К этому добавились и политические разногласия. В одних городах верховодили аристократы, в других — ремесленники, в-третьих — торговцы, а где-то — племенные вожди. И все недолюбливали другие партии, а значит и города, в которых те доминировали.
И что с этим делать? Войска Союза осадили Корхинхин — и были вынуждены снять осаду через полгода. Крепкие, качественные стены, построенные по моим советам во время нашествия варваров, очень помогшие делу Союза при осаде Агаде, отныне играли против нас — если город решил отпасть от Союза, теперь с сепаратистами так просто не сладить! Даже долгая осада не давала результата — ведь в каждом городе было обширное хранилище зерна, построенное, опять же, по моим указаниям…
Удивительно, но варвары гезиты оказались лояльны Союзу. Они с энтузиазмом начали грабить земли сепаратистов, попутно выпрашивая прощение долга по контрибуции, каковое вскоре и получили.
Я не имел возможности снова задержаться надолго, как при Варварской войне. План компании был разработан в моем присутствии, а вот претворять его пришлось уже стратегам самостоятельно.
Уходя в стасис, я очень надеялся, что следующая сессия обойдется без происшествий.
Ход 28
Прошло 484 года.
Ни разу без происшествий!
Выйдя сегодня из храма после встречи с суффектами и посмотрев на запад, я увидел огромные черные тучи, поднимавшиеся к небу. Закатное небо с этими тучами было особенно красивым. Ночью эти тучи подсвечивались зловещим красным отблеском.
Несомненно, это было извержение вулкана. Одна из гор Кемиры оказалась с сюрпризом! Похоже, и вся эта гряда была вулканического происхождения, причем недавнего. К счастью, вулкан никого не уничтожил — на его склонах не было ни городов, ни поселений, только пастбища.
Через день черными хлопьями выпал вулканический пепел. Для меня было открытием, что пепел вулкана — отличное удобрение. Крестьяне собирали его и приносили на поля, высыпая в междурядья. Ну, нет худа без добра.
Раньше крестьяне и не думали об удобрении. Был ил из Станубиса, да и поля были не истощенные. Теперь их приходилось удобрять, доступная для полива целина закончилась. Земли, конечно, было еще много, но вот той земли, которую было несложно поливать — уже свободной не было. Впрочем, светлой памяти богиня Инесса неплохо им в свое время вставила мозги — адаже знали и про удобрение навозом, и про зеленые удобрения, и даже про кислотность почвы.
Надеюсь, это извержение не принесет нам больших проблем. А в остальном, дела шли неплохо.
Сепаратистские тенденции удалось победить.
К каждому городу врага был подобран отдельный план. Прежде всего, была поставлена стража на порогах Реоны и переправах через Скиллон и Нуову. После этого торговые и ремесленные эстраты Корхинхина, Агаде и еще ряда городов вдруг обнаружили, что торговли больше нет — они не могут вывезти свои товары на привычные рынки и сами не могут ничего закупить. В итоге кое-где в результате переворотов сменились правящие партии, и начались переговоры о новом вступлении в союз. Виновным городам срыли укрепления, что должно послужить уроком для остальных.
Город Сураджа, упорствовавший в своем самомнении, был осажден союзной армией. Осада длилась 6 лет, причем местность вокруг города регулярно выжигалась гезитами. В итоге горожане просто сдались и впустили наш гарнизон, только чтобы в город не вошли варвары-гезиты.
Прошедшие бои выявили преобладающую роль копейщиков с тяжелым вооружением. Побеждали ребята в железных шлемах, с мечами и большими копьями. Они могли под градом стрел приблизиться вплотную к лучникам, прикрываясь огромными плетеными щитами и почти не понеся при этом потерь, а потом, бросив эти щиты на землю, вырезать всех подчистую. Мечники теперь становились главной силой на поле боя. У гезитов это были воины, называемые «сайоны», и они стали желанными наемниками в наших отрядах.
Город Керкирон был взят путем подкопа под стенами города. Стены рухнули, и войска смогли штурмовать город сквозь проломы в стенах.
Мятежники заперлись в цитадели, окружавшей храмовый комплекс, получивший название Священный город. Стены цитадели были крепки, но осажденные не учли обилие железных орудий у армии Союза. Осаждающие, пользуясь тем, что кривые улочки города подходили вплотную к стенам цитадели, (а кое-где даже дома были пристроены прямо к ее стене) скрытно подошли к стене, установили большие щиты для защиты от камней, и начали попросту разбирать стену железными ломами и кирками.
Камень скреплялся известковым раствором, не особенно крепким, и это стало фатальным для защитников сиренто Керкирона. Штурмующие просто вытаскивали камни из стены один за другим, расшатывая кладку, втыкая в щели железные ломики, работая мотыгами и кувалдами, и вскоре сделали несколько отверстий в стенах. Видя это, осажденные пали духом и сдались. Наиболее непримиримые покончили с собой, бросившись со стены.
