Телефон жужжит уведомлением. Читаю заголовок во всплывающем окне: «Поправка № 28 передана в Палату представителей штата Джорджия». Открываю статью. Вообще-то мне нельзя сейчас пользоваться телефоном, но я не могу поверить своим глазам. Голосование по поправке планировалось провести только после выборов.
Однако никакой ошибки нет.
Поправка № 28 прошла на рассмотрение. Похоже, республиканцы так уверены в победе Ньютона, что уже инициировали первый этап. Первый этап превращения моей мамы в преступницу.
Звякает входная дверь. Обернувшись, я вижу пожилую женщину, которая сражается с ходунками и никак не может попасть внутрь.
«Делай то, за чем пришла, Майя». Я прячу телефон в карман. Меня позвали следить, чтобы выборы прошли спокойно. Я только что за это в журнале расписалась. Так что я иду к женщине и открываю для нее дверь.
– Спасибо, милая, – говорит она мне. – Ты просто чудо.
Пока она заполняет данные о себе, ко мне подходит Ханна.
– Здорово, что ты открыла ей дверь, – говорит она, – но наблюдателям нельзя напрямую взаимодействовать с голосующими, даже если мы просто хотим помочь.
– Ой, прости. Я поняла.
Опустив бюллетень в урну для голосования, женщина снова направляется к выходу.
– Спасибо, милая, – снова повторяет она.
– Не за что, – отвечаю я. – Хорошего дня.
– У тебя очень красивая улыбка. – Она останавливается в дверях и оборачивается, чтобы как следует меня рассмотреть. – На такую посмотришь, и кажется, что этот мир – замечательное место.
– Ох, спасибо.
– Надеюсь, у тебя будет отличный день.
Я провожаю ее взглядом, пока она ковыляет к машине. У нее на груди приколота розочка в цветах Ньютона. А на голове – красная шляпа. На ум мне приходит Кристин из офиса Дикерс. Она была похожа на эту женщину – такая же веселая и приятная – и говорила только хорошее. И все же. Эта дама. Кристин. Они смотрят на меня, улыбаются Ханне, а потом голосуют за Ньютона.
По мере того как время идет, народу становится больше. Некоторые избиратели выглядят как живой плакат в поддержку того или иного кандидата, но обычно я не могу угадать, за кого человек проголосует. Сейчас в очереди перед нами стоит и горячо перешептывается пара. Парень то и дело поднимает руки вверх.
– Могу поспорить, он ей доказывает, что может поднять ее и опустить, как штангу, – говорю я Ханне. – Определенно, у него и типаж подходящий. А она ему: «Перестань, это глупо». А он ей: «Но я правда могу!» Иначе зачем ему постоянно поднимать руки?
– Наверное, ты права, – вежливо улыбается мне Ханна, а потом снова сосредотачивается на толпе.
Моя улыбка гаснет. Потому что есть одна мысль, которую я старательно не пускаю в свою голову. Ханна классная. Замечательная. Но она не Джейми.
В пять моя смена заканчивается, и я вытаскиваю телефон. Открываю аккаунт Джейми. Пролистываю недавние фотографии – плакат в храме, несколько снимков с нашей встречи с Россумом. Смотрю на общее с ним фото. Потом идет селфи, на котором есть только мы с Джейми. И следующая фотография. На ней я улыбаюсь в камеру так, словно ничего лучше встречи с Джорданом в моей жизни еще не случалось.
Найдя этот снимок, я пристально изучаю собственное лицо.
И вдруг все понимаю. Словно моя жизнь – это фильм, который проносится сейчас перед глазами на огромной скорости. Джейми и его машина. Упаковка крекеров, которую он мне купил. Шоколадный торт. Посиделки в отделе уличной мебели. Сериалы у него на диване. Моя голова у него на груди – он идеального для этого роста. Его взгляды, которые меня смущают. То, как он справляется с моей тревогой, страхами и радостью, как бережет их, словно это и его переживания тоже. И – я снова смотрю на фото – то, как он заставляет меня чувствовать себя счастливее всех на свете. Тоска по Джейми неожиданно обрушивается на меня с такой силой, что мне становится физически больно. У меня на этой фотографии такое лицо не из-за Россума. Эта неуклюжая влюбленная улыбка предназначена не ему. Она адресована парню, на которого я смотрю. На того, который держит камеру.
Я не просто хочу поцеловать Джейми.
Я в него влюблена.
Мое тело захлестывает волна адреналина.
Нужно найти его.
Прямо сейчас.
Сегодня утром он выложил очередную фотографию. Стол с наклейками в форме персика «Я проголосовал» и подпись: «Сегодня большой день! Приходи и голосуй! А мне нужно отдышаться там, где не ловит сеть. Скрестил пальцы в ожидании хороших новостей вечером».
Там, где не ловит сеть.
Я точно знаю, где его искать.
Я оставляю машину на парковке «Таргета» и спешу внутрь. Мимо Starbucks и магазина игровых консолей, мимо стендов с журналами и полок с DVD-дисками, мимо комбинезонов для уборки. Туда, в отдел уличной мебели.
И вижу Джейми.
Он сидит в плетеном кресле в форме яйца и листает журнал.
Моя уверенность внезапно улетучивается, стоит вспомнить, как мы расстались. Как он выдернул свою руку из моей. А вдруг то, что мы наговорили друг другу, не даст нам двигаться дальше? Он сказал, что любит меня.
