Мы с Пэт счастливы сознанием, что каждый полученный нами цент честно нами заработан и на самом деле наш. Я должен об этом здесь сказать: да, у Пэт нет норкового манто. Но у нее есть манто из приличной республиканской ткани. И я всегда ей говорю, что она в любой одежде красива.
Никсон этого человека был более темным, более зловещим, чем я позволял себе воображать. Расстроенный собственной наивностью, я задумываюсь: могу я себе позволить, зная то, что теперь мне известно, все еще любить Никсона так глубоко, как я его люблю? Могу я смириться с тем, что он был так порочен, так непонятен, с такими огромными расколами и противоречиями в собственной личности, в верованиях, в морали? Есть ли такой политик, который не продал бы десять раз душу еще до того, как стать президентом? Загадочный человек в лифте сказал мне то, чего я не хотел слышать, и я на каком-то уровне чувствовал, что это может оказаться правдой. Абстрактно это могло ощущаться как поворот, уводящий от цели, но конкретно я чувствовал, что РМН становится более близким мне, куда более человечным. Он явно не был ни первым, ни последним, кто нечетко видит границу между исполнительной властью и воображаемой сверхвластью – просто он оказался той редкой птицей, что документирует себя подробнее других.
Я прошу Чинь Лан достать рассказ «Ах, чтоб тебя!», чтобы еще раз посмотреть.
Цитата оттуда:
«Если бы люди имели понятие о том, что происходит, они были бы потрясены, более чем потрясены – они бы захотели, чтобы случилось что-нибудь – потому что никто ну ни капли не хочет, чтобы правда вышла наружу, она была бы губительна для всех нас».
– Чтоб тебя, это погубило бы страну!
«Все, что вы знаете или думаете, что знаете, или что кто-нибудь, кого вы знаете, думает, что знает, – так вот, сделайте так, чтобы все это забыли. Есть способ так сделать, и нужно так сделать, чтобы все затихло на время – на то время, которое будет нужно».
– Зашибись, кем он себя считает? Чарлтоном Хестоном в «Десяти заповедях»? Ах, чтоб тебя!..
Я поднимаю глаза и вижу, что в коридоре Ванда болтает с Марселем, который ходит с хромированной почтовой тележкой, развозя почту. Потом я спрашиваю у Марселя, что он знает о Ванде.
– Не слишком много, – говорит он. – Только что она внучка Нельсона Манделы, или Десмонда Туту, или еще кого-то в этом роде… – Он обрывает фразу. – Родилась в Южной Африке, училась в Англии, приехала сюда, продала свои мемуары за три четверти миллиона долларов, – добавляет он, будто взвесил и решил сказать.
– Зачем она здесь работает?
– Поступает в школу права осенью, – говорит он. – А весь аванс отдала на благотворительность.
– Правда?
– Правда, – отвечает Марсель мне в тон и толкает тележку с почтой дальше по ковру коридора.
Подключившись к ресурсу под названием «Сестры-это-делают-сами-для-себя», Черил договорилась, что организатор торжеств и турагент приедут ко мне домой для обсуждения проекта «БМ – Южная Африка». Каждый раз, когда мы об этом говорим, Черил вслух произносит БМ – и я тут же слышу, как мама произносит «БД»: «Ты уже сделал БД?» Или: «Сейчас не могу говорить, мне нужно сделать БД». Или: «У тебя БД регулярно?»
– Нельзя назвать вещи своими именами? – спрашиваю я. – Просто бар-мицва.
– Слишком длинно, – говорит она.
– Тогда пусть будет просто «бар». «Организуем бар», скажем.
– Так ведь это будет сбивать людей с толку?
– Не более, чем сейчас.
Организатор торжеств София приезжает с коробкой принадлежностей под этикеткой «Бар-мицва» и со стуком водружает ее на стол в столовой.
– У меня заготовлены комплекты на все случаи жизни: причастие, бар– или бар-мицва, шестнадцатилетие, помолвка, детские смотрины, праздник усыновления, корпоратив, – для любых событий любой реквизит, от ермолок до летных курток и волшебных ручек с фотографией жениха или невесты: наклонишь ее – и с них спадает одежда. Нарасхват такие ручки. Будем смотреть правде в глаза – людям нравится халява. Настолько далеко зашло, что приезжаешь к кому-нибудь домой на ужин и гадаешь, уходя: «Куда же моя сумка с причиндалами подевалась?»
– Как вы стали организатором торжеств? – спрашиваю я.
– Случайно, – говорит она. – У меня мать была чудесной хозяйкой: цветы на столе, салфетку складывали десятью вариантами. Вы бы ахнули, узнав, сколько людей понятия не имеет, что вилку надо класть слева, и уж тем более, что есть вилки для салата и вилки для десерта… Ладно, – обрывает она себя, зная за собой привычку уклоняться в сторону. – Какие у нас временные рамки?
– Дата в синагоге – третье июля; фактический день рождения Нейта – пятое.
Она потрясена.
– Что такое? – спрашиваю я.
– Мы безбожно опаздываем. Сверхурочные – как при внезапной смерти. – Она делает глубокий вдох. – Ну, что есть, то есть – берем быка за рога и ведем. Первым делом – приглашения.
– Вот тут хорошая новость: приглашений не надо. Мы хотим, чтобы все было как можно скромнее, и Нейт уже высказал пожелание: без подарков. Мы хотим преподнести деревне дар, чтобы улучшить работу школы.
