– Это я познакомил их со Скэриэлом и на мне вся вина, – напомнил я.
– Я подал заявку на поступление Скэриэла, – вторил мне Оливер.
Мистер Брум чуть не взвыл. Уверен, будь его воля, он не допустил бы в академию нас троих. Отец окинул всех хмурым взглядом, закусил губу, но промолчал. Лишь мистер Кагер никак не реагировал на разгорающийся спор – только оценивающе изучал безукоризненную осанку Леона. От его хищного взгляда у меня даже мурашки пошли по коже. Подозрение, что дядя избивает Леона, всё ещё преследовало меня.
– Разве это не ошибка Академии Святых и Великих? – как бы между делом задумчиво изрёк Леон.
Мы с Оливером растерянно уставились на него. Я был готов ко всему: и что каждый из нас возьмёт вину на себя, и что мы постараемся любыми способами оправдать друг друга, но не к обвинениям в сторону Академии. Оливер вопросительно повернулся ко мне, как бы спрашивая: «Что он задумал?», но я только незаметно пожал плечами.
– Что, прости? – изумлённо выдал мистер Брум. Этот вопрос жаждал озвучить и я.
– На сайте Академии написано, что любой желающий может поступить, если сдаст экзамен на уровень тёмной материи, предоставит три рекомендательных письма от чистокровных и оплатит обучение. Зачем вводить какие-либо правила, если Академия не собирается их придерживаться? – Леон всё с тем же невинным видом обратился к мистеру Бруму: – Или я ошибаюсь, сэр? Скэриэл, как и «любой желающий», имеет право сдать экзамен и, если позволят финансовые возможности, – оплатить обучение. – Закончил он даже с чуть торжественной ноткой. – Кто мы такие, чтобы идти против устава Академии Святых и Великих? Мы в точности ему следовали.
Я отчётливо слышал, как заскрипели зубы мистера Брума. Мы все застыли, боясь что-либо добавлять. Тирада Леона нас либо спасёт, либо окончательно уничтожит. Первым не выдержал мой отец: негромко зааплодировал, отчего у меня чуть глаза на лоб не полезли.
– Хантер, тебе с ними придётся несладко. Они пробили брешь в твоей защите. – Он слегка улыбнулся дяде Леона. – Что и следовало ожидать от человека из семьи полицейского.
– Должен признать, я тоже порядком удивлён, – снисходительно ответил мистер Кагер.
– Эти правила ввёл ещё Лука лет двадцать назад! Я забыл убрать их из общего свода! – возмутился мистер Брум. – Да кто бы додумался вообще туда смотреть?! В Академию никто из полукровок никогда не пытался поступить. Вот в Тритикуме есть смешанная школа-интернат для чистокровных и полукровок, но маленькая, у самой испанской границы. Им можно такое проворачивать, они на отшибе! – Он эмоционально размахивал руками. – Но Ромус, Академия! Это уже совсем другой разговор.
– Чистокровные и полукровки учатся вместе? – удивлённо спросил я у отца. – Но как?
– Это чистокровные, потерявшие финансовую стабильность, и полукровки из семей среднего достатка, – нехотя ответил он. – Тритикум у нас под большим влиянием Испании. Это не Ромус, Готье.
– Нам нельзя такое допускать здесь, в столице. – Не унимался мистер Брум, – В Тритикуме – пожалуйста! В моей Академии – нет, и ещё раз нет!
Мой настоящий отец хотел, чтобы полукровки учились в Академии Святых и Великих? Я не верил своим ушам. Если я сейчас буду единственным, кто переспросит, будет ли это подозрительно? И что это за школа в Тритикуме?! Почему о ней никто ничего не слышал? Её так хорошо скрывают? Я посмотрел на Оливера и Леона. Кажется, они тоже были в замешательстве.
– Хантер, прекрати кричать. Уилл прав, ты недоглядел, так что теперь пожинай плоды. – Мистер Кагер потянулся за сигаретами. – Наш Лука уделал тебя даже сейчас.
– Ни слова больше, – огрызнулся мистер Брум. – У меня нет сил с тобой спорить, Ян.
Мистер Кагер миролюбиво поднял руку с зажатой в пальцах сигаретой.
– Какие споры, мой друг, – в тоне я уловил лёгкую насмешку.
– Хантер, Ян, предлагаю отпустить детей, – обратился к ним отец. – Сейчас нам надо решить по поводу свода правил.
– Да что тут решать? Полукровка в Академии! С меня комитет родителей дважды шкуру сдерёт, а все патриции с префектами разбегутся, как только до них дойдут слухи. Я аннулирую заявку и всё!
– Если это просочится в зарубежные СМИ… Нас ведь так любят во Франции и Испании. Про Великобританию я вообще молчу. – Мистер Кагер закурил. – Лукиан Бёрко ввёл эти правила, а Хантер Брум самолично решил пойти против императора. И даже не подал прошение в Совет Старейшин.
– СМИ разнесут это, помяни моё слово, – произнёс отец, – Тебе надо было раньше исправить регламент поступления.
– Не удивлюсь, если Лукиан сейчас в гробу улыбается.
– Хватит! – повысил голос мистер Брум. – Осторожнее, Ян, со словами. Тебе ли, полицейскому, этого не знать? Старейшины тоже без дела не сидят. Вы не думали о том, что на это скажет Фредерик Лир?
– Подождите с обсуждениями. Господа, – отец указывал нам на дверь, – вы свободны.
Впервые в жизни я горел желанием остаться в этом кабинете. Они упоминали Лукиана Бёрко, моего настоящего отца, и мне жутко хотелось узнать о нём больше.
