далеко, чтобы проверить его преданность; посылает близко, чтобы проверить его почтительность; даёт сложные поручения, чтобы проверить его способности; задаёт вопросы внезапно, чтобы проверить его сообразительность; назначает кратчайший срок [исполнения], чтобы проверить, [насколько можно] ему доверять; вверяет ему богатство, чтобы посмотреть, [насколько] он милосерден; сообщает ему об опасности, чтобы посмотреть, [насколько] он верен долгу; поит его допьяна, чтобы посмотреть, [куда] он склонится; сажает его в смешанные <вместе с женщинами> ряды, чтобы посмотреть, [насколько] он целомудрен. В этих девяти испытаниях и обнаруживают человека негодного.
Покойный Отец Правильный {9} при первом указе [о возведении в ранг] пригибался, при втором указе горбился, при третьем указе клонился до земли и уползал вдоль стены. Кто посмел бы не счесть [его] за образец! А есть и такие мужи: при первом указе [становятся] надменными, при втором — красуются на колеснице, при третьем — [начинают] звать всех старших по имени. Кого же из них уподобишь Высочайшему и Никого не Стесняющему?
Нет разбойника хуже того [человека], чьи достоинства искусственные, чьё сердце обладает [выражением, как] ресницы. [Если выраженное] его ресницами сопоставить с [его] внутренним, то рассмотрение [его] внутреннего нанесёт [ему] поражение.
Злых свойств — пять. Основное — считать главными [собственные] достоинства. Что это означает? Это означает — превозносить собственные достоинства и порицать тех, кто поступает по-иному.
Бедствия вызывают восемь крайностей, успех приносят три необходимости, тело вмещает шесть внутренних органов. Красота, [длинная] борода, высокий рост, крепкое телосложение, цветущий вид, величие, смелость и решительность — это восемь крайностей. При превосходстве над другими [они] служат причиной бедствий. Покорность, уступчивость, опасение [оказаться] хуже других — эти три необходимости приносят успех. Сообразительность проникает во внешнее, смелые поступки [вызывают] большие обиды; милосердие и справедливость [вызывают] многие укоры. Кто проник в [сущность] жизни — велик; кто проник в знания — незначителен; постигший большую жизнь <природу> следует [за главным]; постигший малую жизнь <отдельного человека, свою собственную> следует за случайным.
Некто [удостоился] приёма у сунского царя, был пожалован десятью колесницами и стал хвастаться своими десятью колесницами перед Чжуанцзы. Чжуанцзы же сказал:
— У Реки жила бедная семья, которая кормилась тем, что плела [вещи] из полыни. [И вот] юноша из этой семьи нырнул в пучину и достал жемчужину [ценой] в тысячу золотом.
— Разбей её камнем! — велел ему отец. — Ведь жемчужина в тысячу золотом хранится под челюстью у Чёрного Дракона в Девятой Пучине. Ты достал её лишь потому, что он спал. А проснётся Чёрный Дракон и [сожрёт] тебя без остатка!
Ныне [омут] в царстве Сун поглубже Девятой Пучины, а сунский царь пострашнее Чёрного Дракона. Ты раздобыл колесницы лишь потому, что он спал. А проснётся сунский царь и сотрёт тебя в порошок!
Некто звал Чжуанцзы [к себе] на службу. Чжуанцзы так ответил его посланцу:
— Видели вы жертвенного быка? [Как] наряжают [его] в узорчатые ткани, [как] кормят травой и бобами! Но вот его поведут, и [он] вступит в храм предков. Сможет ли он [снова] стать вольным телёнком, как бы [ему этого] не хотелось?!
Чжуанцзы лежал при смерти {10}, и ученики собирались устроить ему пышные похороны. Но Чжуанцзы воспротивился:
— К чему всё это? Я считаю землю своим гробом, небо — саркофагом, солнце и луну — нефритовыми кружками, планеты и звёзды — мелким жемчугом, а [всю] тьму существ — своими провожатыми. Разве мои похороны не будут совершенными?
— Мы боимся, — ответили ученики, — что [Вас], учитель, склюют вороны и коршуны.
— На земле, — сказал Чжуанцзы, — [я] пойду на пищу воронам и коршунам, под землёй — муравьям. Отнимите у одних, отдадите другим. За что же муравьям такое предпочтение?!
[Если] выравнивать с помощью неровного, то и ровное станет неровным. [Если] доказывать с помощью недоказанного, то и доказанное станет недоказанным.
Знающий действует [на других] только своими знаниями. Прозорливость подтверждается [естественными законами]. Ведь давно уже [известно] что знающему далеко до прозорливого. Но разве не печально, что глупцы, опираясь лишь на виденное ими самими, несут [это] людям? Их успехи только во внешнем.
Глава 33Как управлять Поднебесной
Учений как управлять Поднебесной много, но ни одно из них нельзя применить, оттого что они деятельны. Где же в действительности так называемое учение древних? Отвечу — «повсюду». На вопросы — «Откуда появляется прозорливый? Откуда появляется умный?» — [отвечу]: «Источник рождения мудрого, формирования государя — один».
Не отделяющегося от рода называют естественным человеком, не отделяющегося от тончайшего семени называют прозорливым человеком, не отделяющегося от истинного называют настоящим человеком. Того, кто [своим] родом считает природу, корнем — основные свойства, воротами — путь, началом же — развитие, называют мудрым человеком. А тот, кто считает милосердие наградой, справедливость — правилом, обряды — поведением, музыку — гармонией, от кого пахнет благими делами и милосердием, называется благородным мужем.
Те, кто разделяет с помощью устоев, берут за образец имена <славу>, считают обучение свидетельством, а сопоставление — решением, они считают [всего лишь] до четырёх. Так вот [все] сто должностных лиц общаются друг с другом по старшинству. Обычным [они] считают дела, главным — пищу и одежду; естественным законом народа — размножение, собирание и накопление для прокормления всех — старых и малых, сирых и вдовых. Разве этого не было в изобилии у людей древности? Равные прозорливому по разуму, будучи безыскусственными, [как] природа, взращивали тьму существ, гармонировали со [всей] Поднебесной, и [её] даяния распространялись на [все] сто семейств. Понимая исходные числа, соединяли [их] и с конечным мерилом. Шесть стран света, четыре времени года, малое и великое, грубое и тонкое — движение, которое существует повсюду. [Всё это] они понимали и неоднократно повторяли. Есть ещё много хронистов, передающих старые устои от поколения к поколению. Те [устои, что содержатся] в песнях и преданиях, обрядах и музыке, способны понимать многие из мужей в Цзоу и Лу