Оставив глубокую рану от стилета, девушка со сдавленным возгласом отскочила назад, видимо ожидая возмездия. Другой причины я не вижу, ведь не испугалась же она моего лица, освещённого упавшим коммуникатором.
Действительно, вторая рука у меня по-прежнему свободная, и в ней может оказаться всё, что угодно. Проще подождать, пока я ослабею от кровопотери. Потом можно и добить.
Но девушка дальше повела себя ещё странней – вместо того, чтобы сделать ещё пару-тройку дырок, она бросилась, ко мне, уронив на землю нож и принялась бестолково зажимать рану ладошками. Глупая, от неё мне точно не загнуться, а вот простреливший болью при падении бок представлял куда большую опасность. Похоже, там назревало внутреннее кровотечение. Не получилось соблюсти рекомендованный покой…
Я хрипло рассмеялся, выпустив целый клуб пара.
– Вот и настал тот самый день, дорогая моя Эльвира! Рано или поздно на твоём пути возникает посторонний. И ты либо перешагиваешь через него, либо остаёшься с ним навсегда. Что выбираешь?
Она вздрогнула от собственного имени, но рук не оторвала, начав тихо бормотать себе под нос:
– Нет, только не снова… Только не из-за меня… Клим!
Надо отдать ей должное, эта юная убийца смогла меня удивить. Пусть мою физиономию и освещал упавший коммуникатор, но как она меня смогла узнать?! Хотя… Все эти сегодняшние кувыркания совсем выбили меня из колеи. А между тем я упустил важный момент – моргалось чуть по-иному. А всё потому, что линз больше не было. Настолько к ним привык, что совершенно позабыл об их существовании. А по гетерохромной радужной оболочке меня можно запросто опознать, она у меня одна такая на миллион.
Хорошо, что я нынче числюсь среди почивших маньяков, иначе из метро мне выйти бы не дали.
– Хватит причитать, – буркнул я. – За меня тебе только срок скостят, гарантирую. Лучше скажи, за что ты этого бедолагу?
– Бедолагу? – девчонка удивлённо икнула. – Аллес, да я у него должна была третьей быть! Он душил, а потом насиловал!
– Эка невидаль, – заметил я. – Ладно, а теперь дуй к себе домой и молись, чтобы криминалисты сюда приехали неопытные. Пусть на меня запишут, одним больше, одним меньше, какая теперь разница… Забудь всё как страшный сон и живи нормальной жизнью. Не твоё это.
– Нет! Я никуда не уйду! Я не могу нормально!\
Девчонка торопливо щёлкнула собственным браслетом, освещая своё лицо в обрамлении растрёпанных светлых волос. На вид ей точно меньше восемнадцати, значит – верно угадал, что она младшая. Получается, Сергей Анатольевич её незадолго до своей кончины сварганил с новой женой.
Внешне Эльвира немного уступала сестре в молодости, хоть и была не неё отчётливо похожа. Тонкий длинный нос, доставшийся ей от отца, не особо сочетался с широкими скулами и узким подбородком с по-детски припухлыми губами. На верхней имелся глубокий шрам, идущий чуть ли не до самого крыла носа. Но главное, что привлекало внимание в первую очередь – это глаза. Огромные, наполненные искренними слезами, скатывающимися по чуть впалым щекам. Прекрасные глаза, и то, что один из них был голубой, а другой – зелёный, их ничуть не портило, а наоборот, прибавляло шарма.
– Линзы, что ли? – не поверил я.
– Нет, – с ноткой гордости ответила она. – Настоящие. Как и у тебя.
Мне оставалось только горестно вздохнуть.
– Ипатьевский твой монастырь… Который час?
– Начало девятого, – она быстро взглянула на циферблат. – А что?
– Да вот жду, когда этот весёлый день наконец закончится…
Конец первой книги.