Но вдруг это прошло?
И тут он поднимает глаза и видит меня.
– Майя!
Не думай. Действуй.
– Джейми! – Я спешу к нему и сажусь рядом. Задеваю его коленом. – Прости меня, Джейми! За все, что я сказала, за… все…
– Нет, – быстро перебивает он. – Это ты меня прости. Мне не стоило так с тобой разговаривать. Я был слишком резок и не то имел в виду. Но сейчас я все понимаю. У твоих родителей своя точка зрения на то, как все должно происходить. И если ты ее разделяешь – это нормально. Больше чем нормально. Я знаю, твоя религия и вера важны для тебя. Я это понимаю. – Я смотрю прямо в его зеленые глаза. – Если мы не можем встречаться, значит, мы не можем. Я это уважаю. Но я не хочу терять тебя, Майя. Для меня это важнее всего. И я…
Закончить ему не удается. Я не позволяю.
Потому что наклоняюсь вперед и целую его.
Он замирает, а потом обнимает меня и целует в ответ.
Губы у него мягкие и теплые.
Он пахнет мятой и лимоном.
Глава тридцать пятая. Джейми
О. Мой. Бог.
Майя только что меня поцеловала. Точнее, сейчас целует. Прямо сейчас. Мой первый поцелуй – здесь и сейчас, в «Таргете» (кто бы мог подумать, но при этом выбор места кажется удивительно верным). Ладони Майи обхватывают мое лицо, и ее губы – на вкус они как ванильный блеск для губ – касаются моих.
Мозг тут же перестает работать. Я дышу-то с трудом, а в голове сплошной туман.
Сначала мы очень осторожны, но постепенно находим свой ритм. Я чувствую моменты, которые могу заполнить. Мне всегда казалось, что в таких вещах я безнадежен. С первого раза у меня никогда ничего не получалось. Никогда. Ничего. Но в этот раз все отлично. Мои губы сами знают, что делать. Во всяком случае, с Майей я уверен.
Возможно, мы были рождены для этого. Возможно, поцелуи вообще не существовали, пока мы их не изобрели.
Майя немного отстраняется и упирается лбом в мой лоб. Я все еще чувствую на щеках прикосновение ее ладоней.
– Я тебя люблю, – шепчет она срывающимся голосом. – Я тебя люблю. Прости, что я так долго…
Я наклоняюсь вперед и целую ее. Ее дыхание сбивается, и у меня от одного этого сердце начинает стучать где-то в горле. Руки Майи падают мне на плечи. Она сейчас так близко, что почти сидит у меня на коленях. Я остановил бы время, если бы мог. Только этот момент. Лучшая точка на шкале времени.
– Я люблю тебя, – выдыхаю я. – Я так скучал.
– И я. Поверить не могу, что все это происходит со мной.
– Это невероятно. Класс.
Я поднимаю взгляд как раз вовремя, чтобы заметить сотрудника магазина, который старательно смотрит в противоположную от нас сторону.
– Слушай… – Я прочищаю горло. – Давай… куда-нибудь пойдем?
По-моему, я все слова забыл.
– Давай, – улыбается Майя.
– Чтобы там целоваться.
– В примерочные? – предлагает она.
– Ого. Ага. – Я целую ее снова. – Отличная мысль.
Разумеется, одно дело – просто решить пойти в примерочные. Совсем другое – действительно туда дойти. Оказывается, вас может так качать при ходьбе, что добраться куда бы то ни было – уже целое приключение. Мы с Майей то и дело задеваем друг друга плечами, потому что нас притягивает как магнитом. Когда никто не смотрит, мы ныряем за витрины и в узкие проходы.
Мы как раз успеваем добраться до отдела с дисками, и я уже готов снова поцеловать Майю, но тут кто-то проходит мимо. Приходится срочно менять тактику.
– Быстро притворись, что мы выбираем DVD.
Майя торжественно кивает.
– «Эмоджи фильм». Со скидкой. Очень романтично.
– Хочешь увидеть глаза сердечками? Подожди, пока мы доберемся до приклеечной. То есть до примерочной. – Я краснею.
Майя смеется и берет меня за руку.
– Я так счастлива.
– И я. – Мне тяжело даже смотреть на нее. – Боже мой, Майя, ты даже не представляешь, как сильно…
– Ребята, привет.
Кевин. Откуда он взялся? Стоит, чешет в затылке, переводит в нерешительности взгляд с меня на Майю и обратно. На его красной футболке видна наклейка с избирательного участка.
Потрясающе. Более неудачное время для этой встречи и придумать сложно. Можно награду вручать. Номинация «Кевин-ты-не-вовремя». Вручается Кевину, когда он возникает из ниоткуда в тот момент, когда вы с Майей идете целоваться в примерочных.
Майя не выпускает моей руки.
– Привет, – говорит она.
Кевин напряженно улыбается.
– Я очень рад, что наткнулся на вас. До сих пор чувствую себя ужасно после нашего разговора на прошлой неделе.
– Да все в порядке, – возражает Майя. – Прости, что накричала на тебя…
– Не извиняйся. Мне нужна была такая встряска. Майя, слушай, я все еще плохо понимаю, каково тебе проходить через все это. Не знаю, смогу ли я вообще это понять. Но обещаю, я буду прислушиваться внимательнее. – С этими словами он постукивает по наклейке. – Хотите знать, за кого я голосовал?