С годами оказались на окладе,
А те, что оставались не у дел,
Их костерили или совестили —
И намекали, чтобы угостили,
Поскольку и паскудству есть предел, —
О чем я? – Как больничная баланда,
Перекипела сборная команда
И перешла работать в сторожа
Наук, и в кандидаты пустословья,
И в постники душевного здоровья,
И в сверстники былого куража.
Полно повсюду тихих сумасшедших —
Ту точку архимедову нашедших,
Где шар земной попрыгал – и затих.
Я помню их в разгаре и в размахе,
Я помню их в смирительной рубахе,
Я помню их, о, как я помню их!
«Ее рука всегда под партой…»
Ее рука всегда под партой.
А ты, примерный пионер,
Клонясь над контурною картой,
Краснеешь, как СССР.
Ее рука – всегда в кроваво-
Неаккуратных коготках —
Обводит контуры державы.
Но та, под партой… Ах и ах!
Но та, под партой… Кто отсядет?
Какой там, к лешему, звонок?
…И ведь того гляди погладит!
Уже потрогала разок!
«Надежды тех, кто возле сорока…»
Надежды тех, кто возле сорока,
Не говоря про прочие желанья,
Не обзавелся баней с «жигулями»,
Намылили, как лошади, бока
И выдают заливистое ржанье,
Спеша вот-вот рвануть под облака
И перейти к казне на содержанье.
Друзья мои и недруги мои
Кипят в безалкогольной эйфории.
И те, и эти чаю наварили
На три-четыре свойственных семьи,
И по-хозяйски распускают крылья,
И красным оком косят, бугаи,
Повадку холощеной камарильи.
Все будет, говорится, наконец.
Все будет, говорится, непременно.
Затем и ждать умели беспримерно
Под робкий грохот форток и сердец.
…Страшась, как государственной измены,
Сбежать отсюда – и тоскуя здесь
Как патриоты или джентельмены.
Теперь о нас и радио не врет,
А понемногу, слава богу, хвалит.
…И там они, должно быть, чаю сварят —
И ну глядеть с надеждою вперед:
Где теплый снег того гляди повалит,
Пуховые сугробы наметет
И всех, как бабу старую, завалит.
Шестое августа по-старому
Отец Абрам Гуревич говорит,
Что лучше есть скоромное на постной,
Чем изучать марксизм или иврит.
…
Одумайтесь-таки, пока не поздно.
…
В столице предарестно и гриппозно.
…
Он говорит, что Чистые пруды
И в самом деле выпили жиды.
…
Во все журналы входит Гумилев
С записочкою – как бы от генсека.
И вообще, блатуют мертвецов,
Литуют, как родного человека.
…
Ночь, улица? – Скорей: фонарь, аптека.
…
Он говорит, что кашель и понос
Куда страшней, чем обыск и допрос.
…
Не ухнулся родной ракетоплан,
Как было дело у американ,
А в остальном – мы крепко поднажали.
…
Еще не решена судьба цыган.
…
В футболе – как всегда, в четвертьфинале.
…
Отец Абрам Гуревич говорит,
Что православье – только предстоит.
1986
Профессор Пимен
…
Другие – кто в картишки, кто в козла,
Кто грезить о прекрасной половине.
История всегда меня влекла.
История влечет меня поныне.
…
Записано девятого числа.
…
История – не факты, а предмет
И метод. Метод, в сущности, известен.
Он прост, как правда, прям, как партбилет, —
Будь честен сам, и метод будет честен.
…
Записано за кроликом, в обед.
…
Жена и врач велят, чтоб я не пил.
Заботливая, верная Наташа.
Румян привез и дачу побелил.
Но в Дооктябрьский ты была покраше.
…
Записано, когда я разлюбил.
…
Я изучаю пресловутый нэп.
Тогда мы вывозили, нынче ввозим.
Охальники не любят русский хлеб.
Мы триллионы вкладываем в озимь.
…
Записано на те же сутки в восемь.
…
Мне – в шестьдесят – и на сто шестьдесят?
На пенсию? А вы уху не ели?
И разводить, пожалуй, поросят?
На кафедре умру я, не в постели.
…
Записано семнадцать лет назад.
…
Я трижды переписывал главу
«Значенье нэпа». Вновь она готова.
А устареет – я переживу
И в пятый раз примусь с восторгом снова.
…
Приписано: а вдруг не доживу?
…
Одна беда на даче – комары.
У Гриши есть немецкая жужжалка,
А говорят, евреи не хитры.
Не денег жалко, а Россию жалко.
…
Записано в часы дневной жары.
…
На кладбище история царит.
Здесь сразу видно, кто чего достоин.
Кто, как мужик, во мраморе парит,
А кто лежит под крестиком, как воин.
…
Записано, когда я был спокоен.
…
О нэпе нынче спорят наверху
Новаторы и архиретрограды.
