– Ты видел, как Скэриэл управляет материей? – Прислонившись к спинке скамьи, он посмотрел на меня. Взгляд его смягчился, уголки губ приподнялись, но меня не покидало ощущение, что он заставляет себя улыбаться.
Я кивнул.
– Намного лучше меня.
– Правда? – удивился Леон. – Это странно.
– Не знаю. – Я поднялся со скамьи. – Пойдём в дом. Холодает.
Сам того не заметил, как начал интуитивно избегать разговоров о Скэриэле. Казалось, что пока не озвучишь проблему, её нет. А проблема заключалась в том, что я не мог связаться с ним, и это меня сильно тревожило.
Леон поравнялся со мной.
– Ты спрашивал у Гедеона, почему он решил стать наставником?
– Шутишь?! – воскликнул я, направляясь к коттеджу. – Я лучше ещё раз сдам экзамен по тёмной материи, чем заговорю с ним.
– Честно говоря, я и подумать не мог, что Гедеон хорошо относится к Скэриэлу.
– В том-то и соль, что он его не выносит! – Я резко остановился. Нахмурившись, Леон посмотрел на меня. – Я не понимаю, почему Гедеон поддержал поступление Скэра и решил стать наставником. Только если он что-то не задумал…
– Что, например?
– Не знаю. – Я развёл руками и нетерпеливо добавил: – Да много чего. Гедеон не так прост, как кажется.
– Твой брат никогда не казался простаком, – серьёзно произнёс Леон.
Поздно ночью мы возвращались домой. У меня раскалывалась голова, и в этом я был готов обвинить весь белый свет. Отец ехал впереди со своим водителем. Даже в дороге он просматривал документы, не желая попусту тратить время. Честно говоря, я радовался, что не приходится делить с ним салон: вежливые вымученные улыбки отнимали слишком много сил.
– Как отдохнул? – весело спросил Чарли, сидя за рулём. – Классное местечко. Там даже рыбу ловить можно. Видел пруд?
Я прикрыл глаза рукой и протянул:
– Пожа-алуйста, не спрашивай.
Он тихонько проворчал что-то себе под нос и заботливо выключил свет в салоне. Сам того не заметив, я сладко задремал прямо в машине. Проснулся, только когда Чарли тронул моё плечо.
– Просыпайся, спящая красавица, – проговорил он. – Мы приехали. – Он помедлил и все же продолжил: – Слушай… ты в последнее время выглядишь не очень. Что случилось? Экзамены прошли, но почему ты такой разбитый?
Я зевнул, потёр глаза и уставился на обеспокоенного водителя.
– Всё под контролем. Не бери в голову. – И поймал себя на мысли, что говорю, как Леон.
– Ты скажи, если у тебя что-то произошло. Или со своим психотерапевтом поговори.
– Ага, – невпопад ответил я, вылезая из салона.
Он поймал меня за руку выше локтя и чуть сжал.
– Я серьёзно, малыш. – В его тоне чувствовалось беспокойство.
Сонливость как рукой сняло. Первым порывом было оттолкнуть его, но я сдержался.
– У меня всё в порядке, Чарли. Я могу о себе позаботиться.
– Ладно, – в замешательстве произнёс он.
В комнате я оставил окно приоткрытым на случай, если Скэриэлу стало лучше и он захочет увидеться. Я ждал его каждую ночь, но прекрасно понимал, с такой раной прийти в норму будет непросто.
Леон тренировался каждый день. Скэриэл не отставал. Один я до последнего отказывался от тёмной материи, и мне было чертовски трудно. Казалось, один я так плохо с ней управлялся, в то время как остальным чистокровным она давалась играючи. И, словно этого мало, жизнь подбросила ещё проблем: я оказался извлекателем. Как контролировать эту силу? Обязательно нужно, чтобы кто-то атаковал меня, пытаясь убить? Оказаться на грани смерти ради извлечения? Нет уж, спасибо. Не интересует.
Чистокровный извлекатель, способный поглощать материю других. Я не могу справиться со своей силой, но могу забирать чужую. Звучит как злая шутка судьбы.
Спал я тревожно, к чему в последнее время уже привык. Снилось, как бегу по длинному коридору, и нет ему конца. Подобные сны выматывали, так что к восходу солнца я был уже без сил.
Утром меня разбудила Сильвия и сообщила новость, от которой я весь похолодел.
– Что?
– Через два часа приедут мистер Брум и мистер Кагер. Господин Готье, прошу вас поторопиться с завтраком.
– Кто приедет? Зачем? Отец дома?
Сильвия внимательно осмотрела меня.
– Мистер Брум и мистер Кагер вместе с сыновьями, – медленно повторила она. – Да, господин Уильям дома.
– Прямо сюда?
– Что, простите? – Сильвия настороженно подошла ближе. – Господин Готье, у вас случайно нет температуры?
– Нет, нет. – Я поднялся с кровати и отрывисто пробормотал: – Понял. Я в душ.
Она кивнула, собираясь уходить.
– Попрошу Фанни подать вам завтрак.
– Я не голоден, – бросил я, направившись в ванную комнату.
– И всё же вы должны позавтракать. Я настаиваю. Господин Уильям просил проследить за этим.
Я вышел к ней с зубной щёткой в одной руке и пастой в другой.
– Ладно, хорошо, – проворчал в ответ. – Вы все и мёртвого заставите.
