– Ты тут, видимо, частый гость. – Я попытался всё свести к шутке.
– Уж почаще тебя. Не снимай маску. – Он подошёл и – к моему безграничному удивлению – нежно провёл пальцами по моей щеке.
– Что ты делаешь? – У меня пересохло во рту. – Я не по…
Джером плавно повернул меня к себе и спокойно проговорил:
– Над зеркалом камера. Она записывает всё, что мы здесь делаем. Пусть думают, что ты чистокровная девушка. Может, не разберут, кто за этой маской и плащом.
– А другой комнаты не было? – сердито бросил я, поборов безрассудный порыв обернуться.
– В других комнатах ещё и звук записывают. В этой только видео.
Я весь напрягся от его прикосновений.
– И часто ты сюда таскаешься?
– Только не ревнуй, – усмехнулся Джером. Пришла его очередь шутить.
– Что нам теперь делать?
– Делай вид, что ты вся горишь от страсти. – Джером натянуто улыбнулся, явно красуясь для тех, кто наблюдал видео в прямом эфире.
– Ты сдурел?
– Это для вида. – Он продолжал гладить меня, затем наклонился словно для поцелуя и прошептал в губы: – Думаешь, мне правда доставляет это удовольствие?
– Откуда мне знать. – Я тоже чуть придвинулся, как будто отвечал на поцелуй.
Джером медленно отстранился.
– Только не поворачивайся.
Не то что поворачиваться, я боялся пошевелиться.
– Не стой столбом. Положи мне руку, что ли, на бедро. – Джером улыбался, но голос его был раздражённым.
– Зачем?
– Камера всё записывает. Адам или Кэмерон потом проверят, кто ты. Пусть думают, что мы хорошо развлекаемся.
Я шутливо начал:
– Кэмерон расстроился. И тянет же тебя ко всяким чистокровным! – Я провёл рукой по его бедру, неуверенно остановившись у ремня. – И друзей ты бросаешь! Вот значит какой ты человек.
– Это ты меня подставил со своими разговорами. Кэм теперь думает обо мне непонятно что.
– Не переживай, я передам ему, что ты всё равно хороший парень.
– После представления, которое я сейчас устроил, он будет долго ворчать. С другой стороны… и пусть думает, что я популярен у чистокровных.
– А кто, по их мнению, может быть под маской? Конечно, чистокровный.
– Полукровки и низшие здесь тоже ходят в масках и часто выдают себя за чистокровных, придурок. Делай, как я говорю, – всё с такой же натянутой улыбкой проговорил Джером.
Я вспомнил, что Скэриэл при первой встрече был здесь в птичьей маске.
– Долго нам ещё играть? – Я робко положил руку ему на грудь и начал медленно гладить.
– Что, чёрт возьми, ты делаешь?
– Импровизирую.
– Сильно не увлекайся.
Джером снял мою маску, так чтобы в камеру лицо не попадало, и сжал мои волосы под капюшоном. Со стороны это точно выглядело страстно, но я чуть не вскрикнул от неожиданности. Моё лицо болезненно скривилось.
– Как долго будет длиться этот цирк? – спросил я.
– Сейчас я подам сигнал, и они отключат камеру.
– А сразу нельзя было сделать? – Я ущипнул Джерома чуть выше груди.
– Ай, больно же.
– А ты больно сжимаешь мне волосы.
– Сразу бы сказал.
– А по моему лицу не видно?
– Да хрен его знает, когда тебе приятно, а когда больно.
Джером вытащил из внутреннего кармана пиджака телефон и набрал чей-то номер:
– Я в семнадцатой комнате. Выключи. – На том конце что-то ответили, потому что Джером довольно хмыкнул. – Ага. Потом. Да не знаю, когда закончу. – Он властно погладил меня по лицу. – Мне сейчас не до этого. Такую красотку отхватил. Да, да, это чистокровная.
Я с раздражением смотрел на него, держась из последних сил, чтобы не увернуться от поглаживаний, и чувствовал, как камера прожигает мой затылок. Всё так же улыбаясь, Джером положил трубку, подождал полминуты, затем оттолкнул меня, – улыбку как ветром сдуло – и с шумом лёг на кровать.
– Всё! – Он раскинул руки в стороны.
– Я могу повернуться?
– Хоть польку станцевать. – Джером прикрыл лицо ладонями. – Во что я ввязался…
Я обернулся и не с первой попытки заметил маленькую камеру, спрятанную над зеркалом. Она была замаскирована под раму.
– Точно выключено? – уточнил я.
– Да. Когда включена, там горит зелёная маленькая точка.
Не веря, я уставился на камеру.
– Ты её сейчас не увидишь. Они включат камеру, когда я дам знать.
Успокоившись, я поправил волосы и указал на маску с капюшоном:
– Ты бы знал, как в этом жарко. Ещё и нечем дышать из-за табачного дыма. Здесь все непрерывно дымят.
– А ты чего ожидал? Мы ведь в клубе! Это ночное развлекательное заведение, – повеселел Джером. – А теперь ты ещё в интим-комнате с низшим. Поздравляю.
– Если об этом узнает Гедеон… – Качая головой, я сел на кровать рядом с ним.
– Чёрт, – протянул Джером. – Если об этом узнает Скэриэл!
– Поверь мне, ты просто не знаешь, на что способен Гедеон.
– Зато я знаю, на что способен Скэриэл, – мрачно выдал Джером.
Мы оба замолкли, каждый думая о своём, пока Джером не спросил:
– Так какого хрена ты здесь, Хитклиф?
