— Ленка!
— Да, батя? — Совсем не по уставу отозвалась капитанша.
— Возьми стрелка, и займите удобную тебе позицию на привокзальной площади. Одна рация остаётся у вас. Будете прикрывать, в случае чего. Дождитесь Сергеева с Ряжиным. Мы пойдем дальше. Нечего время терять.
— Хорошо. — Она кивнула младшему сержанту. — Пойдём, здоровяк, гнездо совьём.
Богатырь действительно был широк в плечах, и я почти посоветовал ей взять другого, этот вроде как должен утащить больше, но, заметив его нерасторопность, решил, что лучше этому медведю действительно прикрывать снайпера.
Гордеев кивнул и покорно побрёл за той, что была выше по званию.
Четверо отделились от группы, а мы побрели вдоль мёртвых улиц, домов поглядывая на потускневшие корпуса машин, уничтоженный временем асфальт, выбитые стёкла домов. Покошенные вывески и прочую разруху некогда цветущего мирка не добавляла красок. Единственным цветением была ржавчина. А вся палитра радуги сошла на нет, оставив лишь чёрный и серый тона. Монохромный мир унылого дождя, будь он неладен.
Я достал карту, пытаясь сориентироваться по оставленным указаниям деда. Низкие тучи как нарочно затянули небо, сделав мир настолько сумрачным, словно солнце уже зашло. А ведь был самый полдень.
Старый листик на потускневшей от времени бумаге, как бы тщательно не был прикрываем от косого дождя, всё же намок. Карандашные наброски схем улиц расплылись. Они и раньше-то не были чёткими после каракулей сталкера, теперь же и вовсе представляли унылое зрелище.
— И где этот чёртов банк? — Забормотал я, больше оглядываясь по сторонам, чем на более никчёмные расплывшиеся схемы. — Рассыпаться по периметру. Найдите какое-нибудь мощное здание. Но далеко друг от друга не уходить, держать друг друга в поле зрения! От банка идём к центральной площади!
Пока мы тащились по рельсам, дождь шёл, то теперь он вновь лил, повторяя вчерашнее издевательство. Разве что под костюмом оно ощущалось не так явно. Но это слабое утешение для тех, кто от ближайшего тепла в десятке километров.
Мы зашли вглубь города и обомлели от перемен. Мёртвый город отныне поражал отсутствием выбитых стёкол и гор мусора. Центральная часть города была как «живая», словно брошенная совсем недавно. В то же время, на улицах не видно было ни единого существа, кто мог бы следить за порядком. Здесь тоже был анклав? Кто мог следить за чистотой?
Богдан подбежал, тыкая пальцем вглубь улицы. Отделение банка запряталось в старом здании. «Сталинка», как их называли раньше. Желтоватые двухэтажные здания с высокими потолками.
Так отрядом вышли на главную площадь, где, согласно рассказу сталкера, находился центральный вход в подземные бомбоубежища, ставшие домом для вымершего уссурийского Анклава.
— Так, теперь ищем бомбоубежище. И людей. Если вокруг чистота, то где-то есть её причина.
Отряд рассыпался по площади и тут же с разных сторон посыпались сообщения о следах на размокшей земле.
— Василь Саныч, смотрите… — подошёл ко мне Тай, тыкая в сторону.
Я присмотрелся, разглядывая множественные следы на земле. Они походили на детские, словно были оставленные маленькими сандаликами. Дождь затёр многие, но некоторые были достаточно глубоки, чтобы хорошо разглядеть их.
— Дети? Откуда здесь дети? Искать взрослых!
— И так много, — добавил обескураженный внук машиниста.
— Командир, вот он, — Богдан указал не на след взрослого, но на вход в бомбоубежище.
— Отлично, подтянулись все сюда!
Мы все собрались возле больших массивных дверей, способных выдержать прямое попадание ракеты. Открывались они довольно свободно, мусором засыпало лишь на несколько минут уборки. Пустяки. И здесь совсем не было льда! Это означало, что недавно этой дверью пользовались. Буквально пару недель назад.
— Не нравится мне это, — высказал общую мысль лысый прораб Алфёров. — Чистота, ухоженность. Город у вокзала казался привычней.
— Дед же сказал, что лазил сюда с группой, — добавил Тай. — Если он живой, то всё не так уж и плохо. Могли и ещё люди выжить. Ещё и с детьми.
— Ага, так лазил, что тушёнки у нас просил, — буркнул Брусов. — И напарников всех растерял. А в радиации с детьми самое то жить.
Я повернулся к Алексею, обронив спокойно:
— Так, хватит ныть, медицина. — Повернулся к старлею. — Бессмертных, организуй круговую оборону. Треть остаётся здесь. Прочие за мной. Спускаемся.
За дверью оказалось ожидаемо темно. Если и лазил кто-то, то об освещении не заботился. Пришлось использовать ручные фонарики, работающие от самозавода, высвечивая маленькими лучиками света лестницу, ведущую вниз и серые, обшарпанные временем стены.
Народ ломанулся вниз по лестнице, спеша к складам с провизией.
— Под ноги смотреть! Вдруг растяжки! — На ходу бросил я, вспоминая о технике безопасности. — Не спешим!
Лестница, однако, без всяких сюрпризов привела нас к ещё одной массивной двери. Я снова посмотрел на радиометр и отметил закономерное пониженное содержания радиации. Когда же Тай с Брусовым вдвоём открыли вторую дверь, внутри помещения радиационный фон был в пределах допустимого.
