Ты этих ребяток предупреди, чтоб получше за ними следили. Если не в те руки попадут – дел наделают, не разгребешь.
Запись опроса предварительной сортировки,
Манхэттен, субъект 429–10024-DR
Приоритет: высокий (операция «Мученик»).
Интервьюер: капрал Лансинг, Анали (ЦЕЛЛ, отдел сбора гуманитарной информации).
Субъект: Свит, Кэтлин (женщина, разведена, 38 лет, исход летальный).
Номер субъекта: 429–10024-DR (биографическая выдержка из базы данных прилагается).
Время интервью: 23/08/2023, 19:25.
Время подготовки записи: 24/08/2023, 04:45.
Перед интервью субъекту введено 130 мг хлорпромазина, чтобы смягчить проявление симптомов инфицирования («экстаза»), и 65 мг барбитурата гамма-аминомасляной кислоты (ГАБА-барбитол), для обеспечения лабильности. Препараты введены через стандартную капельницу для регидратации «Глюкоза-четыре».
Свит: С моей дочерью все в порядке? Я могу ее видеть?
Лансинг: Эмма в порядке, она спит.
Свит: А этот… этот человек, он…
Лансинг: О нем я и хочу поговорить с вами.
Свит: Зовите меня просто Кэтлин.
Лансинг: Да, мэм… э-э… Кэтлин.
Свит: Можно мне увидеться с Эммой, пожалуйста? Хоть на…
Лансинг: Кэтлин, я же говорила вам уже: Эмма спит. Она в порядке.
Свит: Я ее не потревожу, я хотела бы только одним глазком…
Лансинг: Чуть позже. Мэм, нам очень нужно узнать то, что вам известно.
Свит: (неразборчиво).
Лансинг: Может, вы расскажете нам, что делали в той части Манхэттена?
Свит: Но мы же там жили, ну раньше, до этого всего. На прошлой еще неделе. Мы там, ну, задержались немного – нам же это и сказали делать, правильно? Спокойствие, оставайтесь дома, пусть власти выполняют свою работу. Мы так и сделали, сидели в квартире три дня, а потом Майк, мой муж, решил выйти и поискать еды. Вы знаете, как раз в тот день, когда все началось, мы должны были за покупками идти, у нас мало чего оставалось. Вот Майк и ушел, и его шесть часов нету, семь, и мобильные не работают, с тех пор, как все развалилось, они и не работают, и я начала… о боже, это же моя дочь кричит! Это же… Эмма!
Лансинг: Нет, мэм, это не Эмма, я же говорила вам: Эмма спит.
Примечание о дистанционном введении препарата: доза ГАБА-барбитола-IV увеличена до 85 мл/л; 19:26.
Свит: Но кто-то кричит, кто-то плачет, кто…
Лансинг: Кэтлин, это не Эмма. Честное слово. Этот крик вас вообще не должен волновать. Не могли бы вы вернуться к рассказу?
Свит: Тут светло… так ярко…
Лансинг: Если хотите, я могу ослабить свет.
Свит: Нет, это хорошо, что светло… хорошо…
Лансинг: Итак, вашего мужа не было шесть или семь часов.
Свит: Да. И мобильные телефоны не работали, и вдруг, ну, я не знаю, как описать, но такой глухой «хумп» с улицы, будто взрыв далеко-далеко. Так я вышла на балкон, оглядеться, ну, думаю, увижу, что делается. А через три квартала по Пятнадцатой торчит, ну, вы знаете, этот их шпиль. Прямо из улицы высунулся, высотой этажей пять, внизу светится, а сверху пелена густого дыма. Ко мне его несет, и, не успела я глаза отвести, как в них попал будто песок колючий, такой дым странный. Я глаза отвела, отвернулась… и тут же его увидела на улице.
Лансинг: Пророка?
Свит: Кого? А, вы имеете в виду того… нет, я Майка увидела… Лицом вниз лежал. Он не прошел и полквартала. Он…
Лансинг: Хотите передохнуть немного?
Свит: Нет, нормально, я продолжу. Только крик этот… отвлекает, даже очень. Э-э… тогда я решила уйти. Оставаться опасно, Майка… нет больше Майка, мы с Эммой сами по себе. Моя родня живет в Бруклине, по «МакроНет» сказали, пункты эвакуации в центре города, вот я взяла Эмму, и мы пошли туда.
Лансинг: Я хочу уточнить: шпиль только что высунулся в трех кварталах от вашей квартиры, ваш муж не прошел и полквартала – и погиб, а вы решили повести своего ребенка на улицу?
Свит: Да, а что?
Лансинг: Да ничего. Пожалуйста, продолжайте.
Свит: Так я взяла Эмму и повела на лестницу, и мы спустились во двор. Я не хотела, чтоб она папу мертвым видела. Я «ай-болл» вытащила, но апдейты в реальном времени не работали, и мы по памяти пошли, так как-то, к океану пошли, и чем ближе, тем больше мертвых солдат. Ну, может, и не солдат, но у них форма была – как ваша. Не регулярная армия, ничего такого. А вы настоящие солдаты? Вооруженные силы? От Сообщества?
Лансинг: Да, мэм. По нашим целям и задачам мы – вооруженные силы.
Свит: Ну, я регулярной армии не видела, но там много лежало трупов, похожих на вас. Обгорелые, разорванные на части…
Лансинг: Да, мэм.
Свит: Некоторых ну просто на куски, вокруг валяются…
Лансинг: Да, мэм, я поняла.
Свит: Мы повернули за угол и увидели, ну, тех, кто солдат убивал. Машины увидели, огромные такие, ходячие. Как у пришельцев с Марса в той старой книжке, нас ее в школе читать заставляли, Уолса книжка, или Уэса, или в этом роде. Солдаты в них стреляли, но не слишком получалось, пардон, не хочу обидеть, их просто как петухов, раз, и готово…
Лансинг: Почему вы продолжали идти?
