Мы с Эдвардом переглянулись и промолчали. Скэриэл больше не проронил ни слова. Зажмурившись, Эдвард потёр глаза, и взглянул на меня, словно спрашивая «И что будем делать?» Я только пожал плечами.
– Это ведь может быть и неправдой, – уверенно начал Эдвард, хлопая по карманам в поисках зажигалки.
Скэриэл прикрыл глаза ладонью и еле слышно всхлипнул. Я удивлённо привстал, громко отодвинув скрипучий стул. Эдвард устало вздохнул и закурил.
– Только этого нам не хватало, – шепнул он.
Скэриэл действительно всхлипнул? Не верилось, но… Что, если он действительно дал волю эмоциям?
Я подошёл ближе к Скэриэлу и осторожно позвал его. Он всхлипнул ещё раз, прикусил губу и сразу отвернулся. Как маленький ребёнок, торопливо вытер глаза.
– Скэриэл, – вновь позвал я.
Он не повернулся. Так и сидел, уткнувшись в подлокотник дивана. Лишь изредка его тело содрогалось от беззвучного плача.
Я беспомощно глянул на Эдварда, но тот только пожал плечами, как я пару минут ранее, и вновь затянулся сигаретой. Мы оба редко сталкивались с этой стороной Скэриэла и потому абсолютно не знали, как себя вести. Я подошёл, присел на край дивана и положил руку Скэриэлу на плечо.
– Нам жаль, что так вышло с твоими родителями, – произнёс я, чтобы уж хоть что-то сказать и прервать неловкое молчание.
Он не ответил.
Прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди, Эдвард молча наблюдал за тем, как я пытаюсь успокоить Скэриэла. Я вопросительно посмотрел на Эдварда, а тот в ответ бросил недоверчивый взгляд на Лоу и слабо мотнул головой, как бы говоря «не верю».
Скэриэл громко всхлипнул.
– Прекращай. – Мой голос звучал нерешительно. – Мы можем что-нибудь сделать?
– Можете… – тихо начал Скэриэл, он повернулся к нам и довольно закончил: – Можете сходить за пиццей?
Я замер в изумлении. Лицо Скэриэла раскраснелось из-за того, что он его тёр, но никаких слёз не было.
– Господи, да вы серьёзно повелись? – рассмеялся он. – Да что вы как дети малые.
Я слышал, как позади меня Эдвард грязно выругался.
– С таким не шутят, – в гневе бросил я.
– С каким? – хитро прищурившись, набросился Скэриэл. – Не шутят на тему отстойных родителей? Почему нет? – Он окинул меня враждебным взглядом. – Я планирую по полной пройтись по семейке Хитклиф.
– Вот и прекрасно, – проговорил Эдвард, – а то подумал, что всё, приплыли, ты дал слабину. Никогда так больше не делай.
Скэриэл довольно улыбнулся.
Я был зол. Даже скорее не на Скэриэла, а на себя.
«Пройтись по семейке Хитклиф? Даже по Готье?»
Я не озвучил это.
– Что ты задумал? – Я встал, скрестив руки на груди.
– О, ничего нового. – Скэриэл развёл руками. – Уничтожить Академию Святых и Великих, свергнуть Совет старейшин, и, – он драматично задумался, – ах да, и заполучить власть в стране. Если Гедеон жаждет поиграть со мной в старшего брата, то я с радостью приму эти правила игры.
– Гедеон опасен, – напомнил я.
– Я тоже, – ухмыльнулся Скэриэл и посмотрел на меня так, что мурашки побежали по коже, – Обещаю, Уильям Хитклиф пожалеет, что когда-то связался с полукровкой.
– Я уже жалею, что с тобой связался, – затушив сигарету в пепельнице, с раздражением бросил Эдвард и ушёл в ванную комнату.
– Это в тебе говорит голод! – с хитрой улыбкой крикнул ему вслед Скэриэл, – Так как насчёт пиццы?!
12
Кэмерон нервно барабанил пальцами по рулю, напряжённо вглядываясь в полуразрушенный дом напротив. Из разбитых окон виднелись обшарпанные стены. Кто-то размашисто написал баллончиком на отваливающейся двери, державшейся на одной ржавой петле: «Чистокровки – сдохните!» Другим цветом, ниже, ответ не заставил себя долго ждать, свежая краска гласила: «Сам сдохни, ублюдок!» На стене рядом красовался огромный член с гигантскими яйцами – кажется, у автора рисунка были серьёзные проблемы с самооценкой.
«С такими яйцами даже сидеть трудно. Не то, чем стоило бы хвастаться», – подумал я, но озвучить не решился.
Мы припарковались в какой-то подворотне на окраине Запретных земель. На улице откровенно пекло, несмотря на конец марта. Я стянул капюшон и пригладил непослушные волосы. Ждал, пока Кэмерон что-нибудь скажет. Самому начинать непростой разговор не хотелось. Но тот всё молчал и молчал, как будто мы сюда только ради этого и приехали: в тишине вдвоём созерцать развалины. Когда я уже решил было, что Кэмерон так ничего путного не скажет, он устало откинулся на спинку сиденья и начал:
– Джером, я в последнее время думаю, а правильно ли поступаю…
В это время я беспокойно мял длинный рукав собственного свитера и, не ожидая подобного вступления, на секунду замер. Кэмерон выпустил руль и бросил на меня беглый взгляд.
– За мной следили. – Его слова повисли между нами в воздухе.
Всё к этому шло. Вопрос времени, когда только мистер Эн до нас доберётся.
– За мной тоже. – Мой будничный тон Кэмерону не понравился.