А я вам говорю, как на духу, —
Как надо будет им, так вам и надо.
…
Записано над озером, во мху.
1985
Отповедь
…
Вы говорите, счет в Госбанке,
И все не наше – под сукно,
И вообще – пишу говно?
А вы хоть раз горели в танке? —
В Ташкенте? – То-то и оно!
А папа с мамой – с Молдаванки?
…
В литературной перебранке
Блеснуть умом не мудрено.
Вы говорите, не дано,
И вообще – пишу говно?
А вам случалось лечь на дно
В подлодке? То-то и оно!
А вам случалось встать с афганки?
А доводилось стричь руно
Или работать в районо?
А приходилось жрать портянки?
…
А удавалось после пьянки,
Пока не вытекло вино,
Валить валюху на гумно,
Ломать марьяну на полянке?
Вам попадались россиянки?
…
Вы говорите, на Фонтанке
Такого не заведено,
Там хлещут вермут и перно
Свободные американки
И смотрят свальное кино,
И вообще – пишу говно,
И любят только нимфоманки,
Которым ровно все равно,
С кем поваляться на лежанке,
И – лишь печатай – графоманки?
…
А удаль? То-то и оно!
Как Пушкин сказывал, бревно!
…
Вы мне, поганцы и поганки,
В рот смотрите уже давно.
Плююсь, плююсь – а вас полно:
Взглянуть стараетесь с изнанки,
И все вам плохо, все смешно,
И вообще – пишу говно,
И зря не выброшусь в окно,
И зря допущен к самобранке.
…
Не выйдет! То-то и оно!
Я не сойду на полустанке,
Хоть стало в поезде темно,
И бьют бог весть какие склянки.
И говорят – пишу говно.
…
А палестинки-партизанки
Вас на растопку все одно!
Всех разом! То-то и оно!
Всех разом – и в одной вязанке…
…
А не арабки – так рязанки.
…
Японский бог в театре Но!
1987
Урок вокала
…
Я смолоду леонковалла
Ребятам из 7-го «бэ»,
Но я тогда еще не знала,
Что это ключ к моей судьбе.
…
Как быстро это миновало!
…
Я оказалась в комсомоле
На восемнадцатом году.
Мои диезы и бемоли
Не в моде были, но в ходу.
…
Как будто шефские гастроли!
…
Потом была на фестивале
За рубежом СССР,
И слава о моем вокале
Достигла самых средних сфер.
…
Меня буквально расхватали!
…
Полуответственный работник
Мое сопрано оценил.
Он приходил ко мне, негодник,
И на охоту уходил.
…
Он был ходок, он был охотник!
…
Я пела только а-капелла,
Я озаряла Малый зал,
И я ему не надоела,
Оттуда он не вылезал,
…
А просто Партия велела!
…
Но я не вдарилась в халтуру,
Но я поехала в Сибирь,
Но я свою колоратуру
Несу по свету вдаль и вширь.
…
И потребляю политуру!
…
В Тюмени, в греческой столовой,
Пристал ко мне музыковед,
Начать все сызнова готовый.
Но я ему пропела: Нет,
…
Не разведешься, Ключ Моржовый!
1985
Из цикла«Из Ницше»Стихотворения и поэма
Перевербовка
К шпионке, засекретив часовой
заряд в бутылке с крышкой винтовой,
успешно отвязавшись от хвоста
воспоминаний около моста,
два раза позвонив из-за угла
одной монеткой, раз не подняла
ни разу трубку, в низкое окно,
которое предательски темно,
не постучав и не подергав дверь
незапертую, пробуешь теперь
пробить телепатическую связь.
Но тактика твоя не удалась.
Иначе поступает КГБ:
оно везет изменницу к себе
в достаточно просторный подотдел,
который ей и в прошлом порадел
(не требуя отчета в мелочах,
в деталях – правде, точности в ночах,
лишь глядя на нее – и не дыша,
и, по головке гладя, малыша
не выпуская из надежных рук),
и говорит: «Взгляните же вокруг —
и на подруг! Контакты с ЦРУ
в конечном счете каждой не к добру.
Одна направо и налево спит,
другая лечит разве что не СПИД,
а третья постоянно на мели —
и хоть, понятно, счет, но на рубли,
но доллар девальвирует, а Вам
прибавка на полставку по зубам!
Вы, повторяю, первым делом – мать,
а ЦРУ такого не понять:
у них-то груз отеческих забот
никто, поди, так полно не возьмет,
как наше государство… Хоть в бассейн,
хоть на горшок… Вот, кстати, и портвейн
мы тоже, если хочется, нальем»…
Перевербовка полная, Содом
с Гоморрою!..
Но их суперагент,
он тоже не совсем интеллигент,
и хоть, увы, отнюдь не телепат,
прителепает дурочка назад,
(Поди пойми, где зад, а где перед,
и кто ее приманчивей берет!)
9.12.87