– А вот об этом я что-то не подумала, – призналась я.
– А ты подумай, – мягко посоветовала подруга. – Это ведь вполне возможно.
– Да, – тупо повторила я, – это очень даже возможно. И это полный пиздец.
– Надо проверить.
– Немедленно.
– Свалишь с пар?
– Не знаю…
– Я могу тебя прикрыть.
– Меня? Я и так полсеместра где-то пропадала! Что ты скажешь? Что я заболела? Кто в это поверит?
Мы быстрым шагом влетели в аудиторию, та была пуста.
– Большой перерыв, – пожала плечами Ольга.
Я схватила рюкзак и собрала его наскоро, первым делом кинув ключи.
– Слушай, тебе не кажется, что я их немного на другом месте оставляла?
– Кого?
– Ключи.
– Я тебя умоляю, кому они нужны? Ты ведь сама прекрасно знаешь: у нас в группе нет крыс, можешь хоть кошелек оставлять и уходить – ничего не пропадет.
– Ладно, – кивнула я, – я их швырнула и могу ошибаться.
– Скорее всего.
– Знаешь, я не вытерплю. Я должна точно знать – да или нет. Пойду в аптеку прямо сейчас и сделаю все в туалете.
– А что, если да?
Я облизнула и поджала губы – всегда так делаю, когда очень волнуюсь.
– Не знаю. Надеюсь, что нет.
– Вот тебе мой телефон. Как только станет известно, скинь на Валеркин номер, и я к тебе выйду. Смотри мне.
– Ладно. Я побежала.
Аптек поблизости не оказалось, и это очень меня разозлило. Раньше я даже и не замечала, что во всем квартале негде купить тест на беременность. Через полчаса я читала инструкцию в универском туалете. Да, мне приходилось делать их и раньше, но это было так давно, а хотелось точного результата, к тому же с каждым годом эти тесты все более навороченные. Нет бы просто на палочку пописать, так надо держать под струей, секунды отсчитывая и постукивая в бубен.
Поднеся индикатор на уровень глаз, я наблюдала, как медленно-медленно проступает первая бледная полоска. Вот она появилась полностью, и на мгновение время остановилось, я затаила дыхание, и…
Рядом начала проступать вторая, еле-еле видная. Может, воображение от страха разыгралось? Я зажмурилась, глубоко вдохнула, даже дыхание задержала. Открыла глаза – нет, за это время вторая палочка стала лишь отчетливей.
– Сука! – вырвалось у меня, и тест разломился надвое в моей ладони.
Я распечатала второй. Никогда не верьте единичному результату. Эти устройства чем современнее, тем чаще ошибаются. Но никакой ошибки быть не могло. И второй, и третий показали две полосы.
Было очень странное ощущение. Ни злобы, ни удивления, ни раздражения, ни недоверия к происходящему. Как-то все вдруг стало… несущественно. Я будто смотрела на все со стороны, и мне хотелось только снисходительно посмеяться над собой. Я теперь понимаю, что в тот момент даже не осознала, что случилось. Легче было считать, что все три теста ошибаются, чем поверить в этот бред.
Я скинула на номер Валеры. Через минуту прилетела Ольга. Я молча показала ей тест.
– Две полоски – это? – вот же невинный ангелок.
Я молча кивнула. Она закрыла рот ладонью и тихо положила тест на подоконник.
– Что теперь?
Я потрясенно покачала головой, давая понять, что на вопросы отвечать пока не в состоянии.
– Надеюсь, ты обо всем ему расскажешь и не будешь делать глупостей. Это и его ребенок тоже, слышишь? Он вправе решать, как поступить, так же, как и ты. Яна? Это не конец света.
Я покивала.
– Пошли на пару. Я чувствую себя виноватой перед преподами. Особенно сейчас. Скоро сессия. Мне надо хоть что-то делать. Показать им, что я одумалась и вернулась к занятиям.
Ольга не стала спорить.
– А где староста? – спросила я вдруг, обрыскав глазами всю аудиторию и не найдя Лену.
– Ее вызвали в деканат.
После пары ко мне подошел Валера и зачем-то спросил, буду ли я сегодня на всех занятиях.
– А че?
– Да просто. Одному прогуливать не кайф. Вот если б с кем-то…
– Не. Я и так много пропустила.
– Ясно, – напряженно улыбнулся он и уткнулся в телефон.
У меня возникло ощущение, что он делает что-то по чужой указке. И я было хотела уже спросить, в чем дело, как ко мне подошла девушка, работающая в деканате секретарем – некрасивая, мелкая и белобрысая.
– Это вы Гарзач? – спросила она серьезно и, не дожидаясь ответа, продолжила, – Вас ждет у себя декан. Поторопитесь, пожалуйста. Дело срочное.
Все было решено без меня.
– Что случилось?
– Все узнаете.
Я бросила взгляд на Ольгу, на Валеру, и последовала за белобрысой.
35. Седиментация
Седиментация – оседание частиц дисперсной фазы в гравитационном поле или поле центробежных сил, обусловленное различием плотностей этой фазы и дисперсной среды.
– Вы хотели меня видеть, Маргарита Михайловна? – спросила я, войдя в кабинет.
– Хотела. Присаживайся. Разговор будет долгим.
И вот тут у меня похолодело в груди. Я села, скрестив руки на груди и приготовившись отражать обвинения и манипуляции.