Мы вышли молча и заговорили, только когда оказались в моей комнате. Оливер устало плюхнулся на кровать, зарылся лицом в подушку и с облегчением застонал.
– Оливер? – осторожно позвал я.
Он обернулся ко мне с широкой улыбкой.
– Фух, легко отделался! Вы слышали моего отца? Впервые он так кричал. Не на шутку взбесился.
– У тебя всё лицо красное, – констатировал факт Леон.
Оливер уселся на кровати и весело махнул рукой. Казалось, его щека слегка опухла, настолько крепка была пощёчина от мистера Брума.
– Ничего, скоро пройдёт, – ответил он. – Вот это ты там устроил! Даже мой отец обалдел от твоей тирады. Свалить всё на Академию! Это выше всяких похвал.
– Просто сказал как есть. – Леон пожал плечами и принялся изучать мои книжные полки, как если бы никогда прежде здесь не бывал. – Они сами виноваты.
– Твой отец удалит заявку, и на этом всё закончится. – Я расстроенно посмотрел на Оливера.
– Я создам ещё одну. И затем, если потребуется, ещё.
– Ты бессмертный, что ли? – усмехнулся Леон, вытянув какую-то книгу с полки.
Я подошёл к клетке с Килли, выпустил его и устало потёр виски, наблюдая за тем, как канарейка вспорхнула, сделала пару кругов под потолком и уселась на шкаф.
– Будет жаль, если Скэриэл не сможет с нами поступить.
– Свод правил нельзя так резко поменять. – Оливер тоже уставился на канарейку. – Как Леон и сказал, у Скэриэла есть все шансы.
– Твоего отца хватит инфаркт, – полушутя добавил я, но Оливер даже не улыбнулся.
– Ага, надейся. Всех нас переживёт, – проворчал он.
– Мне интересно, что это за школа в Тритикуме, – признался я. – Вы про неё что-нибудь слышали?
– Я нет. – Леон мотнул головой, – Думаю, что её скрывают. Если я правильно всё понял, туда поступают чистокровные, которые не могут себе позволить другие учебные заведения в Октавии.
– Учиться с полукровками… Наверное, это незабываемый опыт, – улыбнулся Оливер.
– А Гедеона они не допросили? – Леон открыл первую попавшую страницу. – Только нас решили прессовать?
– Думаю, с Гедеоном разговор ещё впереди. Решили начать с мелкой рыбёшки. – Я окинул их вопросительным взглядом. – Как думаете, они отстали от нас или продолжат?
– Мой отец всю жизнь будет меня этим попрекать, – лениво отозвался Оливер. – Я уже привык.
Я выглянул в окно.
– А где твой телохранитель? Или мистер Брум поверил, что ты больше не общаешься с Бернардом?
– Ты слишком хорошего мнения о моём отце. Ларса не уволили, а жаль. Он его до вечера отпустил.
– Временная передышка, – прокомментировал Леон, не отрываясь от книги.
– Для всех нас, – согласился я.
– Это не передышка. Это затишье перед бурей, – возразил Оливер. – Скэриэл в Академии Святых и Великих среди сотен чистокровных. Это будет интересно.
– Не думаете, что они сделают его изгоем, да и нас за компанию? – Леон поставил книгу на место и скрестил руки на груди.
– Тем хуже для них, – уверенно выдал я.
– О, мне нравится этот взгляд. – Оливер вскочил с кровати. – Вы только представьте, как мы растрясём академию!
– Хорошо, если только растрясём. Боюсь, что ты на этом не остановишься и по полной отыграешься из-за мистера Брума, – непринуждённо проговорил Леон.
Оливер скромно уселся на край кровати и сложил руки на коленях.
– Клянусь, что буду хорошим мальчиком и не разнесу академию своего отца.
– Поверим ему? – озорно спросил у меня Леон.
Я скорчил мину и покачал головой.
– Ваши клятвы, уважаемый, не стоят и выеденного яйца, – официально заявил Леон Оливеру, на что я прыснул от смеха.
Оливер вытянул мою подушку и бросил её в Леона. Тот, хихикая, увернулся.
– Вы у меня сейчас оба получите! – крикнул Оливер. – Я, чёрт возьми, обещаю быть хорошим, и вы должны поверить мне на слово!
Мы с Леоном разразились хохотом.
– Оливер Брум, вы выругались! Что вы себе позволяете? – Я не мог остановиться.
– Вы меня оба доведёте! – отозвался Оливер, набросившись на нас.
2
Скрестив ноги, Скэриэл сидел на диване и последние двадцать минут напряжённо вглядывался в тёмную материю, принявшую очертания треугольника на его ладони. Он не позволял материи иссякнуть – бурлящие языки пламени отнимали много сил, но он упорно возводил нужную ему фигуру.
Я замер напротив, боясь помешать. Меня, как низшего, тёмная материя пугала до чёртиков. Скэриэл жаждал обуздать её, а вот я не мог перебороть какой-то первобытный страх перед этой силой. И всё равно мне часто приходилось наблюдать за его тренировками. И ладно бы Скэриэл просто создавал такие вот фигуры, но нет же, иногда он переходил черту и вытворял куда более опасные вещи.
Его лоб покрылся испариной. Я проследил за каплей пота, скатившейся с виска Скэриэла в яремную ямку. Он сглотнул, кадык его дёрнулся, и только тут я понял, что у меня самого пересохло горло. Откашлявшись в кулак, я на мгновение испугался, что отвлёк Скэриэла, но он продолжал раз за разом возводить треугольник одного и того же размера и плотности. Спустя ещё пару минут я заметил, что он весь побледнел и задрожал. Негласным правилом было не мешать тренировкам, но я не сдержался.