– Я… не знаю.
– Ничего, для начала будь предан себе, своим принципам. Будь предан Октавии.
Вот только Октавия предала меня и мою семью много лет назад.
– А ты знаешь, что Оскар нашёл себе первокурсника? – сменил я тему, в то время как Люмьер заинтересованно рассматривал шпагу, словно желая найти изъян.
– Да? – Он удивлённо посмотрел на меня, а потом вновь вернулся к шпаге. – Неужели нашёлся человек, который согласился?
– Ага. – Я прикрыл глаза. – Леон Кагер согласился.
– Твой друг, танцор балета? – присвистнул Люмьер.
Оскар Вотермил стал наставником Леона Кагера. Кто бы мог подумать! Да Оскар выиграл с ним джек-пот.
– Да.
– Но зачем ему Оскар?
– Леон у нас один из лучших учеников лицея. Ему никто не нужен, он справляется со всем сам, но Оскар как-то поймал его после уроков и попросил. Леон не смог отказать.
– Тогда ладно. Главное, что Оскар отстал от тебя…
Я осторожно приподнялся на локтях и продолжил, неотрывно наблюдая за Люмьером:
– Оливер Брум хочет попросить Николаса Шейла стать его наставником. Просто пока не знает, разрешит ли ему отец. Хотя, – я чуть поморщился, – такими темпами Оливеру скоро станет безразлично мнение мистера Брума.
– Хм, Николас? Интересно…
– А что с ним? Думаешь, Оливер зря его выбрал?
– Нет-нет, Николас нормальный парень. Всяко лучше Оскара. А вот Леону следует ещё раз обдумать своё решение.
– Леону без разницы, будь это Оскар или кто-то ещё. Но Оливер очень хочет подружиться с Николасом. Только вот его отец…
– Мистер Брум что-то имеет против Николаса?
– Он может быть против, потому что боится повторения… – Я не знал, как точнее выразиться. – Ну, помнишь, тот скандал.
– С Бернардом, да, помню. Тот ещё ублюдок.
Я помолчал и нерешительно проговорил:
– Оливия, сестра Оливера, пока ещё не выбрала себе наставника. Уверен, что отец ей подберёт лучшего.
– Поздно. – Люмьер поднялся и протянул мне руку. – Лучший наставник достался другому человеку.
– Ты о ком? – Я принял его помощь и тоже медленно поднялся.
– О Гедеоне, конечно же, – хитро улыбнулся он. – Лучший наставник достался Скэриэлу.
Я в замешательстве посмотрел на Люмьера.
– Если, конечно, оба переживут учебный год. Они просто ненавидят друг друга.
– Это да, – с довольным видом кивнул Люмьер. – Чувствую, что в Академии Святых и Великих скоро станет по-настоящему весело.
17
Во рту было сухо и мерзко. Как будто что-то успело сдохнуть, а позже сгнить, и теперь я по полной ощущал этот вкус. Бесспорно, это моё самое кошмарное пробуждение за всю жизнь. Голова кружилась. Тело предательски онемело. Где я? Умер? Если это ад, то моё состояние вполне объяснимо.
Последнее, что я помнил, – голос Адама у самого уха, удары ладонью по щеке и требовательный шёпот: «Не отключайся». Но так уж заведено, что я не слушаюсь приказов Адама. По крайней мере, пока он не приставит ствол к моему виску. Так что я и в тот раз ослушался: нахально вырубился прямо у него на руках.
Пахло лекарствами, антисептиком, хлоркой, бог знает чем ещё – значит, проснулся я в больнице. Рука побаливала, перед глазами всё расплывалось, и я не с первой попытки смог рассмотреть иглу в вене – мне поставили капельницу. Облизав пересохшие губы, я навострил уши – сбоку раздражающе пищал медицинский аппарат, а ещё кто-то находился рядом. Скрипнул старый стул, а может, табуретка, и моя – к слову, жёсткая и паршиво пахнущая (надеюсь, попахивало не от меня) – кровать чуть прогнулась. В затуманенной голове промелькнула мысль, что это пришла медсестра.
Я ещё не привык к этой стерильно-белой, но видавшей свои лучшие годы лет двадцать назад комнате, поэтому жмурился от яркого света. Глаза слезились. Кто-то осторожно дотронулся до моей руки выше локтя. Я вздрогнул, да так, что любовно воткнутая игла чуть было не выскочила из вены.
– Воды? – раздался знакомый голос, а затем звук открывающейся крышки.
Скэриэл!
Не думал, что буду так ему рад. Я облегчённо прикрыл глаза и едва кивнул, когда к моим губам поднесли бутылку. Рот наполнился слюной, стоило только подумать о воде. Я лежал, ничего не видя, но чувствовал себя в относительной безопасности. Скэриэл жив и рядом. Сейчас этого факта вполне достаточно.
Тело не слушалось, но рука продолжала побаливать, так что я не придумал ничего умнее, чем вытащить иглу из вены.
– Подожди, – прохрипел я, медленно разминая затёкшую руку.
Скэриэл на это неодобрительно заметил:
– Не стоило этого делать.
Я мысленно закатил глаза. Вы только посмотрите, он решил меня отчитывать. По моему мнению, много чего не следовало делать. Например, пытаться захватить власть в Запретных землях, чтобы потом посягнуть на весь Ромус.
Чуть приподнявшись, я застыл – боль пронзила сначала правый бок, а затем и всё тело, отчего я, не удержавшись, смачно выругался. Скривившись, лёг обратно на тонкую, неудобную во всех смыслах подушку.