Свит: То есть?
Лансинг: С вами была одиннадцатилетняя дочь, вы пошли через зону боя, и чем дальше вы шли, тем больше видели тел. Отчего вы не повернули и не пошли в другую сторону?
Свит: Так мы же хотели найти пункт эвакуации.
Лансинг: На краю города?
Свит: Да.
Лансинг: Но «МакроНет» ведь передал: эвакопункты в центре города. Вы сами это сказали.
Свит: Разве?
Лансинг: Да.
Свит: Ну, мне казалось: так идти правильно.
Лансинг: Понимаю.
Свит: Можно, мы перерыв сделаем? Мне так хочется ноги размять, свежего воздуха глотнуть.
Лансинг: Снаружи небезопасно. К тому же разве вы не хотели бы оставаться вблизи Эммы?
Свит: Да что с ней случится? К тому же она не так сильно любит свет, как я.
Лансинг: Я постараюсь вам помочь. Закончим только с расспросами – осталось уже недолго.
Свит: Хорошо вам говорить. Это ведь не вы в стеклянном ящике.
Лансинг: Мэм, это всего лишь предосторожность, честное слово. Давайте вернемся к делу: вы увидели одно из наших подразделений в боевой обстановке?
Свит: Боевой обстановке? Ага. Вот тогда мы и побежали. Я-то встала будто вкопанная, от удивления, что ли, Эмма меня за рукав тянет, потом моя малышка завизжала, и мы побежали назад, откуда пришли, со всех ног. А из руин эти вылезли и побежали за нами, не боевые машины, поменьше, быстрые такие. На них посмотреть времени не было, бежали, но слышали: догоняют, они так быстро-быстро клацали на бегу, будто большие крабы, ну эти, с длинными лапами. Эмма в сторону тянет: «Мама, мама!» Увидела нору, думает, там спасемся, укроемся, я-то не думаю так, но она уже вырвалась, побежала, юркнула в разбитый магазин, прямо через витрину вскочила, разбитую, конечно, но там же стекло повсюду торчит, как она только вену себе не распорола! Я – за ней, там целый верхний этаж обвалился, плиты бетонные, толстая проволока торчит, и вот эти плиты вроде шалаша сложились, и Эмма юркнула туда, а я – за ней. И я поняла: тут мы и умрем, потому что хотя нас не видно и не слышно, да вход-то открыт и выхода нету, он один, и уже у входа что-то страшное, раздутое. И с колючками.
Знаете, как выглядят клещи? Гнусная такая морда с жалом и зубами, чтоб в тело ваше втыкаться, а сзади вроде надувной камеры – она раздувается, когда клещ сосет. Оно похоже было. Только у него волнистые были антенны или щупальца, ну, вроде того, как у старого пылесоса шланги, такие пылесосы самому таскать приходилось. И эта тварь была в половину Эммы! Жадно так щелкала, антеннами шевелила, и все в нашу сторону, и вдруг полезла через кучу щебня перед входом, к нам полезла, загородила единственный выход, и я думаю: «Все, мы погибли».
И погибли бы, но сверху передвинулось, подалось, в общем, но упало не на нас с Эммой, а на клеща, раздавило совсем. Большой такой блок бетонный, пылища кругом, а из-под блока антенны торчат и туда-сюда. Тогда мне лицо и порезало, вот здесь, смотрите, антенны – они острые как бритвы.
А Эмма вопит еще громче, на помощь зовет, поразительно, легкие ведь маленькие, а сколько выдает, слышно, наверное, кварталов на десять. А я не знаю, плакать тут или радоваться, обвал нас от клеща спас, но и выход закупорил. Там и сям дырки есть, можно и внутренность магазина увидеть, и улицу, но даже моя тощенькая Эмма через эти дырки ни за что не протиснется. И щелканье жадное, верещание, не утихло вовсе, громче сделалось. Я в дырки вижу: движется что-то, тени мелькают огромных клещей и, кажется, еще какие-то чудища.
И вот тогда он появился. Ну, этот Пророк, про которого узнать хотите.
Лансинг: Да. Расскажите про него.
Свит: Наверное, Эмму услышал и вдруг появился из ниоткуда, спрыгнул, что ли, и он… знаете, я его сперва приняла за робота. Такие штуки по «Нэшнл джиографик» показывают и по «Дискавери», вот, в Японии сделали этих мягкотелых гуманоидов. Как оно… акто или актино… в общем, в этом роде. Мягкие мускулы, почти как наши. Вот я про роботов сперва и подумала, только он совсем не похож был на роботов-нянек, какие в домах престарелых, выглядел будто для стройки его сделали, поднимать глыбы. Эмма кричит: «Здесь, здесь!» Я тоже ору, надрываюсь, и вот ваш Пророк, здоровенный, больше, чем статуи в музеях, поворачивается к нам: медленно, почти лениво, будто в жизни никогда не торопился, и молча смотрит на нас через стекло шлема, а оно цвета засохшей крови. Тут мы с Эммой заткнулись, смотрим в ужасе, а он и не двинулся, стоит, в руке автомат размером в пожарный гидрант. Вроде оценивает, спасти нас или… ну, не знаю, на обед съесть.
А Эмма тихонько так, дрожащим голоском: «Мама, он – один из них». И я понимаю, непонятно как понимаю, но мне оттого хорошо и спокойно.
Лансинг: Простите?
Свит: Чудно, правда? Это тяжело объяснить, просто он казался… э-э… не на вид, не то… от него будто запах как от них, где-то так, лучше и не скажу. Эмма перепугалась насмерть, а для меня будто и счастье. Я даже бояться перестала, правда ненадолго.