Фабрицио прижал ладонь к губам. Как он мог забыть о Ларите? Во всем этом дерьме она одна что-то значит. Ангел, который его спасет. Он и она не такие, как все. Он и она совершенно чужие на этом празднике. И он должен позаботиться об этом создании и увести ее в безопасное место.
Фабрицио бросился к Ларите и крепко прижал к себе ее сотрясаемое рыданиями хрупкое тело. Она была такая маленькая. Такая беззащитная.
С мокрыми от слез глазами, раскрасневшимся лицом, глотая воздух, Ларита пыталась сказать ему:
– Бе… бе… бедняжка…
“О ком она?”
– Это… несправедливо… он не сделал ничего пло… хого. – И она снова зашлась в плаче.
“О слоне, идиот”.
Он охватил руками ее голову и опустил себе на плечо.
– Не плачь. Прошу тебя… Не плачь, – шептал он ей в ухо, гладя по волосам. Но она не успокаивалась. Как только ритм затихал, она переводила дух и снова заходилась в рыданиях.
Фабрицио попытался утешить ее словами. Малоосмысленным бормотанием.
– Нет… Он не очень сильно мучился… Он сломал позвоночник, ничего не почувствовал… Для него это избавление… от жизни в неволе.
Бесполезно, она продолжала плакать, как будто подключенная к аккумулятору. В отчаянии, не зная, как еще успокоить ее, он обхватил ее за шею, убрал волосы с лица и с естественностью, какой до сих пор за собой не знал, раскрыл губы и поцеловал ее.
51
Зомби добрался до электростанции усталый, но все еще полный решимости.
Галогеновые фонари создавали приглушенный ореол вокруг здания, светившегося в темноте, как на дне моря. Электростанцию огораживала трехметровая металлическая сетка. На калитке висела желтая табличка с черепом и предупредительной надписью: ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ. ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ. На площадке вокруг кирпичной будки в два ряда стояли большие металлические трансформаторы, гудевшие как ульи. Уходили в землю накрученные на керамические электроды бесчисленные провода.
Зомби за свою недолгую карьеру помощника электрика сталкивался самое большее с электросетью виллы Джорджини в Капранике: 9 киловатт-час, три фазы, домашнее потребление с дифференциальным выключателем и счетчиком.
Теперь же перед ним была настоящая мини-электростанция. Он что-то читал по теме во время заочного обучения в радиошколе “Электра”. Бывают теплоэлектростанции, гидроэлектростанции и еще ядерные. За отсутствием рек или плотин это не могла быть гидроэлектростанция. Ядерную он исключал. Видимо, это тепловая станция, или как там ее, какая разница, ему всего лишь надо ее вырубить.
К счастью, сооружение никто не охранял. На калитке висел простой замок на цепочке.
Зомби поместил звено цепи между серебряными лезвиями и нажал. Металл не поддавался. Скрежеща зубами, он поднажал еще. Лицо побагровело от натуги. Кольцо стало медленно сминаться. Он еще усилил давление, и тут одним махом отскочила и цепочка, и ножницы. В руках остались лишь ручки инструмента. Швырнув их, Зомби вошел внутрь.
Он подошел к будке. Металлическая дверца, разумеется, была заперта на ключ. Он пнул ее ногой, и она распахнулась, открыв взору комнатку, стены которой были целиком покрыты распределительными щитами. Амперметры, выключатели, скользящие контакты, светодиоды, рычаги. Зомби озадаченно рассматривал аппаратуру. Было ощущение, что находишься в кабине самолета. Он попробовал понажимать на кнопки, повернуть пару рычагов, но ничего существенного не произошло. Если поковыряться, возможно, удастся выключить станцию, но ведь ее всегда могут опять включить. Нет, он должен совсем вывести ее из строя, чтобы парк погрузился во тьму.
В стеклянном шкафчике Зомби увидел большой топор с красной ручкой. Разбив стекло, он взял в руки инструмент. Он обратил внимание, что среди всей этой аппаратуры на одной из стен привинчена большая металлическая пластина. Три кабеля, толстые как швартовные концы парома, входили внутрь огромного стального выключателя. По центру был расположен рычаг и блокирующий его замок. Вот где было сердце станции.
Ему нужно перерезать один из проводов и…
“Какое тут, интересно, напряжение?”
Он не имел понятия. Но явно достаточное, чтобы поджарить его.
Он умрет и таким образом выполнит свою миссию. Хотя теперь, по правде говоря, ему было глубоко наплевать и на миссию, и на дьявола, и на Мантоса, и на сатанистские глупости.
Им владела смертельная тоска, но в то же время у него было странное ощущение, что за его последними действиями следят зрители. Он был проклятым героем своего собственного фильма с трагическим финалом.
На столе лежал блокнот. Он оторвал листочек и без долгих размышлений набросал пару строк, затем сложил его и написал сверху: “Для Сильвиетты”.
52
Мантос, обнаженный, стоял на скале и рассматривал луну и ее кратеры. Ветер ласкал его кожу.
Ноги слегка согнуты. В вытянутых руках – Дюрандаль острием вперед. Сделав дыхательные упражнения, он избавился от ненужных мыслей. Серена исчезла, исчез старый хрыч, исчезли Сильвиетта с Мердером, и Мантос сосредоточил внимание на том чуде координации, которое являло его тело. С каждым движением он все яснее ощущал энергию, текущую по его мышечным тканям, ощущал заключенную в Дюрандале смертоносную силу.
