Принимал Кривоноса П. Ф. Он докладывал о работе Юго-Западной железной дороги. В «Литературной газете» появилась критика в его адрес, что он помог отремонтировать дом своему отцу в Славянске. «Любители» подняли шум вокруг этой чепухи, и в первых рядах шумливых тот же Грушецкий. Какая мелочность! А кто же должен помочь своему отцу? Дал задание разобраться, прекратить травлю известного человека в стране. Подготовить ответ газете. Портим нервы людям по пустякам, отвлекаем их от полезного и нужного дела.
Был в командировке с 22 по 27 мая в Одесской, Николаевской, Кировоградской областях.
28 мая возвратился в Киев, и сразу доложили новость: на заводе имени Ильича «закозлили» доменную печь, потеря металла составит не менее 20 тысяч тонн. Поручил разобраться и наметить меры по покрытию недоданного чугуна.
Дал задание готовить материалы по работе промышленности и о ходе строительства за пять месяцев. РСФСР выступила с инициативой произвести сверх плана за семь лет большое количество промышленной продукции. Надо и нам об этом думать, отставать нельзя — должна быть «инициатива» масс. Как все это у нас избито!
Июнь. Рассматривал вопросы, связанные с работой ОКБ Антонова. Присутствовали: Руденко — заведующий отделом оборонной промышленности ЦК КПУ, Редькин — заведующий сектором отдела оборонной промышленности ЦК КПСС, главный конструктор Антонов. Стоял вопрос о неудовлетворительной работе по производству тяжелой транспортной машины Ан-22. Ташкентский завод не справляется с этой сложной задачей. На наше письмо в ЦК КПСС по вопросу состояния работ по машине Ан-22 нет должной реакции. Моторы для этой машины производства запорожского завода № 18 желают лучшего, мал моторесурс, большой расход топлива. Главным конструктором моторов Ивченко и главным конструктором Ан-22 Антоновым слабо устраняются недостатки, выявленные на испытаниях. Очень много вносится конструктивных серьезных изменений, что отрицательно влияет на организацию производства самолетов. Наметили ряд мероприятий по устранению выявленных недостатков.
Был в Институте автоматики. Сама по себе идея организации этого института заслуживает всяческого внимания, тем более теоретическая и практическая разработка вопросов автоматического управления многими технологическими процессами в ряде отраслей. Институт действительно разрабатывает много актуальных проблем, интересно и глубоко их решает. Но имеются вопросы, которые не заслуживают внимания, идет трата времени и средств зря. Не мешает тщательно пересмотреть тематику работ. Надо форсировать строительство института, в особенности его экспериментальной базы. Целесообразно институт передать в подчиненность Укрсовнархоза.
В Днепропетровской области (Желтые Воды) на шахте п/я 28 комбината № 1 по добыче урановой руды 130 человек шахтеров в знак протеста против грубого отношения и невнимания администрации к вопросам быта, организации труда, нарушения правил техники безопасности в течение трех часов не выходили из шахты. Потребовали к себе прокурора, начальника шахты, главного инженера, но из-за трусости, хамства и пренебрежения никто не явился. «Инцидент» окончился тем, что четырех человек как зачинщиков судили.
11–20 июня 1963 года. Был в командировке в Луганской области, ознакомился с Луганском, Северодонецком, Коммунарском, Рубежной, Краснодоном. Побывал на промышленных предприятиях: Лисичанском химическом комбинате, заводе стеклопластика, Рубежанском химическом комбинате по производству кубовых красителей. Принял участие в совещании строителей химической промышленности — это всесоюзное совещание проходило в Северодонецке. В Луганске был на партийно-хозяйственном активе угольщиков области. На обоих совещаниях пришлось выступать.
В Москве 18–22 июня проходил Пленум ЦК КПСС, с докладом по идеологическим вопросам выступил Ильичев — секретарь ЦК. По вопросам взаимоотношений с Китаем выступили Суслов, Пономарев, Андропов. Отношения у нас с Китаем складываются сложные, острые, это не может не вызывать тревоги. Напрасно Суслов и Пономарев так легко подходят к этому вопросу. Мы по взаимоотношениям с Китаем будем при такой постановке вопроса иметь много сложностей и неприятностей. А ведь их выступления «задают» тон отношениям с Китаем. Напрасно им — Суслову и Пономареву — Хрущев доверяется, особенно в вопросах взаимоотношений с Китаем. Это «актеры» большой политической сцены; когда-нибудь все это откроется.
На пленуме выступил Хрущев. Как всегда, горячо, с большим оптимизмом, у него еще много энергии, но все же этого мало, обстановка международная и внутренняя очень сложная.
На этом пленуме Н. В. Подгорного избрали секретарем ЦК КПСС — это хорошо, заслуженно, но не думаю, чтобы он был от этого в восторге. Мне же совсем плохо: я только пришел работать в ЦК и начал свою деятельность уверенно, имея поддержку Подгорного. Да я к нему и отношусь с большим уважением. Он хороший товарищ, настоящий коммунист, одним словом, «партийный человек». Ведь, к сожалению, есть партийные руководители вроде бы и «неплохие», но человечности в них никакой — они сплошь «начинены» цитатами и слишком «большими идеями», а все это оторвано от реальной жизни. Я немного обеспокоен, с кем придется работать. Это вопрос очень важный. Как говорят, «лучше с умным камни ворочать, чем с дураком вино пить». Посмотрим, у меня есть «запасные» позиции — пойду на производство. Там настоящая жизнь.
