— Держи, съешь батончик, — произнес Джарвис, вскрывая пакет и подталкивая его в сторону мальчика.
Райли откусил кусочек батончика и продолжил его грызть, соскребая зубами слой шоколада. Про себя Джарвис глубоко вздохнул. Он давно забыл о том, какое терпение требуется при работе с детьми. Он решил дать мальчонке время поесть сладостей, в конце концов, он это заслужил. Бросив взгляд на Джилл, он убедился, что она разделяет его мнение. Подождав, он вернулся к работе.
— Где ты был, когда все случилось?
— Что? — спросил Райли. Его подбородок усыпали крошки.
— Ну, ты знаешь… когда убили твоего отца.
— Меня там не было. Я уходил.
— Ладно.
Джарвис посмотрел на Джилл, записывавшую ответы.
— Тогда скажи, когда ты видел Мейпл Дженкинс? — еще раз спросил шериф.
— Раньше, когда предок вернулся. Она сидела с ним в машине. Потом он повел ее в дом. Тогда я и побежал за помощью. Из-за его голоса. Он был не такой, как всегда, звучал пусто, чтобы создать впечатление, впечатление… не знаю, как сказать… он словно хрустел на зубах, как сахар. Только у него это прогорклый сахар, если вы понимаете, что я хочу сказать.
— Их было только двое?
— Да.
— А в доме больше никого не было?
— Не знаю, я не заходил, я сидел снаружи, под своим любимым деревом.
— Ты знаешь, что там делали твой отец и Мейпл?
— Нет, но уверен, ей это никак не могло понравиться. Я знаю своего папашу, особенно когда его голос становится как прогорклый сахар.
Джарвис мрачно покачал головой. За прошедшие годы волосы его совсем поседели, как и его усы, и в глазах мальчишки он наверняка казался столетним старцем, хотя, быть может, это его и успокоит, понадеялся он. Во всяком случае, сам он хотел бы успокоиться. Судя по виду мальчика, он знает то, чего ребенок не должен знать про своего родителя.
— И твой отец часто делал это с другими девочками из твоей школы?
— Думаю, да. Я видел, что за нашим домом срезано немало маков.
Шериф едва не подскочил на стуле. Что это за история с маками, о которой говорит мальчишка?
— Почему ты обратил внимание на эти цветы?
— Он дарит маки девочкам, которые приходят в дом, но потом, когда они уходят… у них не очень радостный вид.
Испещренная старческими пятнами рука прижалась ко рту раньше, чем шериф увидел испуганное лицо Джил.
— Если подумать, это очень глупо, — добавил Райли, — потому что мак — такой цветок, который умирает сразу, как только его срезали. Он мог бы выбрать какой-нибудь другой…
— Ты можешь назвать нам имена девочек, которых ты видел? — спросил Джарвис, пытаясь подавить рвавшееся наружу волнение.
— На самом деле я видел всего одну, но уверен, их было больше — из-за срезанных маков. Если мой отец открывает банку с пивом, он никогда не ограничивается одной, — произнес Райли, делая большой глоток холодной содовой.
Джарвис старался сохранять спокойствие, хотя мозг его кипел.
— Значит, ты побежал за помощью, — продолжил он, — потому что знал, что Мейпл в опасности?
— Точно. Я примчался к Стюартам, потому что у них есть телефон, и попросил, чтобы они позвонили методистскому пастору.
— А почему не ко мне в отделение?
— Из-за взгляда моего отца. Вы бы ничего не смогли сделать. Чтобы остановить его, нужен тот, кто служит Богу, а не просто человек со сверкающей бляхой.
Джарвис отодвинул в сторону пробудившуюся гордыню, благо в его возрасте ее осталось не так уж много.
— И потом пастор приехал за тобой к Стюартам? — решил уточнить шериф, желая убедиться, что все записано как надо.
— Да, и мы поехали ко мне. Он велел мне ждать в машине, а сам вошел, но довольно быстро вышел. И пастор, надо вам сказать, был совершенно зеленый. Тогда он и объяснил мне, что отец мертв. А потом вы приехали.
Джарвис наблюдал за мальчиком: когда тот рассказывал о смерти отца, тон его, в сущности, оставался равнодушным, подбородок его был перемазан шоколадом, а пальцы побелели от ледяной бутылки, которую он держал, словно настоящее сокровище.
— Ты совсем не грустишь, Райли? — спросил он тихо.
Мальчик нахмурился, поднял глаза к потолку, задумался, а потом тихо покачал головой.
— Моей маме будет лучше.
Затем взгляд его омрачился, и из глаз внезапно хлынули слезы. Рот мальчика искривился, полный сладкими нитями слюны, и сквозь рыдания он произнес:
— Я вряд ли смогу ему простить то, что он сделал с моим Купером.
Через час ни с чем вернулся Беннет.
— Один парень сказал, что видел, как Джойс Петерсен после полудня уехала с каким-то бородачом, но Пэтси, хозяйка, заявила, что она того парня не знает, скорее всего, он водитель грузовика или какой-нибудь заезжий коммивояжер.
Джарвис кивнул. Джилл заняла мальчика у себя за столом, и пока вроде все шло хорошо, ребенок перестал плакать и увлеченно беседовал с секретаршей.
— Полагаю, ты выяснил номер машины или хотя бы составил ее описание?
Лицо Беннета мгновенно перекосилось.
— Нет, я не подумал.