— Добрались, наконец, — раздался неожиданный голос из темноты сбоку.
Гудок шестой
…Мой свет в конце туннеля — встречный поезд.
Но в жизни не было иных путей…
Раненый рейдер не терял времени даром. Артём решил использовать своё интересное положение с женщинами на все сто процентов. Один самец во всём составе должен был в обязательном порядке собрать все «сливки». Машиниста Амосова рейдер за охочего до баб мужика не считал, предполагая, что тот покончил с «амурными» делами, лет этак «дцать» назад, так что оставался только он. Экспедиция опасная. На грани смерти женщины должны жаждать мужских объятий.
Стоило большинству членов экспедиции отправиться к схрону, как молодой парень принялся «клеиться» к девушкам. Женские купе манили его как пчелу нектар. В них и запах был каким-то другим, уют и порядок, ухоженность, аккуратно сложенные личные вещи. В отличие от мужских закутков, где царил хаос.
Первая попытка обаять девушку не увенчалась успехом. Повариха Алиса не любила нахалов, а завхоз начал приставать слишком явно. Пощёчина спустя какие-то мгновения заалела на левой щеке.
Со второй попыткой так же вышла полная неудача. Радистка Евгения не оценила неожиданного поцелуя в шею. Вторая пощечина не заставила себя долго ждать.
Да и третий заход трагично обломался для горе-ловеласа. Анжела не любила, когда её шлепают по заду и рейдер получил под дых.
До уровня Казановы молодой рейдер явно не дотягивал. То ли излишняя торопливость была тому виной, то ли девушки слишком переживали за отряд.
Задыхаясь в проходе, он раздумывал что не так. Он боевая единица экспедиции, а значит, бабы должны давать ему по определению! Вместо этого они даю ему одних тумаков.
— Да ну вас, строите из себя недотрог, — обронил в сердцах рейдер и с горя пошёл к Кузьмичу.
Машинист точно должен был дать какой-нибудь полезный совет. Такой, чтобы все бабы раз и — его! У кого ещё должен быть опыт, как не у этого старого хрыча? Внук вон как-то же появился.
Амосов, однако, совета не дал. Он вообще ничего не говорил, лишь как приклеенный уставился в окно, с бледным видом взирая на что-то впереди путей.
— Кузьмич, ты чего? Приболел? — Посочувствовал рейдер.
— Чего, чего, — проворчал пожилой машинист севшим голосом. — Заткнись и не шевелись… Смотри вон туда. — Он кивнул куда-то за стекло.
Тёма присмотрелся к дождю, стараясь разглядеть что-то в завесе дождя. Сначала ничего не удавалось заметить, и рейдер собирался уже отпустить ехидную шутку про старческий маразм, но тут почти перед самым стеклом проплыла огромная кошачья морда. Оглушающий рык раздался так резко и неожиданно, что Артём в страхе отскочил, ударившись спиной о дверную перегородку.
— Нихера себе зверина! — вскричал рейдер, ощущая, что сердце едва не выпрыгнуло из груди. — Я чуть штаны не намочил!
— Да уж. Самое время обоссаться, — спокойно обронил Кузьмич, не зная, куда деть дрожащие руки. Он, то игрался с мундштуком, по привычке пихая в рот вот уже десятки лет пустующий «сняряд», то тискал дверную ручку, проверяя на прочность дверной засов. — Тигр показался из леса пару минут назад и бродит вокруг состава. Как бы за нашими людьми не пошёл. Вот что-что, а таких больших зверей я точно не видел никогда. Перебьет же, как рысь кур.
Тёма подскочил, тут же внутренне собравшись. Адреналин давал о себе знать, и высвобожденная энергия едва не плескалась из ушей.
— Ты куда, боец? Чего удумал?
— Так надо же отогнать зверюгу. — Суетливо обронил рейдер. — «Утёс» пусть поработает. Пробьет шкуру?
— Какой пулемет? Про радиацию забыл? — Хмыкнул машинист. — Закрыты турели. И если эта зверина радиацию не замечает, гуляет и дышит, как ни в чем не бывало, сделай мне одолжение — не зли её.
Тёма кивнул и всё равно побежал по составу. Надо было что-то делать, и он точно знал, что от него требовалось. Не отвечая на вопросы девушек, он облачился в АРК, натянул противогаз и подхватил автомат. Хотел взять гранатомёт, но раненое плечо ещё не позволяло. А если нельзя было взять гранатомёт, то выбор был невелик — бег! Лучшее оружие рейдера. В самые тяжёлые времена на поверхности его всегда выручали ноги.
Антирадиационная комната приняла бойца и, едва соскочив на пути, Артём резво сорвался в старт. Дождь захлестал по противогазу, сбивая видимость. Сквозь стекло почти ничего не было видно.
К счастью для себя, рейдер выбрал бег по шпалам, а не между путями. Потому растяжки и мины остались без добычи. Чисто интуитивно Тёма избрал для себя «тропу жизни».
Рейдер побежал, не оглядываясь. Не хотелось смотреть, как этот здоровый ржавый кошак нагоняет его. Мамка в убежище рассказывала сказки о котах на печи, но не говорила, что они бывают такие огромные. Одна голова Зверя была как котёл для плавки металла.