– Во-первых, до меня дошли слухи, что Вы имеете близкие отношения с одним из наших преподавателей. Довлатов Константин Сергеевич. Это правда?
– Это правда, – не моргнув глазом, ответила я.
Грузная женщина с заплывшими глазами покивала, осмысливая что-то про себя.
– А как дошли слухи, если не секрет? – спросила я с вызовом, заранее зная ответ. Тут уж либо Лена, либо Завьялова. Третьего не дано.
– Если это не слишком скрывать, то рано или поздно об этом узнают.
– Я не считала нужным это скрывать.
– Почему? – удивленно спросила декан.
– Потому что ОН не считал нужным это скрывать.
– Хотите сказать, Константин Сергеевич не собирался держать ваши отношения в тайне?
– Именно так.
– То есть, его супруга в курсе? – насмешливо спросила она, думая, что знает ответ. Но мне пришлось ее удивить.
– Она все знает. Он рассказал ей. Я говорила с ней лично. Что Вы конкретно хотите?
Маргарите Михайловне понадобилось секунд десять, чтобы справиться с шоком и перенаправить поток мыслей. Она явно не ожидала такого поворота.
– В данный момент я хочу поговорить лично с ним. А Вас оповестить о том, что буду рассматривать вопрос об исключении, – холодно произнесла она, положив руку на стопку листов. – Это все докладные на Вас. Знаю, Тамара Владимировна обещала забрать свои. Но после этого Вы снова прогуливали, так что все вернулось в прежнее состояние. Вы в очень нехорошем положении, Яна. Вы это понимаете?
– Исключать меня – Ваше право. Вы понятия не имеете, какие у меня были жизненные обстоятельства.
– Однако, как я вижу, у Вас появилось желание учиться? С чего бы это? Я было решила, что Вы теперь считаете себя привилегированной особой и больше в университет носа не покажете.
– Из-за моих отношений с Константином Сергеевичем?
– Да.
– Это не так. И это не имеет отношения к моей учебе. Абсолютно.
– Это Вы так считаете. А на самом деле это имеет самое, что ни на есть, прямое отношение к вашему обучению, – с наигранной грустью сказала декан. – Ваше поведение неприемлемо для студентки, и я буду вынуждена Вас исключить.
– Мое поведение? – я приподняла брови и улыбнулась. Может, рассказать ей, что я беременна от него? Чье поведение тогда будет неприемлемо? Мое или его?
– Ваше.
– Вы хотите сказать, что я с хладнокровным расчетом соблазнила бедного преподавателя и влюбила его в себя? – меня уже пробирал смех.
Поведать бы ей, как он меня ремнем к себе пристегивал, как мы чуть не подрались после конференции, и многое другое… Да только смысл?
– Не забывайтесь, Гарзач.
– Нет уж. Вы позвали меня сюда, чтобы поговорить откровенно? Так давайте же беседовать открыто.
– Я вижу ситуацию в целом, и она мне не нравится.
Не удержавшись, я взорвалась смехом. Маргарита Михайловна строго смотрела на меня.
– Вы не можете видеть ситуации в целом. Уж извините, но это никак невозможно.
– Это еще почему?
– Потому что того, что рассказала вам Елена Вадимовна Завьялова или моя староста – недостаточно, чтобы видеть ситуацию в целом. Не-а. Не-а.
Она молчала.
– А Вы мне скажете, кто из них это сделал? – я подалась вперед, сложив руки на столе. Захотелось быть развязной и грубой с этой надменной женщиной, показать ей, что ее власть и осведомленность – мнимые, что она на самом деле не владеет ситуацией. Мне уже нечего терять. Исключение, я так долго шла к нему.
– Так кто? Ставлю голову, что это была жополизка-староста, не так ли? О, поверьте, лицемернее этой твари я в жизни не встречала!
– Что Вы себе позволяете, Гарзач? Прислушайтесь к остаткам совести, в конце концов!
– Да я все по глазам вижу – это была она. Хоть как-то, но нагадить мне изловчилась… А знаете, почему? Она влюблена в Довлатова и ненавидит меня за то, что он выбрал меня, а не ее. Представляете? – я откинулась в кресле.
– Такие подробности меня не интересуют, Гарзач.
– А что же Вас интересует?
– Есть ли у вас стыд.
Я посмотрела на нее большими глазами, приподняв брови.
– У меня-то? У меня его побольше, чем у вас всех вместе взятых. Что-то еще?
– Значит, так. Это уже ни в какие рамки. Я наслышана о Вашем спесивом характере, но у любой дерзости должны быть границы! Вы пропускаете по полсеместра занятий, грубите, заводите роман с преподавателем…
– Это его инициатива, – прервала я поток собственных пороков. – Если бы он не захотел, я бы никогда…
– Молчите. Вам нет оправдания.
– С хуя ли Вы меня затыкаете?! – взорвалась я.
Она как сидела, так и уставилась на меня огромными глазищами.
– Вон отсюда, – тихо сказала Маргарита Михайловна, сминая докладные.
– С превеликим удовольствием.
– Вы исключены. В университет можете больше не являться.
– Наконец-то не надо будет ходить в этот гадюшник, где преподаватели прямым тестом намекают на взятки и предлагают покупать их продукцию, чтобы получить зачет, – выдала я и выскользнула из кабинета.