22 июня встречали космонавтов, а 23-го возвратился в Киев, почему-то очень тяжело было лететь. Наверное, устал, да и нервы подводят.
Быстрее бы решался вопрос о первом секретаре ЦК КПУ, сразу чувствуется отсутствие первого лица. Нет должной слаженности, какая-то нервозность, много разных разговоров. У некоторых товарищей чувствуется и наблюдается особая раздраженность. Идет борьба за «власть», я от всего этого стою далеко в стороне. По мне — скорее бы решался вопрос. Ведь надо работать, а не «делить посты».
26 июня утром в 8 часов по вызову ЦК КПСС улетел в Москву. В 11 часов уже был у Подгорного, он мне сказал, что предстоит встреча с Н. С. Хрущевым и членами Президиума ЦК КПСС. Подгорный не раскрывал карт, но сказал, что речь будет идти о большой работе, мне трудно было представить, о чем может пойти речь. Со мной из Киева в Москву прилетел и Казанец.
Во второй половине дня в Москву прилетели: Соболь — Харьков, Ляшко — Донецк. Все вместе ждали приема у Н. С. Хрущева.
Первым на прием пригласили меня. При разговоре со мной присутствовали все члены Президиума ЦК КПСС. Подгорный высказал свое мнение по поводу предстоящих перестановок и дал обстоятельную характеристику каждому из нас четырех: мне, Казанцу, Ляшко, Соболю. Все характеристики были хорошими, с индивидуальной оценкой и анализом каждой личности. Разговор со мной был недолгим, общеознакомительным, доброжелательным. Н. С. Хрущев сказал, что я показал себя неплохо на Киевской области и по работе в ЦК КПУ и что он лично поддерживает мою кандидатуру на первого секретаря ЦК КПУ, хотя тут же сказал, что могли быть и другие кандидатуры — в республике много хороших подготовленных кадров. Все члены Президиума согласились с предложением Хрущева и характеристикой, данной Подгорным каждому из нас. Итак, со мной вопрос предрешен, вернее говоря, решен. Надо сейчас ждать решения Пленума ЦК КПУ.
Как мне стало позже известно, на Президиуме обсуждалось три кандидатуры на первого секретаря ЦК КПУ: Казанец, второй секретарь ЦК, Соболь, секретарь Харьковского промышленного обкома партии, и моя кандидатура. Кандидатура Казанца была отведена Хрущевым. Он его называл «увальнем» и, очевидно, по какой-то причине недолюбливал. К Соболю Хрущев относился неплохо, отзывался о нем хорошо, даже «восторгался» его характером и импульсивностью. Остальные члены Президиума ЦК о Соболе были другого мнения. Говорили, что он не имел достаточного опыта в партийной работе, несколько ограничен в общем кругозоре, косноязычно и недостаточно логично излагает свои мысли. Хотя как инженер, хозяйственник и руководитель обладал большим опытом. Итак, «жребий» пал на меня, какая причина была этому, я сам не могу дать ответ на этот вопрос. Многие члены Президиума меня мало знали, да и я с ними мало сталкивался по работе и знал их лично.
Но вопрос решился по существу. Теперь дай мне Бог силы, ума, способностей, энергии и здоровья оправдать высокое доверие на большого масштаба партийной и государственной работе. Я поблагодарил Н. С. Хрущева и всех членов Президиума ЦК КПСС за высокое доверие.
На этом же Президиуме решился вопрос о Казанце: его утвердили председателем Совмина Украины. Щербицкого освободили от этой должности и возвратили в Днепропетровск секретарем промышленного обкома партии. И то это было сделано только по настоятельной просьбе Подгорного, хотя Щербицкий в свое время Подгорному сделал немало неприятностей.
Соболя утвердили вторым секретарем ЦК КПУ, а Ляшко — председателем Бюро ЦК по руководству промышленностью, транспортом и строительством. На этом и закончились все организационные вопросы.
После заседания Президиума я был у Подгорного. Он меня предупредил о моем резком письме в ЦК КПСС по оборонной промышленности, сказал, что мне надо быть более осторожным в обращении. Намекнул, что в этом вопросе неблаговидна роль Брежнева. Подгорный сказал, что надо остерегаться, ибо есть люди, которые могут наговорить черт знает чего. Я поблагодарил его за совет и предостережение.
30 июня 1963 года на заседании Президиума ЦК КПУ рассматриваются вопросы предстоящего пленума, в том числе и организационные. Заседание проводит Н. В. Подгорный. В мой адрес Подгорным и некоторыми членами Президиума ЦК КПУ было высказано несколько критических замечаний и пожеланий, в частности, что за мной наблюдается некоторая горячность, надо больше иметь терпения, не «кипятиться», что я не всегда слежу за собой в формулировках и суждениях по тем или другим вопросам. Надо выбирать себе друзей осторожно и с разбором. Формулировки надо продумывать глубже, не спеша и больше выслушивать товарищей. Должно быть ровное отношение ко всем товарищам по работе и членам П