– Поменьше двигайся, а то швы разойдутся. Я подержу бутылку. – Скэриэл вновь поднёс её к моим губам.
Я сквозь боль смог только приподнять голову – на большее был не способен. Пил медленно, наслаждаясь каждым глотком. Капли стекали по моему подбородку, шее, но я был не в силах остановиться, всё никак не мог утолить жажду. Хотелось как можно быстрее избавиться от омерзительного привкуса во рту.
Когда вода в бутылке закончилась, а я удовлетворённо откинулся на подушку уже не в таком сварливом настроении, как минутой ранее, Скэриэл, к моему удивлению, нежно и немного неуклюже протёр мои губы, подбородок и шею сухими салфетками.
– Ты не обязан этого делать. – Я избегал его взгляда.
– Может, я этого хочу. Болит?
Я закрыл глаза. Не знаю, чем они тут меня пичкали, но теперь чертовски клонило в сон.
– Да.
– Хочешь, я вызову кого-нибудь и тебе дадут обезболивающие?
Медленно повернув голову, я посмотрел на него и обомлел. Только сейчас увидел, что выглядит он скверно – бледный, помятый, с мешками под глазами, с копной, скорее всего, давно не мытых волос, так ещё правая рука в бинтах. Наверное, и я выглядел не лучше, но оценивать масштаб трагедии был не в состоянии, да и не больно хотелось. Знал, что точно увижу что-то похуже, чем потрёпанный вид Скэриэла.
– Что с тобой? – Я уставился на его руку.
– А, это, – он помахал забинтованной ладонью; на лице появилась вымученная улыбка, – мистер Эн постарался.
– Что он сделал? – Я осторожно присел. Хотелось встать и размяться. Тело было словно деревянным.
– Стрелял в меня. – Скэриэл как ни в чём не бывало, прямо в ботинках, залез на кровать, уместившись у меня в ногах, – она затряслась, и я уже было подумал, что хлипкая конструкция не выдержит и сломается. – Выбил пистолет из рук. Попал прямо вот сюда. – Он показал на тыльную сторону ладони, скрытую под бинтами. – Представляешь, пуля прошла через меня и попала в стену! Столько крови было!
Скэриэл выглядел так, словно рассказывал о прохождении компьютерной игры.
– И вот ещё. – Он приподнял подол чёрной мятой футболки и показал мне безобразную рану на груди, которая только начала затягиваться. – Это тоже мистер Эн. Но пулю сразу вытащили. Сейчас не болит. Если бы пуля попала на пару сантиметров выше, то попал бы прямо в сердце. Я бы тогда точно уж тут с тобой не сидел, – с довольным видом фыркнул Скэриэл, а я весь похолодел от ужаса.
Мистер Эн чуть не убил Скэриэла. Этот факт напрочь выбил меня из колеи.
– О, кстати. – Скэриэл указал пальцем на свою грязную обувь, успевшую заляпать одеяло. – Ты не против? Просто я всё равно хочу тебя сегодня из больницы забрать.
– Куда?
– Домой.
Я с недоумением уставился на него.
– В Центральный район, – непринуждённо проговорил он. – Там уже готова для тебя кровать получше. Эта совсем отстой. Я бы забрал тебя раньше, но врач сказал, что…
– Скэриэл, – перебил я. – Мы можем вернуться в Центральный район?
– Теперь да.
– Мистер Эн… Он жив?
– А ты как думаешь? – лукаво спросил Скэриэл, подвинувшись ближе.
– Думаю, что нет.
– Правильно думаешь, – усмехнулся он, поправляя моё испачканное – спасибо, Скэриэл – одеяло.
– Сколько прошло дней? Сколько я здесь?
– Почти три дня.
От удивления слова сорвались с губ быстрее, чем я осознал, что несу:
– Ты врёшь.
Теперь удивился Скэриэл и серьёзно произнёс, качая головой, словно задетый за живое:
– Конечно, нет.
Почти три дня! Не может быть, ведь только сегодня мы с Эдвардом… – по телу прошла дрожь. Меня чуть не вывернуло наизнанку от нахлынувших воспоминаний. Его тело осталось там. Я обещал, что заберу его.
– Эдвард, – с усилием произнёс я. – Где он?
Скэриэл переменился в лице. На секунду он застыл, будто восковая кукла. Взгляд потускнел, плечи опустились, и он словно стал выглядеть меньше, чем был на самом деле.
– В морге, – угрюмо проговорил он не своим голосом.
Глаза защипало. Я зажмурился, стараясь остановить слёзы. Плакать здесь перед Скэриэлом не собирался.
– Когда похороны? Или ты уже?.. – Мой голос звучал так тихо, что я сам себя почти не слышал. В голове проносились события того дня, а в нос будто ударил запах крови.
– Завтра. Я ждал тебя.
Какое-то время мы сидели в тишине. Чёрт возьми, но я всё же заплакал – не заголосил навзрыд, нет, это было бы пошло и в какой-то мере нелепо. Глотая слёзы, я старался издавать как можно меньше звуков. Небрежно вытер глаза, мечтая остаться в одиночестве. Скэриэл сидел, уставившись на старый, затёртый до дыр линолеум. Казалось, что он впал в транс, так как не двигался, почти не дышал. Как будто старался эмоционально абстрагироваться от всего, что произошло.
– Что теперь нам делать? – спросил я, когда немного пришёл в себя.
– Следовать плану. Мы хорошо продвинулись. Территория мистера Эн принадлежит нам, – отчеканил Скэриэл, всё ещё смотря в одну точку перед собой.