— Как же вы делаете бритвы? — спросил я. — Ведь бритвы должны быть острыми, чтобы резать волос?
Оказалось, бритвы они делают из очень мягкого железа «вытягиванием» — то есть лупят по лезвию бритвы молоточком, расплющивая ее край в самую тонкую полоску, какую только возможно сделать, и ее уже затачивают. Получается очень тонкое лезвие — на мече так не сделать, он будет гнуться. Заточки бритвы хватает побриться один раз — потом снова надо точить. Вот такие супертехнологии.
Глава 29
Всё ещё 35 ход
Первая битва, случившаяся еще до моего приезда, окончилась нашим поражением — мои войска отступили с потерями под натиском фаланги и обстрелом вражеских лучников. Пробить строй фаланги крайне сложно, а она прет вперед, как паровой каток, сметая все. К счастью, мы сохранили боевые порядки, и почти все войска вернулись в лагерь, а не разбежались, как бывает при жестоком поражении. Тут помогло то, что фаланга еще и медлительна — копейщики врага просто не смогли нас преследовать, боясь нарушить строй, а легковооруженных противников, в преследовании отрывающихся от фаланги, перебили ахайры.
Очень скоро я понял, что для правильной войны нужно было создать операционную базу — защищенный лагерь, где можно держать запасы продовольствия и вооружения, обучать солдат и контролировать прилежащую местность. Одна из гор, возвышавшаяся над морем, наверное, на 3000 антубр, оказалась пригодной для устройства лагеря — на одном из склонов бил родник, превращавшийся в ручей, а склоны были достаточно круты для защиты и достаточно пологи чтобы можно было спуститься в любом месте, так что наши войска не чувствовали себя в ловушке.
Сначала мы послали разведчиков, которые охраняли гору до ее занятия нашими войсками.
С горы открывался прекрасный вид и на порт, и на море и на город Суфенг. Вдали виднелись острова Тао. В хорошую погоду можно было бы издалека увидеть подход вражеской или дружественной эскадры. В середине дня, когда ветер разгонял туманную дымку, отсюда было видно море, город ляо и лагерь варваров, очень хорошо устроенный.
Удивительно, но море тут казалось разноцветным — где-то были большие волны, где-то — мелкая рябь, часть акватории была темно-синей, часть светло-голубой, часть — серо-бурой.
— Это из-за разных глубин и характера дна, — объяснил мне Ортис, молодой стратег, сражавшийся тут уже год. — Просто на отмели волны мелкие, и вода светло — голубая, на глубине волны большие и вода синяя. Серая вода — это пресные воды рек, втекающих в море!
Мы стояли лагерем напротив канаков, пытаясь блокировать им подвоз подкреплений, пока сами канаки осаждали Суфенг. Правда, толку от наших действий оказалось немного — противнику все поступало морем, и прервать его сообщения мы не могли ввиду отсутствия у нас морских судов.
Раз в несколько дней к ним приходило 2–3 больших корабля, доверху груженых припасами. Мы могли только наблюдать их разгрузку, что тоже было неплохо — можно было хотя бы примерно понимать, как там у них идут дела.
Ахайры очень удачно действовали против фуражиров и пастухов канаков, выпасавших стада, привезенные ими для того, чтобы прокормить войско. Ночью они проникали в джунгли рядом с лагерем канаков и оставались в засаде, дожидаясь, когда кто-то появится. Затем стремительно атаковали. Стада скота они или угоняли к нашему лагерю, или просто вырезали, пастухов и охрану убивали. Все это сильно злило канаков.
Канаки дважды пытались атаковать наш лагерь, но укрепления не позволили им пробиться. Обе стороны нуждались в подкреплениях, а главное — в идеях, как победить противника.
Мы ожидали подхода дополнительных сил с нашей северной границы, а главное — подхода союзной армии страны Шан. Канаки, видимо, ожидали наступления голода и сдачи Суфенга — он был обложен и с суши и с моря и не получал подкреплений уже несколько месяцев.
Тем не менее, канаки были настроены решительно и явно не собирались бездействовать. Вскоре они предприняли опасную ночную атаку. Тайком пробравшись на вершину нашей горы, они внезапно напали с дикими криками и начали забрасывать нас зажженными факелами, перебрасывая их через лагерную ограду.
К счастью, мы уже были знакомы с такими действиями, как ночная атака лагеря. Вокруг лагеря были расставлены посты и «секреты» — скрытые наблюдатели, которые должны были засечь приближавшегося врага раньше, чем он заметит их. Движение канаков было выявлено, и лагерь был поднят по тревоге.
Сразу же после этого нам устроили ловушку. Отряд канаков-фуражиров стал разорять поле в непосредственной близости от нашего лагеря. Когда наши пытались атаковать, на них набросился скрытый отряд противника, заранее, еще ночью, размещенный в соседней роще. Столкновение стоило нескольких десятков голов с обеих сторон.
В этих столкновениях мы захватили несколько пленных. Я пришел посмотреть на них. Европеоидной внешности, довольно крупные по телосложению, светлокожие, большинство — светловолосые, у некоторых — веснушки. Все загорелые дочерна. Что понятно — они живут в субэкваториальной зоне.