Джарвис вздохнул. Его помощник как был некомпетентным, так им и остался, хотя все эти годы шериф указывал ему, что надо делать. Джарвис взял телефон и набрал номер Петерсенов. Трубку взяли довольно быстро.
— Алло?
Джарвис узнал серьезный и недоверчивый голос другого своего помощника.
— Дуг, это я. Как там, на ферме?
— Да ничего особенного, шеф, я ищу, но здесь невероятный бардак. Если бы моя жена увидела такое, уверен, у нее бы от ужаса в глазах потемнело.
— Коронер приехал?
— Как раз пока мы с вами разговариваем, они упаковывают труп.
— И что сказал?
— То же, что и вы: на первый взгляд, нужна невероятная сила, чтобы свернуть мужику голову, но в исключительных случаях, когда адреналин зашкаливает, люди способны совершать невероятные поступки. Он вам пришлет отчет в конце недели.
— Дуг, мать мальчика найти не удалось. И если только она не участвовала в убийстве своего мужа, что, честно говоря, вполне возможно, она, без сомнения, появится. Мне очень жаль, что приходится просить вас, но мне бы хотелось, чтобы вы оставались на месте до самого вечера. Если она не вернется ближе к ночи, мы поставим ее на первое место в списке подозреваемых.
— Хорошо, шеф.
— Я попрошу Беннета привезти вам поесть и одеяло.
— Не беспокойтесь, шериф, я позвоню жене, она все сделает лучше, чем этот недотепа.
— Тогда постарайтесь не впускать ее в дом.
— Не беспокойтесь, я скоро закончу снимать отпечатки пальцев.
— Я не о том, Дуг, я не хочу, чтобы она ослепла.
Оба они рассмеялись, им стало легче, и Джарвис повесил трубку. Его часы показывали восемнадцать часов десять минут. У него оставалось еще немного времени, чтобы придумать, что делать сегодня вечером с Райли, если его мать так и не появится. Велев Джилл оставаться с мальчиком, он сел в машину и порулил на свою улицу. Еще раньше, после полудня, Джарвис позвонил Дженкинсам, чтобы убедиться, что Мейпл вернулась домой, чем очень удивил Янис, ее мать, и та уговорила шерифа заехать к ним вечером перед ужином.
Джарвис припарковался прямо под ящиком для писем, висевшем на честном слове (за многие годы Ланс не удосужился выкроить даже четверти часа, чтобы прибить ящик; ох, как шерифа это раздражало!), и энергично постучал в дверь. Янис, с рыжими кудрями и в больших очках в черепаховой оправе, открыла дверь. Выглядела она озабоченно.
— Что случилось с Мейпл? — прямо на пороге спросила она.
— Могу я войти?
Янис провела его в гостиную, загроможденную настольными играми и пропахшую псиной, и усадила за стол, накрытый клеенкой, где пылилась разложенная Монополия: с каждой стороны игрового поля аккуратно лежали билетики в ожидании возвращения игроков.
— В котором часу она сегодня вернулась?
— Не знаю, вместе с Дорией и Санди я пришла из магазина примерно в шестнадцать часов, когда Мейпл уже сидела у себя в комнате. Она плакала, шериф, хотя и сказала мне, что нет, но я знаю свою дочь, у нее красные глаза и горят щеки. Что случилось?
— Йон Петерсен умер.
— Этот псих с холма?
— И у меня есть все основания полагать, что когда все произошло, Мейпл находилась там на ферме, или по крайней мере неподалеку.
— Моя дочь у Петерсенов? А что она там делала?.. Погодите, — насторожилась мать семейства, наконец, уяснив, о чем только что сообщил ей Джарвис, — вы хотите сказать, что она…
— Я этого не знаю, Янис. Мне надо поговорить с ней, — ответил Джарвис, вставая.
— Но…
— Лучше, если я поговорю с ней наедине.
— Нет, она несовершеннолетняя, я хочу…
— Янис, здесь не Вичита, я делаю так, как считаю нужным, а она вряд ли расскажет больше, если в комнате будет присутствовать мать. Можешь слушать за дверью, только чтобы я тебя не слышал. Ее комната на втором этаже?
Все еще в состоянии шока, Янис кивнула, и Джарвис, держась за перила, стал подниматься по лестнице.
Он нашел Мейпл на кровати: она сидела, прижав колени к подбородку и обхватив их руками. Казалось, приход шерифа ее совершенно не удивил.
— Надо сказать, тяжелый выдался денек, — произнес Джарвис, аккуратно присаживаясь на другом конце кровати.
Он пристроил свою шляпу на угол спинки стоявшего рядом кресла и, скрестив руки, подался немного вперед.
— Как тебе лучше: самой мне все рассказать или я буду задавать тебе вопросы? — спросил он тоном, которому хотел придать и твердость и мягкость одновременно.
Взгляд девочки устремился на простыни, ее грудь вздымалась от продолжительных рыданий.
— Почему сегодня после полудня ты оказалась в доме Петерсенов?
Она поджала губы, и на ее подбородке образовалась складка, напоминавшая приподнятую двумя пальцами пенку с горячего молока.
— Это Йон за тобой приехал?
Мейпл медленно кивнула.
— Что он тебе такое сказал, что ты согласилась поехать с ним? Он тебе что-то обещал?
— Он просил помочь найти собаку, — очень тихо произнесла она. — Он сказал, что его щенок потерялся в поле.