– Мне тебя Батлером звать, раз я для тебя только Хитклиф? Меня вообще-то Готье зовут.
– Я в курсе, и мне плевать. Ещё вопросы?
Я медленно, лёг на бок, подперев голову рукой. Джером напрягся, но не отодвинулся.
– Скэриэл не тот, за кого себя выдаёт, верно?
Наблюдать за его непроницаемым выражением лица было интересно. Он удивлён? Напуган? Озадачен? Я не мог разобрать, что Джером чувствует. Он смотрел враждебно, сжав губы.
– Можешь не отвечать, я знаю это, – тихо проговорил я. – Хм, Скэриэл Лоу, – задумчиво произнёс я. – Надеюсь, что хоть это имя настоящее.
– Если ты такой умный, то что тебе надо? – Джером оскалился.
– Знаешь, раньше я многого не замечал или предпочитал не замечать, но сейчас соединил всё в голове, и кое-что понял.
– Что понял?
– Скэриэл рвётся в Академию Святых и Великих. Ты ведь знаешь о его целях?
Повисла тишина. В ожидании я рассматривал его лицо: маленький шрам на левой брови, – интересно, в какой передряге он получил его? – большие карие глаза, враждебно изучавшие меня в ответ, крохотная родинка под полной, искусанной до крови губой – явный признак того, что он часто нервничает.
– Почему ты решил, что я хоть что-то расскажу?
Мы замерли, оба старались не издать ни звука, лежали, не шелохнувшись в полумраке, как будто могли спугнуть это мимолётное перемирие. Было одновременно волнующе и пугающе осознавать, что мы делим не только кровать, но и секреты.
– Потому что ты знаешь всю правду о Скэриэле, – тихо произнёс я. – Он ведь опасен…
Джером отпрянул, в его глазах на секунду промелькнул испуг. Кажется, я был близок к истине.
– Он и для тебя опасен? – шепнул я. – Если это так, то я помогу.
Джером резко поднялся – кровать под нами предательски громко скрипнула, отчего я поморщился – и направился к мини-бару.
– Я не могу выслушивать это дерьмо без выпивки.
Неловко усевшись, я наблюдал за широкой спиной Джерома и думал о том, как бы переманить его на свою сторону. Почему он так меня ненавидит? Из-за того, что я чистокровный? Из-за моей дружбы со Скэриэлом?
– Налей мне тоже.
– Ну уж нет. – Джером покачал головой. – Тащить тебя пьяного с Запретных земель во второй раз я не намерен.
Удивлённо уставившись на него, я неуверенно начал:
– Постой. В тот раз…
Повернувшись ко мне, он с раздражением перебил:
– Ты в курсе, что бормочешь во сне?
Мои щёки вспыхнули.
– Ты вместе со Скэриэлом забрал меня тогда из клуба?
Джером открыл встроенную в мини-бар морозильную камеру, с помощью щипцов ловко достал из ведёрка два кусочка льда, положил в стакан и сделал ещё глоток виски, с наслаждением смакуя, а затем ответил:
– Знаешь, эта система полностью прогнила. Пограничники проверяют всех полукровок и низших, а чистокровных практически не трогают. Ты был в отключке, у тебя текли слюни изо рта, ты что-то бормотал, а пограничник глянул на тебя, и всё! Даже не попытался разбудить! Проверил нас на наличие тёмной материи и сразу пропустил, когда Скэриэл сказал, что мы везём хозяина домой после вечеринки.
Это была самая длинная тирада, которую мне только доводилось слышать от Джерома. Я не озвучил свои мысли, чтобы не обидеть его. Общение с этим парнем было подобно хождению по минному полю. Не знаешь наверняка, куда следует шагнуть, что сказать, чтобы случайно не оттолкнуть его.
– Хозяина?
– Ага, – прислонившись спиной к стене, ответил Джером. – Мы выдали себя за твоих слуг. Всего-то делов.
– Кто вообще в это поверит?
– Вот и я о том же! – вспылил он. – Эта система развязывает руки там, где должна крепко удерживать. Центральный район в этом плане недалеко ушёл от Запретных земель. Понимаешь, он просто тогда нас пропустил. – Джером залпом допил виски. – Я столько лет жил со страхом, что чистокровные найдут меня, раскроют, посадят. Но на деле – ничего. Вот и тот пограничник просто закрыл глаза на то, что ты в отключке. А вдруг я до этого ударил тебя по голове и вёз расчленять. Да им всем плевать!
– Расчленять под боком у полиции? – усмехнулся я, подойдя. – Она ведь повсюду в Центральном районе.
– От вашей полиции никакого прока. Такой, как я, смог пробраться к вам, значит, и другие смогут.
Налив себе виски, я отпил и пожалел об этом – в горле запершило. Откашлявшись, я отодвинул стакан в сторону.
– Ну и гадость.
– Для тебя слишком крепкое, дай сюда. – Джером отобрал мой стакан, достал бутылку негазированной воды и разбавил виски. – Так должно подойти.
Я нехотя сделал ещё один глоток, и на этот раз пошло куда лучше.
– Спасибо. – Не найдя салфеток, я смущённо протёр губы тыльной стороной ладони.
Джером подлил себе ещё и молча пил рядом, гипнотизируя свой стакан.
– Спасибо, что довёз и не продал меня на органы, – с улыбкой добавил я.
– Я, быть может, и хотел, – неуверенно проговорил он, – да Скэриэл не позволил.