Так, легенда о том, куда делся папочка Татевик, была ясна. Что же, разбился на машине звучит лучше, чем отец уголовник. Хотя… Татевик двадцать лет. Но ведь к этому времени Эмин уже во второй раз вышел на свободу. И по словам знакомых, прочно взялся за ум. Занялся торговлей. Почему же он не остался с матерью своей девочки? Или у него уже была семья? Та, в которой был еще один ребенок – мальчик? Но почему тогда он не остался с ним?
Голова у подруг просто пошла кругом.
– Не понимаю я, что гнало Эмина прочь от его детей? – недоуменно сказала Юля, когда они вышли из дома Татевик и вместо того, чтобы направиться к преданно ожидающему их таксисту, уселись на деревянную лавочку под раскидистой, наклонившейся к земле старой айвой. – Зачем он связался с этой вздорной Амалией?
Мариша тоже не понимала. Против заверений, которые они слышали от Аниты, у Эмина все же оказалось двое детей. Мальчик и девочка. Правда, это была пара незаконнорожденных детей. И хотя он от них, видимо, окончательно не отказывался, но и жить с ними – ни с сыном, ни с дочерью – не соглашался.
– В этом какая-то загадка, – наконец решила Мариша.
– Многовато загадок, тебе не кажется?
– Кажется.
– Смотри, сначала Гоар Акоповна с родителями перебирается жить в Ленинград, а ее брат рассказывает всем, что родители погибли при сходе оползня. А про сестру вообще не упоминает.
– Налицо какая-то застарелая обида, – подтвердила Мариша.
– Обиделся, что родители его не взяли с собой в Ленинград? Да ну, чушь какая-то! Что он, маленький, чтобы дуться на родителей?
– Другая, но жуткая обида.
– Какая?
– Не знаю. Тем не менее первая нестыковка есть. Второе…
– Второе, что Эмин всем говорил, что взял на себя чужую вину, но чью именно, не сказал.
– Ага, а его семья, которая должна была бы поверить младшему сыну, вместо этого резко отвернулась от него.
– Тоже странно. Если был хоть малейший шанс, чтобы обелить сына, они должны были им воспользоваться.
– Но почему-то этого не сделали.
– Верно.
– Потом Эмин не захотел жить ни с сыном, ни с дочерью, а выбрал скандалистку Амалию.
– Да. Как и Назар. Он тоже женился не по любви, а… А зачем мужчины вообще женятся?
– Понятия не имею. Но теперь оба эти мужчины мертвы.
– А их скандальные супруги живы и получат немалое наследство после мужей. Так?
– Так.
И подруги уставились друг на друга.
– Знаешь, мне кажется, нужно еще раз и очень подробно поговорить с Гоар Акоповной по поводу ее переезда в Ленинград, – сказала Мариша.
– Это было полвека назад.
– И все равно, сдается мне, что хвост тянется именно туда.
– И еще нужно навестить целительницу, – вспомнила Юля. – Это ведь важно.
Да, это предложение подруги Мариша поддержала со всей горячностью. Татевик, как они узнали со слов ее соседки, собиралась провести у родных ее жениха не меньше трех дней. Туда же должна была приехать и мать Татевик со своим новым мужем. Так что подруги успокоились – девушка будет под надежным присмотром. Мать, родня жениха, любопытные кумушки – все будут следить за поведением невесты в оба глаза. И ничего с ней не случится.
Ну а что касается вести о смерти ее отца… Что же, дурные вести могут и подождать. С этим торопиться никогда не следует.
И, вернувшись в ожидающее их авто, подруги велели доставить себя в Абовян. Водитель оказался на редкость покладистым малым. И, заводя машину, лишь весело хмыкнул в ответ:
– Любой каприз за ваши деньги, красавицы!
Глава восьмая
В Абовян подруги прибыли поздним-поздним вечером. Но все же прибыли, к немалой досаде Лолиты.
– Снова вы! – не сдержала она рвущегося возмущения. – Что вам нужно? Вы уже принесли в наш дом беду. Вам мало?
Но поскольку на улице уже совсем стемнело, а дома сидел тот самый майор – с красиво подстриженными усиками и бородкой, парон Егоян, проникнувшийся к Марише горячей симпатией, – он решительно шугнул Лолиту. И той пришлось прикусить свой злой язык.
– Девушки останутся в вашем доме вплоть до окончания следствия! – внушительно произнес майор. – Это в ваших же интересах.
– Мне-то что! – вспыхнула Лолита.
– Надеюсь, вы хотите, чтобы убийца вашего мужа был найден?
Лолита промолчала. Даже если ей это было и не особо нужно, вслух она об этом говорить не стала. Таким образом, вопрос о пребывании подруг в Абовяне был решен. И майор перешел к более важным вопросам. Оказалось, что он уже полчаса добивается от Лолиты и ее родственников подробного описания человека, который под видом работника газовой компании был у них в тот день, когда в доме готовились к празднику по случаю дня рождения хозяйки.
– Молодой он был! – твердила Анита. – Лет двадцать пять.
– Не больше, – согласился с ней муж. – Мальчишка еще совсем.
– Нос крючком.
– Как? – воскликнули подруги. – Крючком?
– Ну да, – подтвердил Ашот. – Смешно так книзу загнут.