Она улыбнулась и, довольная, покинула комнату. Я вернулся к чистке зубов, угрюмо пялясь на себя в зеркало. Выглядел я кошмарно: бледная кожа, впалые щёки, мешки под глазами. Я с остервенением чистил зубы, думая только об одном.
Кажется, сегодня будет мой последний завтрак. Отец всё узнал и решил устроить нам всем очную ставку.
Оглушительный звук пощёчины раздался в тишине. Я вздрогнул, хотел было ринуться на помощь, но отец властным взглядом пригвоздил меня к полу. В кабинете словно разом потемнело; всё застыло в полудымке, казалось каким-то нереальным, будто мне снился очередной тревожный сон. Я видел недовольного отца, разгневанного мистера Брума и на удивление спокойного мистера Кагера. Они время от времени переглядывались. Леон, Оливер и я предстали перед ними как провинившиеся мальчишки.
– Что вы де… – пролепетал я, обращаясь к мистеру Бруму.
Сжав кулаки, Оливер стоял с опущенной головой и весь клокотал от ярости. Его щека покраснела; он зажмурился, сжал губы в тонкую линию и шумно выдохнул через нос. Ему явно стоило огромных усилий не устроить истерику.
Допрос с пристрастием начался, не успели мы войти в кабинет. Никогда бы не подумал, что у мистера Брума настолько взрывной характер. Он толком не позволял Оливеру объясниться – перебивал, кричал, оскорблял его. Не выдержав потоков ругани, Оливер грубо ответил, за что мигом получил. Я впервые увидел, как мистер Брум поднял руку на сына, а потому шокированно уставился на него. Оливер рассказывал, что отец чаще предпочитает его не замечать, однако сегодня что-то пошло не по плану: мы все стали свидетелями просто отвратительной сцены.
– За что вы так с ним… – осуждающе начал я, шагнув вперёд. Мне хотелось поддержать Оливера, сказать, что он не один.
– Готье, – осадил меня отец, призывая, по всей видимости, взять себя в руки. – Лучше молчи.
Но не тут-то было.
– Мы вместе это устроили! – продолжил я, обведя рукой нашу троицу.
Леон даже не шелохнулся. Он уверенно стоял сбоку, расправив плечи и сложив руки за спиной, и непроницаемым взглядом смотрел куда-то между мистером Брумом и своим дядей, мистером Кагером, – это был высокий, хорошо сложенный мужчина средних лет с серо-зелёными глазами и горбинкой на носу. Он походил на выжидающего белоголового орла. Леон словно тоже чего-то выжидал, явно готовый принять любое наказание с гордо поднятой головой. С самого начала Леон не произнёс ни слова, в то время как мы с Оливером безуспешно пытались что-то сказать в свою защиту.
– Подставить меня решил?! – Мистер Брум навис над Оливером и пару раз ткнул его пальцем в грудь, отчего тот отступил на шаг. – Я не знаю, что ты там задумал, но я выбью всю дурь из твоей головы! Тебе мало было журналистов?! Почему ты вечно попадаешь в скандалы?!
Я был поражён тем, что мой отец держится куда спокойнее. Я ожидал чего угодно, но не того, что он постарается сгладить конфликт. Ещё больше я удивился, когда он подошёл к разъярённому мистеру Бруму и мягко проговорил:
– Что сделано, то сделано, Хантер. Успокойся. – Он незаметно оттеснил Оливера и встал напротив мистера Брума. – Подумай лучше о другом. Скоро это станет известно общественности. Что собираешься делать?
Мистер Брум уже весь покраснел от гнева. Он был ниже моего отца и мистера Кагера на полголовы; синие глаза и вздёрнутый нос не давали усомниться, в кого пошли близнецы.
– Как что? Я отменю заявку! – Не понижая голоса и бурно жестикулируя, он обратился к моему отцу. – Ты думаешь, я позволю полукровке учиться в моей академии? – Он обвёл нас троих возмущённым взглядом. – Чёрта с два он переступит порог в качестве патриция!
Мистер Кагер, до этого спокойно сидевший в кресле и молча наблюдавший за нами, наконец подал голос:
– Леон, кто надоумил тебя на это подписаться? – Он прищурился, тон его был ровным, но я чувствовал за этой сдержанностью угрозу. – У тебя есть силы на подобные шалости? Разве балет не отнимает всё твоё свободное время?
– Прошу прощения за доставленные неудобства, сэр, – безэмоционально отозвался Леон, продолжая упрямо сверлить взглядом стену.
– На этот раз ты действительно доставил нам всем проблемы, – елейным голосом проговорил мистер Кагер. – Может, вместо балета и Академии тебя стоит отправить в Пажеский корпус?
Испугавшись, что и он сейчас ударит Леона, я скорее выпалил:
– Это была моя идея!
Оливер вспыхнул и с вызовом бросил, обращаясь к моему отцу:
– Готье врёт. Это моя идея. Он хочет взять всю вину на себя.
– Что? – Я уставился на Оливера. Он же собственноручно роет себе могилу!
Оливер встретился взглядом со своим отцом и чуть сжался, словно предчувствуя новый удар. Казалось, мистер Брум вот-вот разразится очередной уничижительной тирадой в его адрес, но тут мы снова услышали холодный голос Леона:
– Инициатором был я.
Мы с Оливером разинули рты, но тут Леон решительно посмотрел на нас, и я почувствовал неожиданный прилив сил. Если уж попадёт, то всем троим.