По взятии Керкирона я решил оставить там постоянный гарнизон Союза, прямо внутри города. Он разместился в цитадели, чьи стены были вновь укреплены. Так мы могли контролировать город постоянно, воспретив в нем враждебную Союзу деятельность.
Город Хиссалион осаждался армией гезитов и был взят штурмом. Они подготовили множество лестниц, и в день штурма массово атаковали одну из стен. Когда почти все защитники были заняты отражением штурма, отряд отборных мечников гезитов, тех самых «сайонов», скрытно подошел к противоположной стене и смог залезть на нее. Ворвавшись в город, гезиты устроили натуральный разгром, уведя большую часть его жителей к себе в Хастер.
Осада города Арсинойи продолжалась 2 года. Сделать подкоп под стенами, как в Керкироне, не удалось из-за того, что местность возле Арсинойи была топкая и болотистая. Когда-то город стоял на острове посреди озера, которое с уходом Станубиса обмелело и стало болотом.
Прежде всего, город был окружен стеной, чтобы осажденные не могли нападать из города на осаждающих. Затем была построена внешняя стена, чтобы исключить нападения сторонников независимости извне. Топкая нездоровая местность вскоре привела к болезням в осаждающей армии, но осада снята не была.
Исход осады решили действия промиттанской партии внутри города. Группа аристократов — сторонников Союза смогла вступить в тайные переговоры со стратегами нашей армии, и впустила их в город, открыв ночью ворота. Вступление наших войск в город, конечно же, сопровождалось избиением сторонников сепаратистов. Заговорщики заранее пометили дома, где жили сторонники союза специальными знаками, и эти дома воины не тронули, а вот остальные разгромили и разграбили.
Погибло довольно много как простых граждан, так и демархов и муниципалов. Часть населения, как водится, была продана в рабство.
Теперь, на Совете Союза нам предстояло решить, что делать с мятежниками.
По этому поводу было много дискуссий и диаметрально противоположных мнений — от идеи «просто забыть произошедшее и оставить все по-прежнему» до предложений уничтожить восставшие города, а жителей сделать рабами. В конце концов победил умеренный подход.
В целях сохранения лояльности города было решено осуществить переселение половины арсинойцев в другие города Союза, а Арсинойю, в свою очередь, населить жителями из этих городов. Первое время обстановка оставалась напряженной — арсинойцы и переселенцы сильно недолюбливали друг друга, что служило предметом постоянных столкновений. Со временем, однако, стороны смирились с судьбой, и Арсинойя уже не помышляла о выходе из Союза.
Аналогичные меры были предприняты и в других мятежных городах — переселяли из них часть жителей. Обычно — более обеспеченных, а в городе поселяли людей из лояльных Союзу городов.
Мне это решение в целом понравилось. Такие меры должны создать «единую ткань» зарождающейся страны. Переселенцы, по сути, станут взаимными заложниками — все знают, что если обидеть их в родном городе, то твои родственники, живущие в других городах, могут пострадать. Наверное, при этом произойдет и смешение языков, а значит, начнет формироваться единый этнос.
Другим делом, занимавшим меня в этой сессии, было изучение отчетов разведчиков, как раз вернувшихся из удачных экспедиций.
И в этот раз доклад разведчиков был особенно информативен. Вернулась большая экспедиция с юга, прошедшая по реке Ара до самого океана. Река Ара оказалась очень полноводной, довольно быстрой и порожистой (первопроходцы насчитали 19 порогов на своем пути). Берега ее, в основном поросшие джунглями, (хотя на протяжении около 30 фарсангов в нижнем течении идет каменистая пустыня) были довольно пустынны. Труднее всего отряду было вернуться назад — пришлось иди пешком вдоль берега. В двух местах река разливается широкими озерами со множеством поросших лесом островов.
Океан у устья Ары тоже изобилует островами и бухтами, и населен смуглокожими людьми, промышляющими рыболовством и сбором моллюсков. От них было получено примерное описание побережья.
Аборигены имели железное оружие для охоты на китов. Оказалось, что железо они выменивают у торговцев, которые приплывают на больших кораблях с запада и возвращаются туда же. У них много и других интересных вещей — тонкие ткани и красивые украшения.
Разведчики привезли образцы местных растений, животных и товаров. Тут были зверьки с полосатыми хвостами — некое подобие лемуров, но не лемуры — сахарный тростник, огурцы и…бананы. Хотя этот небольшой высохший, с семенами плод трудно было идентифицировать визуально, я сразу узнал характерный запах. Это был банан, причем банан дикий — маленький, скрюченный и с кругленькими семечками внутри. Вполне вероятно, что культурного банана нигде не осталось — он весь был генномодифицированным гибридом, не способным размножаться самостоятельно.
Полученная информация меня крайне заинтересовала. Надо послать туда отряд поселенцев и построить в устье Ары наш аванпост. Вероятно, мы сможем торговать в прибрежной зоне и вступать в контакт с другими выжившими группами людей, возможно даже, более развитыми, чем мы.