Он недовольно покачал головой.
– Мистер Эн не славится терпением. Скоро нам всем прилетит. Я всё жду, что кто-нибудь пристрелит меня средь бела дня.
Я повернулся к нему полубоком. Кэмерон был взвинчен до предела. Казалось, дотронься, и он взорвётся.
– Поэтому Скэриэл предложил план, как избавиться от мистера Эна, – начал было я, но Кэмерон перебил.
– Послушай, Джером, – он серьёзно посмотрел на меня, – я не знаю, кого опасаться больше: мистера Эна или Скэриэла. Один застрелит, а второй придёт под ночь и прирежет. – Нахмурившись, он добавил: – И бросит истекать кровью, мучиться в агонии. А может, останется, чтобы поглумиться. В таком случае пуля милосерднее.
Я промолчал. Мне не хотелось в этом признаваться, но он был прав. Скэриэл опасен. Я знал это с самого начала и каждый божий день пытался убедить себя, что мне, да и другим, ничего не угрожает.
– А что говорит Адам?
– Адам? Про Скэриэла? – Кэмерон махнул рукой. – Я не смогу повторить весь тот нескончаемый поток ругани. Адам тоже не понимает, как кто-то может по своей воле состоять в банде Лоу. – Тут он подозрительно прищурился. – Он тебе угрожает или что?
Я сначала решил, что это шутка, но Кэмерон только хмуро смотрел в ответ.
– Нет-нет, – вяло принялся отрицать я.
Теперь во взгляде Кэмерона читалось нескрываемое сочувствие, что начало тут же неимоверно раздражать.
– Нет, никто мне не угрожает. Да и Эдварду тоже.
Он задумчиво потёр подбородок и непринуждённо продолжил:
– Слышал, что ты раньше был вором. Лоу по этой причине взял тебя в банду?
– Я давно этим не занимаюсь, – сердито отрезал я.
Едва сошёлся со Скэриэлом – сразу позабыл о воровстве. Не то чтобы я был и правда в этом хорош.
– Бывших воров, как и бывших наркоманов, не бывает, – авторитетно изрёк Кэмерон.
– Да пошёл ты к чёрту.
Он облокотился на боковую дверцу и окинул меня долгим изучающим взглядом.
– Что? – ощетинился я. Упоминание воровского прошлого выводило из себя.
– Про Скэриэла ходит много слухов. Ты, наверное, об этом знаешь. Но и про тебя с недавних пор слухов не меньше.
– Про меня? – Я вскинул брови. – Что обо мне можно говорить…
– Поговаривают, что ты – правая рука Скэриэла. Выполняешь всю грязную работу. Слежка, поиск информации, распространение виса, воровство, а ещё не брезгуешь марать руки. И Скэриэл тебе доверяет. Может, ты у нас типа серого кардинала? Джером, а ты случайно не тайный старейшина?
Не удержавшись, я прыснул со смеху. Тайными старейшинами в Октавии называли тех, кто владел всей властью, но скрывался в тени, выдавая себя за другого.
Кэмерон оставался всё таким же серьёзным, а вот я уже не мог остановиться. Мой смех звучал безумно, отчаянно. Я был словно на грани истерики. Подумать только, кто-то говорит обо мне! Распространение виса? Воровство? Я ничем подобным сейчас не промышлял.
Но тут я застыл.
Всё верно. Мне уже приходилось марать руки. Тот парень, которому я проломил голову… Пока это единичный случай, но люди в Запретных землях любят преувеличивать, когда не знают всей правды. Значит, и о таком теперь говорят… Странно осознавать, что кому-то есть дело до меня. Я так привык, что всем интересен Скэриэл, что никак не мог взять в толк, что такого углядели во мне.
По большей части я отвечал за наблюдение, тянул максимум на информатора. Я следил за всеми, кто мог быть полезен или, наоборот, потенциально опасен для Скэриэла. Иногда, правда, казалось, что у него развивается паранойя. Не удивительно при такой жизни. Да, я следил, добывал информацию, выполнял разного рода поручения, но быть тайным старейшиной … Это точно не про меня.
– А ещё говорят, что это Скэриэл дал наводку мистеру Эну на того чистокровного здоровяка. – Кэмерон задумчиво щёлкнул пальцами, вспоминая: – А, точно, Оскар. Кажется, фамилия была Вотермил. Он поставлял дешёвое и качественное бухло. Подозрительное везение.
– Что ты от меня хочешь? – жёстко спросил я.
Кэмерон к чему-то вёл, и это начинало напрягать.
Он был прав. Это Скэриэл впервые заговорил в «Глубокой яме» про алкоголь семьи Вотермил и помог заключить договор с чистокровным на незаконные поставки виски и коньяка по заниженной цене. В клубе никто не верил в успех затеи, но чистокровный живо согласился поставлять товар за спиной своего отца.
Даже Вотермил, сам того не зная, был просто ещё одной марионеткой в руках Скэриэла. В каком-то плане все мы – его марионетки.
Скэриэл подставил Хитклифа тогда в клубе. Он знал, что Вотермилом можно управлять, пригрозив срывом сделки. К большому удивлению людей мистера Эна, чистокровный хотел сотрудничества, чтобы иметь возможность зарабатывать и тратить деньги в любимом клубе. Вотермил цепко держался за «Яму». Это было на руку всем.
Чтобы окончательно рассорить Гедеона с Оскаром и напугать Готье, Скэриэл потребовал пригласить Хитклифа в клуб. Я следил в тот день за Вотермилом, докладывал о каждом его шаге. Скэриэлу только и оставалось, что дождаться нужного момента и надавить.