София смотрит на меня как на идиота:
– У вас бар-мицва в июле в Южной Африке, так что никто и не подумает приходить. А значит, приглашать надо всех. И тем более надо, раз вы хотите собрать деньги для школы. Приглашайте весь класс и учителей. У вас есть список тех, кто был на похоронах? Список родственников, кому к праздникам рассылаются поздравления? Родные жены, которые вас, может быть, ненавидят, но мальчика любят? Пригласите всех, кого можете вспомнить: дело на другой стороне земли и в июле; все будут страшно рады отказаться и прислать подарок. Представим себе, что вы пригласили двести пятьдесят человек, каждый из них потратил от пятидесяти до ста баксов – отличнейший сбор. Стоимость приглашения будет высоковатой – хочется, чтобы это был красивый хороший конверт, с открыткой на ответ, с проштампованным конвертом. Примерно три пятьдесят за штуку плюс доплата за срочность. Назовем это ценой стартапа или шанса. Мы же хотим, чтобы люди вскрыли конверт, прочитали программу и растрогались настолько, чтобы послать денег. В том же заказе напечатаем благодарственные открытки. И всякий, кто это увидит, будет знать, что мальчику посчастливилось иметь такого дядю, как вот вы.
Впервые я в своей новой роли получаю комплимент и сам удивляюсь, до чего же мне это приятно.
– Отлично! – говорит она, не давая мне насладиться этой минуткой. – Давайте получше распорядимся имеющимся временем. Для приглашений вполне подойдет термография. В данном случае при этой семейной истории идти на гравировку по полной программе было бы лишним. И я настоятельно рекомендую никого не приглашать по электронной почте. Когда мы присылаем красивое приглашение, люди чувствуют себя обязанными.
– По просьбе Нейта все подарки будут переданы в фонд строительства школы в деревне…
– Пусть жертвуют через пэйпал – я выясню, как это сделать. А тем временем – не могли бы вы привести цитату из рассказа Нейта о его поездке туда и почему этот город для него важен?
– Конечно.
– Запишите это, – говорит она, кладя передо мной пачку бланков. – Это будет ваш список дел.
– «Прошу Вас вместе с мистером Гарольдом Сильвером и…» – как зовут сестру?
– Эшли.
– «…Эшли Сильвер принять участие в праздновании бар-мицвы Натаниэла…» – второе имя какое?
– Гм… Аллен?
– «Натаниэла Аллена Сильвера июля… – ну, скажем, – девятого числа, в… – как называется город?»
– Нейтвиль.
– «В Нейтвиле, – как это мило, – Южная Африка. Бар-мицва состоится в полдень, после – банкет и танцы». Где именно в Южной Африке находится Нейтвиль, вы знаете?
Я мотаю головой.
– Какой там самый большой город?
– Дурбан, – отвечаю я, подумав.
– Нам нужна будет кейтеринговая фирма, раввин, оркестр и, быть может, грузовик-рефрижератор, чтобы доставить все на место. Еще, быть может, тент и кондиционер. Какая там температура в июле?
– По-моему, у них это зима.
– Я выясню. – Она черкает себе птичку. – Что вы думаете насчет еды? Пункт раздачи ростбифов? Омлеты на заказ? А оркестр? Еврейская клезмер-рок-группа, привезенная из большого города – топ-хиты плюс традиционные еврейские песни под танцевальные ритмы? И надо еще обсудить смету. Я так могу целый день мечтать, но я же не знаю, что думаете вы.
– Надо чуть побольше, чем совсем минимум, и максимально использовать все, что сможем найти на месте.
– Сельский праздник? – предлагает она.
– Что бы там ни было, но держаться нужно в пределах традиций южноафриканской деревни и не слишком шиковать.
– А есть в этой деревне что-то вроде отеля или пансиона с завтраком?
– Не знаю.
– Понимаете, – говорит она, – мы с вами действуем в невыгодном положении.
– Почему это?
– Мы оба понятия не имеем, о чем говорим. Вы бывали в Южной Африке?
– Нет.
– И я нет. Но у меня есть пара зацепок. Каждый раз, когда передо мной встает головоломная задача, я себя спрашиваю: как бы поступила Линн Тилман?
– Кто это – Линн Тилман?
Она смотрит на меня, будто говорит: как, вы не знаете?
– Вы знаете, как Опра работает с Колином Кови?
И снова я понятия не имею, о чем это она.
– Колин – тот самый поразительный организатор торжеств, который устраивает мероприятия для Опры по всему свету, но Колин так хорошо это умеет, потому что учился у Линн Тилман.
– Она тоже организатор торжеств?
– Нет, она писательница, но полна озарений на тему о том, почему люди поступают так, а не иначе. И Колин ко всему, что делает, применяет эстетику Линн Тилман, и потому-то у него работа так хорошо и выходит. Я думала, не получится ли у меня выйти на Колина и узнать, что он предложит. Или, может быть, я смогу позвонить Линн Тилман. Ее мнение было бы очень нам полезно.
Я киваю, все еще не совсем понимая, о чем это она говорит.
– Так, теперь перейдем к вопросу о сувенирах гостям. Когда-то я бы предложила именные ермолки, может быть, именной айпод – но это дорого, да и почти у всех детей сейчас есть. Мы делаем снежные шары, бейсболки, футболки… но в данном случае, я думаю, лучше всего было бы футбольные мячи с надписью «Нейт-13».