Он почувствовал, как подступила боль от расставания с земной жизнью. Он принял ее, позволил войти в себя. Опустив Дюрандаль, он прижал рукоять к животу и приподнял левую ногу. Он чувствовал каждое сухожилие, каждую мышцу и наслаждался этим ощущением. В паху от холода пробежали мурашки.
Наконец-то Мантосу было хорошо. Он мог слышать все. Шелест ветра в листве деревьев, гортанное хрюканье бородавочников близ болота, крики сиамских летучих мышей, гроздьями свисающих с ветвей пиний, движение машин на магистрали Олимпика, звуки включенных в гостиных телевизоров, весь этот больной мир.
Вдруг он вздрогнул. Трахея сжалась, и дрожь пробежала по позвоночнику. Ощущение, что кто-то следит за ним, притаившись в темноте.
Не животное. Но и не человек. Что же это?
Он вытянул перед собой меч и начал кружить вокруг себя, но никого не увидел. Тогда предводитель Зверей Абаддона спрыгнул со скалы и, продолжая держать меч наперевес, вытащил из рюкзачка фонарик и включил его. Пучок света упал на лавровые кусты, на заросли ежевики, на стволы деревьев, на ржавую урну.
Никого. Может, чувства его подвели. И все же ощущение, что кто-то наблюдает за ним, его не покидало. Чьи-то горящие ненавистью глаза.
Мантос торопливо натянул штаны, туфли и черную тунику, надел на плечи рюкзак и бегом пустился прочь.
53
Зомби коснулся средним пальцем уголка рта, куда его поцеловала Сильвиетта, прикрепил письмо к панели, поплевал на руки, взял топор и, широко расставив ноги, приготовился рубить кабель.
Настал момент показать храбрость, которую он ото всех скрывал.
– Человек не радует меня, ни мужчины, ни женщины. – Он поднял топорище и со всей силой, которую отчаяние вселило в его слабое тело, рубанул по кабелю.
В этой жиле тек ток напряжением двадцать тысяч вольт, примерно в десять раз больше, чем напряжение, подаваемое на электрический стул. Поток электронов прошел через клинок и топорище, которое хоть и было из дерева, мгновенно обуглилось. То же произошло и с руками до плеч. Тело загорелось, вспыхнув, как облитое бензином.
Этот живой факел стал метаться и биться о стены кабины, затем остановился, развел руки, как падший ангел, который собирается спикировать в полете, и рухнул на землю и остался там догорать, пока от Эдо Самбреддеро по кличке Зомби не осталась лишь обугленная головешка.
Турбины электростанции остановились. Жужжание проводов смолкло. Свет в парке и на вилле погас. Компьютеры, управлявшие водопадами, циркуляцией воды в водоемах, кормушками для животных и всем остальным, тоже выключились.
Заработал резервный генератор. Он зажег аварийное освещение в доме и запустил пневматические насосы стальных ворот на выходах, те закрылись, изолировав погруженную в потемки виллу Ада от города.
54
Прибытие на бивуаки и ужин
Фабрицио Чиба и Ларита целовались рядом с тушей слона, когда погасли фонари на дорожке. Писатель открыл глаза и обнаружил, что кругом кромешная тьма.
– Свет! Погас свет!
– О боже. – Ларита испуганно обняла Фабрицио. – Что же теперь делать?
Писатель не сразу понял тяжесть ситуации. Этот страстный поцелуй оглушил его. Злость выкипела, ее сменило обезволивающее ощущение блаженства. Теперь, когда он наконец обрел любовь, все остальное казалось ему малозначимым. Он желал лишь умыть ее, обогреть, обработать ей раны и заняться с ней любовью. Скачка на слоне по лесу, падение, уверенность в неминуемой смерти и неожиданное спасение – эта гремучая смесь из страха, ярости и смерти порядком его возбудила.
– Что нам теперь делать? – Ларита прильнула к нему.
Прижимая ее к себе, Фабрицио чувствовал, как за тугой грудью часто бьется ее сердце.
– Не знаю… Послушай… Мы не можем остаться здесь? Что нам до того? – Он наслаждался давно забытым ощущением прикосновения к живой, не переделанной женской груди.
– Ты с ума сошел?
– Почему? Дождемся рассвета. Спрячемся где-нибудь в зарослях, и, как первобытные существа, не ведающие правил… – Будь это не реальная жизнь, а его роман, герой сейчас взял бы Лариту, и без лишней болтовни раздел ее, и потом овладел ею прямо на слоновьих костях, и кровь, сперма и слезы смешались бы в архаической оргии. Да, в новый роман он введет мощную сцену секса в таком духе. На Сардинии, где-нибудь в окрестностях Ористано.
Ларита прервала ход его мыслей:
– Парк наводнен хищными зверями. Тигр… Львы…
Фабрицио и думать забыл о диких животных. Он сжал ей руку.
– Да, ты права, нам нельзя здесь оставаться. Только ничего не видно. Надеюсь, свет скоро включат.
– Нам надо идти по дорожке.
– Но в какую сторону вилла? Вправо или влево?