Прежде всего, я приказал допросить пленных канаков о том, каковы их силы, тактика, намерения, и, разумеется, вытащить все возможные сведения об их стране. Задача оказалась непростой, так как языка канаков у нас в лагере никто не знал. Однако, уже стало очевидно, что, если они и варвары, то очень высокоразвитые — у них было и железное оружие, и доспехи, и прекрасные, по местным меркам корабли, а их боевые порядки и дисциплина сделали бы честь самому высокоцивилизованному сообществу.
Приказав стратегам найти кого-нибудь из местных ляо, знакомых с речью канаков, я пока решил осмотреть их оружие. Мне передали короткий обоюдоострый меч, довольно тяжелый, и, видимо — из кричного железа. Затем еще один меч, очень похожий. Щиты овальной формы, добротно сделанные, тяжелые, обтянуты толстой кожей, имеют вырез для копья. Железный шлем, можно даже сказать — каска, выглядит очень утилитарно, без украшательства, как это любят варвары. Да, для варваров они выглядят очень странно…
Тем временем стратеги, ведшие допрос, сообщили о неутешительном результате. Общаться толком не получается. Все что удалось пока добиться — это узнать названия бытовых предметов на канакском языке. Копье они называли спира, меч — рэпир, щит — шэлд.
Что-то мне это напоминает….
Ну конечно! Они англоязычные! Как я сразу не понял!
Для подтверждения своей догадки я решил сам допросить пленных — английский я еще не совсем забыл со времен своей прошлой жизни.
Очень скоро я понял, что в основе их языка действительно лежит английский, с большой добавкой слов из других языков. Отлично, это мне знакомо.
Английский я изучал и в школе и в университете, и хотя в работе пользовался им мало, но задать элементарные вопросы был в состоянии.
— Откуда вы?
Ответ, с трудом мною понятый, гласил, что их страна, Ниланд расположена где-то юго — восточнее устья Ары. Океан омывает ее со всех сторон, везде, кроме гористого севера. Похоже, это полуостров размером примерно с Индокитай.
— Кто правит вами?
Что-что он пробуробил в ответ? Иммортал леди?
Иммортал-мать ее-леди!
Итак, выяснилось, что канаки — вообще не варвары! У них тоже есть бессмертный правитель! И тоже женщина! Они европеоиды, и их религиозные воззрения очень напоминают христианство. Похоже, это потомки англосаксов из Северной Америки. И еще, они очень не любят ляо.
Постепенно картина начала вырисовываться. Оказалось, мои союзники, Шан, находятся в давнем конфликте с другой державой, также управляемой бессмертной — они называют себя канаки, а страну — «Ниланд». Девушки что-то сразу не поделили — говорят, все началось спонтанно, со столкновения двух морских отрядов на почве пиратства и торговли с дикарями, одни не пропустили других на территорию, которую считали своею — и пошло-поехало. В общем-то, я прекрасно понимаю, как это могло произойти, наши разведчики — ахайры тоже нифига не ангелы.
Чем больше я узнавал о Ниланде, тем отчетливее понимал, что крупно вляпался. На юге есть другая страна, большая и сильная, и управляется она тоже бессмертным правителем. Они давно уже с контакте с империей Шан, поскольку тоже плавают вдоль побережья. И вот теперь, как оказалось, я ввязался в совершенно ненужную мне войну, причем не с варварами, а с сильным государством, с которым, вообще-то, должен был сотрудничать и дружить, совместно развивая науки и технологии!
Итак, Костя, ты идиот. Не зная броду, сунулся в воду — заключил с Падмой оборонительный союз, понятия не имея, какие угрозы актуальны для страны Шан! А если она соседствует еще с тремя мощнейшими империями, и со всеми конфликтует, я что, и с ними буду теперь воевать?
Впрочем, я уже втянут в конфликт с неизвестным по силе неприятелем, обязательством направить 10 000 голов за тысячу километров от Митты. И содержать их столько времени, сколько понадобится для победы. И все это — для защиты чужих городов, которые, к тому же, препятствуют выходу моей страны в Южное море. Да охренеть, я дипломат. И я еще думал, что это я Падму надул!
Итак, впредь — никаких оборонительных союзов против неопределенного круга угроз. Может быть, в далеком будущем, когда нам будут известны все страны и история их взаимоотношений друг с другом, и моим дипломатам реально будет просчитать все возможные последствия того или иного внешнеполитического шага — вот тогда и можно будет заключат всякие военные договоры. А сейчас, пока знания об окружающем мире крайне ограничены, надо быть с этим очень осторожным! В самом крайнем случае, заключать военный союз, но только против такого врага, чьи силы хорошо известны. Иначе, это какое то шулерство — меня втемную в травили в войну с теми, с кем, по идее надо сотрудничать!
Пока я посыпал себе голову пеплом, война шла своим чередом. Через 3 дня после нашей последней стычки с канаками, на море показались паруса флота Шан. Это прибыла армия Амидаллы.