– Совершенно не армянский нос! – вынесла решительный приговор Анита.
– Если бы не этот нос, мальчишку можно было бы назвать симпатичным, – добавила Лолита.
Майор покивал коротко стриженной головой, в которой, как разглядела глазастая Мариша, уже пробивалась пара седых волосков. Видно, жизнь майора не всегда баловала. И неожиданно для самой себя девушка ощутила в сердце какое-то странное горячее шевеление. Но майор, похоже, не среагировал на ее сердечные переживания.
– Отлично! – произнес он с деловым видом. – Значит, все видели странного работника газовой компании, которого никто из этой самой компании в дом Назарянов не посылал.
– Как же так?
– Мало того, в самой газовой компании слыхом не слыхивали о той якобы проверке, с которой явился к вам этот юноша.
– Но он был в униформе!
– Как она выглядела?
– Ну как?.. Желтый комбинезон. Под ним зеленая футболка.
– Да, а на груди комбинезона был карман с надписью «Полиформ», – добавил Нурик.
Майор что-то пометил в своем блокноте.
– У служащих газовой компании, которая обслуживает ваш дом, униформа представляет собой оранжевую спецовку и такого же цвета брюки, – сказал он. – Футболки, рубашки или даже просто майки к форме не полагается вовсе. Поэтому каждый носит ту, которую купил самостоятельно.
Лолита и ее родственники задумались. Выходило, что неизвестный крючконосый молодой человек, который побывал в их доме, был засланным казачком. Подруги тоже молчали. Но им-то как раз было о чем подумать. Молодой человек двадцати пяти лет от роду и с крючковатым носом уже вторично мелькал в этой истории. Он был в доме Назарянов. И он же навещал Татевик.
– Повезло девушке, что ее дома не оказалось, – прошептала на ухо подруге Юлька. – Этот крючконосый просто ангел смерти какой-то.
– Не преувеличивай!
– А ты не отмахивайся от реальных фактов и подозреваемых.
– Какой же он подозреваемый, если мы даже не знаем, кто он такой, откуда взялся и что ему нужно?
Но поспорить всласть подругам не удалось. Майор торопился уходить. И они пошли его провожать.
– А что слышно насчет вашей целительницы?
– Нино?
– Ее так зовут?
– Да. Вообще-то, она не армянка, а грузинка. Отсюда и имя.
– Она вам рассказала, кому продала акокантеру?
– Увы, нет. Молчит. Говорит, что ни сном, ни духом.
– А ее сын?
– Его нету дома. Должно быть, мать сплавила его, пока шум не утихнет. Хотя и говорит, что мальчик поехал работать инструктором по плаванию в летний лагерь к ее сестре. И что работу эту ему предложили давно. Еще задолго до происходящего.
– А вы думаете, что ее сын виноват?
– Не знаю. Но парень он скользкий. Пару раз проходил свидетелем по делу о мелких магазинных кражах.
– Пару раз? Свидетелем? Выглядит в самом деле подозрительно! – воскликнула Мариша.
Юля согласно кивнула и добавила:
– Что же он оба раза гулял себе мимо магазина, из которого выносили вещи?
– Работал там сторожем.
– В обоих обворованных магазинах?
– И вам не удалось доказать его вину?
– Нет, – покачал головой майор.
– Почему так?
– Оба раза он оказывался связанным, с кляпом во рту и с разукрашенной синяками физиономией. Как тут подкопаешься?
– И вы так и оставили это дело?
– Почему же? Во второй раз я лично поговорил с парнем. Надеюсь, что он меня понял. Во всяком случае, сторожем он больше никуда работать не устраивался. И свидетелем по делам об ограблении или краже тоже не проходил.
Подруги только перемигнулись. И мысленно отметили, что завтрашний день начнут с визита к этой целительнице. И они будут не они, если не выяснят у тетки, куда она спрятала своего сыночка.
– Чувствую, что парень замазан в этом деле по самые уши, – вынесла вердикт Мариша.
Но сегодня было уже поздно предпринимать какие-либо шаги. И подруги отправились на боковую. Лолита с сестрой оставалась внизу. Обе женщины что-то вдохновленно обсуждали, не обращая внимания на посторонних. Говорили они между собой по-армянски, поэтому подруги ничего не поняли. Но в разговоре несколько раз прозвучало имя Назара и названия блюд из армянской кухни, из чего девушки сделали вывод, что сестры обсуждают меню поминальной трапезы и вообще детали предстоящих похорон.
Мариша уснула, едва ее голова коснулась набитой пухом и перьями подушки. А вот Юльке не спалось. Ее подушка пахла курицей. В комнате было душно. И девушку мутило. Может быть, причиной тому была дикая усталость и долгое пребывание на непривычно жарком солнце. Но какой бы ни была причина, Юльке было действительно худо. Ее бил озноб. И ужасно хотелось пить.
Проворочавшись почти до трех ночи и почувствовав, что колотящий ее озноб немного отступил, Юля решила рискнуть и добраться до душевой комнаты, чтобы хотя бы смыть с себя липкий холодный пот, которым она обливалась последние часы.
– Господи, как мне скверно, – шептала девушка, пробираясь вниз. – Только бы это было не желудочное отравление.